Читаем без скачивания Мясорубка Фортуны - Ольга Вешнева

— Приветствую вас, мои благородные отважные рыцари, готовые сразиться на турнире имени меня, — Лиза широко развела руками. — Торжественно объявляю, что победитель получит в награду новый айфон.

Она подняла приз над головой, объявляя турнир открытым.

Часы на экране айфона показывали без десяти восемь.

Несколько секунд мы с соперником оценивали — как друг друга, так и заговоренное оружие. Специально для дуэли я выкопал клинок колдуна из тайника около избы на пустыре. Прежде он не встречался с катаной Маэно Яматори. Ловя световые блики на оружии Сатибо, я предположил, что если бы вышел с клинком колдуна на поединок с его прадедом, а не взял самурайский меч в угоду вражеским традициям, то не проиграл бы.

— Начнем, — предложил Сатибо.

Я изобразил боевую стойку для украшения зрелища. С подстрекательной улыбочкой на губах я замер, приподняв клинок на уровень груди противника, затем наше оружие звонко поздоровалось и поединок начался. Давно уже не прибегал ко всякого рода показухе, но даже современный молодой человек на моем месте способен был пренебречь привычками ради красотки (а может, ради новенького айфона). Меня же на данный момент интересовала исключительно Лизавета Филипповна, и для ее ублажения я был готов вытерпеть глупейшую клоунаду, в которую она, сама того не ведая, превратила мою дуэль века.

Вместо того, чтобы разорвать самураю горло и напиться его крови, чего безудержно желало мое естество, я должен был беречь соперника, и при наилучшем для меня финале поединка, ласково лизнуть его шею, словно верный пес. Мой противник вместо того, чтобы отсечь мне голову, был вынужден стараться не поранить меня, что было для него жуть как трудно. Прицел его мелких въедливых глаз, управлявших краткими и быстрыми полетами катаны, так и метил мне в голову или шею, а то и вообще стремился разрубить меня пополам наискосок. Не так часто катану его прославленного деда останавливал или притормаживал в опасные моменты мой волнистый клинок, как сидевшее у него в голове «нельзя». Сражаться с Сатибо даже не всерьез было весьма трудно. Я сполна убедился в том, что мой соперник получил громкое звание «Лучший истребитель вампиров» не в результате попытки Смолина методом административного подхалимства привлечь его к регулярному патрулированию городских улиц. Сатибо дрался не хуже своего деда, дважды уложившего меня носом вниз столетие назад. Но и я был не то чтобы промах. Далеко не все старинные навыки были упущены. Несмотря на старания самурая изменить мое местоположение так, чтобы оно походило на трусливое отступление или того хуже, мой чистый нос оставался вдали от мшистых гнилушек и сырой травы. Иногда мне приходилось резко увиливать или низко пригибаться, что было неудобно и неприятно. Я избегал прыжков, подозревая, что мой вес способен изменить траекторию полета и приземлить меня туда, куда не надо — на острый сук поваленного дерева или на Лизу. Несколько раз я пытался обезоружить противника, поймав лезвие его катаны в промежуток между гардой и клинком моего оружия, но Сатибо кроме державших меч рук умело использовал в бою ноги… и не только. Он спокойно пренебрегал древними боевыми правилами самураев. При первой попытке он так врезал мне ногой в живот, что из меня едва не вылились непереваренные остатки легкого завтрака. При второй попытке он резко пошел на сближение, прижался ко мне худощавым жилистым телом, и чуть не укусил меня за нос, показывая тем самым, что умеет играть по вампирским правилам. Третья попытка выбить катану из его рук стала решающей. Накрепко сцепившись оружием и почти всеми конечностями, мы оба не удержались на скользком поваленном дереве и свалились в высокую траву.

— Ой — ой! — воскликнула Лиза.

На миг позабыв о заговоренном оружии и друг о друге, мы подняли головы, лежа почти обнявшись.

Быть может, она подвернула ногу из-за высоких каблуков, или ее укусила змея, или ей на голову сел сонный филин, или…?

— Друзья, полегче, — развела руками Лиза, склонившись над нами. — Я буду снимать баллы за жестокость.

После ее грозного предостережения нам стало еще труднее бороться за титул вожака стаи. Весь этот цирк мог бы продолжаться до полудня, если бы на Сатибо часов примерно в девять с небольшим не нашло таинственное наваждение. Вознеся меч к плечу, самурай превратился в живую статую со страшно вытаращенными глазами и растянутыми в боевой ухмылке губами.

Знаю, нечестно нападать на беззащитного соперника. Признаюсь, мне было немножечко стыдно, когда я вытолкнул катану из руки Сатибо и повалил оцепеневшего неприятеля на землю. А когда я легонько прихватил клыками человеческую шею, совесть куснула меня намного болезненнее, чем я — самурая. От волнения у меня слюна изо рта потекла в страшном количестве, но я не торопился отпускать долгожданную добычу, подтверждая свою победу и заодно стараясь разобраться, что же с ним стряслось. Сатибо часто дышал, его сердце билось быстрее, чем у спокойно спящего или сраженного обмороком человека. Очнулся он так же быстро и загадочно, как провалился в невидимую пропасть. Резко поднялся, не замечая моего «укуса». Счастье, что я успел его отпустить прежде чем он вдавил бы мои клыки в свою шею (за это мне хорошенько досталось бы от Лизы), и что взволнованные зрители не обратили внимания на его оцепенение.

— Едем домой! Быстрей! — Сатибо разом забыл о Лизе, об айфоне, о своем проигрыше и обслюнявленной шее.

Мелкой рысцой физкультурника он потрусил к «Лексусу». Королева турнира и зрители поспешили за ним, озадаченно переглядываясь.

Я взял Лизу под руку, чтобы уберечь ее от случайного падения.

— Тиша, торжественно вручаю тебе честно заработанный приз, — хозяйка мясокомбината на бегу наградила меня айфоном.

«Если бы честно…»

Некоторые люди считают, что как только человек становится вампиром, у него автоматически выключается совесть. Порой я жалею о том, что они неправы.

Возле кирпичного «маяка» охраны «Крутого берега» по ту и другую сторону красно-белого шлагбаума, тесно притираясь бок к боку, парковались машины: черные седаны представительского класса, похожие на господ в дорогих костюмах, дамские игрушки — длинные приплюснутые лягушки и округлые маленькие букашки ядовитой масти, заляпанные грязью по уши-зеркала внедорожники. Пугающей полосатостью среди них выделялись машины полиции и «Скорой помощи», свидетельствуя о том, что почтенные обитатели элитного поселения не собрались на светский раут, а их переполошило чрезвычайное происшествие.

Вновь прибывших встречал Иван Смолин.