Читаем без скачивания План по захвату профессора (СИ) - Федченко Варвара

— Галина Васильевна другого мнения…

— Баба Галя и не такое скажет, — ухмыльнулась девушка.

— Вы знакомы? — удивился Умовистов.

— Естественно! — девушка закатила глаза. — Вообще-то ненависть в остальном направлена на маму девочек, но Маше тоже регулярно перепадает. У бабки уже давно паранойя плюс деменция.

— Ш-ш-ш, — погрозил ей пальцем пьяный Вавилов. — Не понимаю, о ком идет речь, но мы все очень любим бабу Галю.

— Ну и любите дальше, — цокнула Юлька. — А мы всякое видали. Даже я. Не говоря уже о девочках.

Декан махнул на них рукой и удалился в бар. Галина Васильевна была его научным руководителем, и он ее практически боготворил. Ему не хотелось участвовать в разговоре в подобных тонах.

— А с ним что не так? — Юля проводила взглядом пошатывающегося декана.

— У него… Эм-м… Семейные проблемы, — нашелся Дима.

Хотя назвать семьей то, что осталось от брака Вавиловых, было сложно.

— А-а, так он женат?! — почему-то обрадовалась девушка.

— Ну, он… не очень женат, — Умовистов скривился от своих нескладных объяснений и рассмеялся.

— Ничего не понимаю. Так женат или свободен? Женя сама себе плешь проела из-за неудачного подката к нему. Если я ей расскажу, что у него есть жена, она, наконец-то, выдохнет.

— А-а, тут вообще без шансов! Леша — однолюб-идиот: всю жизнь будет любить женщину, которая никогда не любила его. Поэтому твоя подруга может жить спокойно.

К "Марице" подъехал автомобиль с желтыми шашечками.

— Это моя машина, — сказала Юля, глядя на экран смартфона.

— А Галина Васильевна Маше…? — напоследок спросил Андрей.

— Бабушка, — сказала девушка и села в такси.

Умовистов, недолго раздумывая, уехал с Юлей. Профессор еще несколько минут стоял на крыльце, наблюдая, как город снова засыпает месячной нормой осадков. To есть grandma является близкой родственницей Мариам? Тогда все претензии в адрес ассистентки строятся на личной ненависти к ее матери? Ничего не прояснилось, но стало значительно легче. To, что Маша тяжело переживает случившееся, дает ему надежду. Андрей улыбнулся своим мыслям и вошел в «Марицу».

Дима же ни в бар, ни к друзьям в эту ночь не вернулся. Лена Вавилова, выслушав историю спасения девушки, взгрустнула. Она до сих пор не могла даже самой себя признаться, насколько сильно ее тянет к Умовистову. Эта студенческая влюбленность должна была давно забыться и порасти травой, однако, она, напротив, год от года крепла. Каждый раз, когда Елена приезжала к младшему брату и видела там Диму, ей становилось не по себе: она с трудом сдерживала себя, чтобы не броситься в омут с головой. Вавилова была уверена, что он согласится на все, что она предложит, но в их совместное будущее не верила. В ее возрасте, на этапе угасания репродуктивной функции, уже нет времени на пустые романы. А Диму ничего не ограничивало, поэтому сейчас он занимается сексом с красивой малолетней дурой, которая, судя по рассказу брата об обстоятельствах знакомства с ней, готова кинуться на первого встречного. Кстати, Лена ее ни в чем не винила: она сама готова броситься… Только ей нужно чуть больше, чем просто секс. А Умовистов ей не мог этого дать.

По возвращению из бара Андрей выгрузил Вавилова из такси, доволок габаритного друга до спальни и оставил спать прямо в одежде. Сев рядом, профессор понял, что ему жизненно необходимо добыть адрес Маши. Декан, пока еще был в сознание, категорически отказался ему в этом помогать. Чуть позже Андрей позвонил Диме, чтобы тот спросил адрес у Юлии. Они же вместе ушли из бара, и это давало надежду на то, что вторая их встреча пройдет более продуктивно.

Однако друг сообщил, что они вместе поехали в другой ресторан. Юля встретила друзей и осталась с ними, а Дмитрий отправился домой: его ждала дочка. Он нисколько не был опечален этим фактом. Видимо, желания забирать Юлю из компании у него не возникло.

В общем, все нити были оборваны. Решение пришло, откуда не ждали: со стороны доцента Евстигнеева.

ГЛАВА 18

Несмотря на то, что у Маши жизнь будто замерла, у всех остальных она шла своим чередом. Вторая половина декабря — январь традиционно проходили под эгидой «От сессии до сессии — от мании к депрессии». Студенты мелкими перебежками следовали за преподавателями, курсовики и дипломники топтались около кафедр в ожидании солнцем осеяненных научных руководителей, шедшие на отчисление бедолаги занимали очередь у кабинета декана. И даже аспиранты немного шевелились, когда в них тыкала палкой заведующая отделом аспирантуры и докторантуры.

Сегодня она как раз решила напомнить Мариам об академическом долге размеров аж в одну дисциплину.

— Алле, Машенька? Добрый лень! У меня к вам срочное дело. Вы же знаете, как я борюсь за аспирантов. С учетом современных реалий получается у меня неплохо. И со сдачей экзаменов помогаю, и с документами… Но заставить работать некоторых профессоров даже мне не под силу, — пожилая дама вздохнула. — Профессор Черинков, например, завтра улетает заграницу. Когда вернется, не говорит. А тебе хорошо бы до конца семестра экзамен у него проставить. Он согласится так просто расписаться. Самое сложное — найти его. Как же они меня достали, ты бы знала. Не можешь работать? Старый? Устал? Так увольняйся! Дай другим дорогу.

Маша почувствовала себя неловко. Ей не хотелось знать о внутренних проблемах вузовского коллектива.

— И что мне теперь делать?

— А я расскажу! — старушка с готовностью затараторила. — Сегодня вечером в здании вашего факультета, в актовом зале, будет проходить новогодний бал для особо отличившихся студентов. Черинков там будет. Ты бы забежала на минутку, а? Он безо всяких вопросов распишется тебе в зачетке и ведомости, которую я тебе дам. Миленькая, сходи, пожалуйста.

— Хорошо-хорошо, — закивала Маша. — Я попытаюсь успеть. А как он хоть выглядит?

— Плохо. Плохо он выглядит, — вздохнула женщина. — Ему восемьдесят пять лет.

Прямо от здания, в котором располагалось Управление культуры, до корпуса университета шел трамвай, но он делал такой круг, что девушка приехала бы только к закрытию бала. Таксист тоже не особо торопился, но Маша, по крайней мере, успела под конец мероприятия: студенты уже получили свои награды за академические успехи и теперь не знали, куда деть громоздкие статуэтки с изображением раскрытой книги.

Только сейчас до Маши дошло, что она может столкнуться со знакомыми. Хотя, честно говоря, кроме старосты и двух отличниц никто из триста девятнадцатой группы на подобные награды не мог претендовать. Да и бал проводился для всего университета, а не только для истфака. Шанс встретить Андрея есть. Но насколько Маша знала, он всячески пытался отлынивать от подобных мероприятий.

Остановив проходившего мимо парнишку с бейджиком "Организатор" Маша спросила, где можно найти Черинкова. К счастью, студент совсем недавно видел пожилого профессора у кофемата в рекреации второго этажа. В актовом зале громко играла музыка, перескакивая с песен семидесятых на современные: с ВИА Голубые гитары на голубых кумиров нынешней молодежи. Видимо, диджей пытался угодить и профессуре и студенчеству.

После лестничного пролета девушка попала в небольшой коридор, который разделял здание на два блока. На лестнице была полутьма: горела только одна лампа. Переходы же были ярко освещены.

В одном из них стоял Андрей. Прямо возле деканата. Маша резко сделала шаг назад, едва не свалившись с лестницы, и выглянула из своего укрытия. Нагорный был не один.

Сонечка, играя пальчиками, провела руками по пуговицам на рубашке Нагорного. И посмотрела на него снизу вверх таким взглядом, что случайной зрительнице стал понятен посыл: Ваня, я ваша на веке. Ваня, ну, то есть Андрей, тоже оценил эти томные вздохи и вид на декольте, и что-то ответил женщине.

Маше не было слышно, о чем они говорят. Она с усилием подавила в себе приступ ревности. Оказывается, это чувство уже успело обжиться в в ней, деля все вокруг на мое-чужое. И Андрея оно ошибочно отнесло к первой категории. Судя по тому, как воинственно была настроена Мария, ревность активно подталкивала ее к открытому бою с соперницей.