Читаем без скачивания Король пепла - Мэтью Гэбори

— После смерти моего сына… — начал Эзра.

— Это не повод! — вскричал Фатум. — У всех нас сыновья погибают в сражениях! И все же мы не спасаемся бегством.

Муэдзин явно был вне себя. Он расхаживал вокруг стола, стиснув зубы.

— Что… что с ним будет? — робко спросил Коум.

— Ему отрубят руки. Таков наш закон.

— А вы не думаете… — попробовал было возразить монах.

Фатум тотчас остановил его царственным жестом.

— Чужеземцам не позволено диктовать условия ликорнийцам. Я ценю то, что вы для нас сделали, Коум из Альдаранша, но здесь вы уже не властны. У нас свои обычаи. Уважайте их. Даже если вы с ними не согласны, молчите. Эзра знал, какое наказание его ждет.

— Но без него мы не смогли бы прийти к вам на помощь, — настаивал Коум.

— Еще одно слово, и я брошу вас в подземелья Эль-Задина, — сухо сообщил ему муэдзин.

— Можно мне сказать? — хрипло осведомился Эзра.

— У тебя нет права на защиту, — предупредил его Фатум.

— Я не собираюсь защищаться, о служитель Единорогов. Я хочу сказать, что согласен с приговором. Я сам пришел за ним. Он мне нужен. Он успокоит мое сердце.

— С этим невозможно согласиться! — воскликнул Мэл, вскочив на ноги.

Коум на этот раз не решился вмешиваться. Ему хотелось помочь Эзре в этот трагический момент, но в то же время он понимал, что было бы недипломатично разгневать муэдзинов. Конечно, фениксийцы оказали им ценную услугу, но что могла сделать горстка монахов против ликорнийцев? Коум недостаточно хорошо знал традиции и законы этой страны, чтобы предвидеть реакцию жрецов. Было совершенно очевидно, что неодобрение решения первого правителя Ликорнии никак не могло пойти им на пользу. Темперамент Мэла мог стать причиной катастрофы.

Фатум перевел на Мэла гневный взгляд.

— Ты умрешь, мальчик, — сказал он, положив ладони на деревянный стол.

— Выслушайте меня, — тем не менее настаивал юный фениксиец. — Вы сами это говорили, у вас почти не осталось воинов, способных защищать этот город. Я видел, как сражается Эзра, он превосходен. Для предстоящей битвы потребуются все силы. Вы не можете обойтись без такого талантливого воина. К тому же чему послужит казнь одного человека, когда весь город находится на грани поражения?

— Мэл, прошу тебя, замолчи, — вмешался Коум.

Фатум сделал знак присутствующим на совете ликорнийцам, те встали с кресел и схватили Эзру, чтобы вывести его из зала.

— Эзра! — вскричал Мэл, схватившись за эфес меча.

Муэдзин повернул голову в его сторону.

— Позволь мне завершить свою судьбу, мальчик. Как до меня это сделал Адаз. Мы все — кусочки одной и той же мозаики. Мы — песчинки в одних и тех же песочных часах.

Он нашел в себе мужество улыбнуться им.

— Удачи вам, мои дети.

И он исчез из Зала Кланов.

В тот же момент Мэл заметил, что к его горлу приставлена кривая сабля.

— Прощаю в первый и последний раз, — выдохнул Фатум ему в ухо. — Ты храбр для своего возраста, но недостаточно воспитан. Не вынуждай меня наказывать тебя, как ты этого заслуживаешь.

Коум не знал, как реагировать. Гнев муэдзина не был беспочвенным, но столь презрительное отношение раздражало его. Без сомнения, их воспринимали лишь как кучку мальчишек. Тем не менее лига фениксийцев заслуживала уважения.

Он обнажил свой меч, и желтые проблески рассвета, проникавшие в зал сквозь высокие окна, заиграли на его лезвии.

— Во имя Завета, я приказываю вам прийти в себя! — заявил Коум, надеясь, что его голос звучит достаточно уверенно.

Если сейчас он потерпит поражение, это вызовет у ликорнийцев лишь смех. Он заметил удивленные взгляды пегасийских разведчиков.

— Неужели наш общий совет должен превратиться в кровавое побоище? — продолжал Коум. — Мне кажется, у нас есть дела поважнее. Этот рассвет уже приобретает оттенок крови. Так пусть сумерки украсятся черной кровью харонцев.

Фатум отвел саблю от шеи Мэла, она с шелковистым шуршанием вошла в ножны, висевшие у него на поясе.

— Хорошо сказано, фениксиец, — признал Фатум, втайне радуясь, что ему удалось призвать этого мальчика к порядку, не принеся в жертву молодой жизни и не разорвав установившегося согласия с лигой.

Юноши молча покинули зал.

Фатум чувствовал себя изнуренным. У него ломило все тело, но он постарался скрыть страдание, как того требовало его положение. Глядя фениксийцам вслед, он тем не менее рассмеялся.

— Маленькие наглецы, — поддержал его один из муэдзинов.

— Нет, — поправил Фатум. — Я думал о песчинке, попавшей в часовой механизм…

ГЛАВА 11

Их должно было быть около сотни, возможно чуть больше, около огромного старого дома, покрытого трещинами. Здание, построенное в первые годы существования Харонии, возвышалось на периферии королевства, недалеко от реки Пепла. Облупившиеся стены и трухлявые балки, кое-как поддерживающие остов здания, были насквозь пропитаны запахом гари. Когда-то хозяин дома устраивал в этих гостиных великолепные пиршества, эхо которых до сих пор гуляло под лепными потолками. Широкие лестницы пронизывали лабиринт этажей; просторные комнаты были покрыты пылью и плесенью. Обшивка стен потемнела от терпкого, дурманящего дыма, который образовывал на высоте одного локтя странные разводы желтоватого тумана.

Около сотни, возможно чуть больше.

В течение многих лет нищие вытеснялись к границам королевства, так как не были призваны властителями, чтобы сражаться в местах прорыва Темных Троп. Мертвецы, которых отвергла даже Харония, приходили сюда, в это поместье, в ожидании медленного разложения. Целыми днями они бродили по коридорам, покуда их еще держали ноги, и небольшими группами собирались вокруг жаровни, где тлели угли забвения.

Дурман погружал их отяжелевшее сознание в сновидения — недолгие минуты экстаза в дымке прошлого. Невзирая на опасность, которой они себя подвергали, те, у кого еще хватало сил стоять, по утрам собирались в вестибюле, ожидая приезда чародеев-целителей. Словно свора оголодавших псов, они рычали, царапались, кусались, чтобы первыми схватить на лету черные жемчужины, которые те швыряли горстями, проезжая по улице. Этот ритуал отмечал размеренный ритм жизни в поместье, так было везде, где собирались нищие.

Сорк по-отечески следил за этим сборищем горемык. При жизни он был одним из самых влиятельных работорговцев Берега Аспидов и явно хотел продолжить свое дело в королевстве мертвых. Он бежал от облав, устраиваемых властителями, и устроился в это поместье, где намеревался применить свой опыт, чтобы заслужить благосклонность чародеев-целителей.