Читаем без скачивания Берсерки (трилогия) - Роман Злотников

— Садись за стол.

Количество камешков на ладони, пожалуй, перевалило за четвертый десяток. Точное число посчитать уже было невозможно. Олег подобрал еще камешек, а потом неуловимым движением стряхнул камешки с ладони и сел на топчане.

— Надо идти на охоту.

Ольга отвернулась. Она уже трижды относила еду Торопчиным и дважды Данилиным. Они брали, но неохотно. Не очень-то верили, что у них еды в достатке. Да даже если и так, у сирот брать не принято. Так что когда Олег начал издалека разговор о соседях, она уже знала, чем все это кончится. Брат всегда поступал так, как считал нужным. Он мог бы просто собраться и уйти. А весь этот разговор был всего лишь неуклюжей попыткой немного ее успокоить. Брат серьезно посмотрел на нее:

— Ты же понимаешь…

Ольга кивнула. Брат опять тяжело вздохнул и сел к столу.

Когда он покончил с трапезой и поднялся из-за стола, Ольге стало ясно, что брат решил выходить немедленно. Это же почувствовали и собаки. Буран, Клык и Белолобый начали повизгивать и скрестись в дверь, когда Олег еще ел кашу. Даже Безухая подала голос, хотя считалась псом Ольги, да к тому же была на сносях и поход в лес ей никак не светил. За окошком уже темнело, но брату было наплевать на время суток. Он мог почуять зверя с завязанными глазами. Но ей с утра было как-то не по себе. Да и то, в такую вьюгу из дома-то выйти страшно. Но Олега не переупрямить.

Пока брат одевался, Ольга молча собрала снедь. Немного: соль в тряпице, пара просяных лепешек, кус сала и четыре крупных луковки. Брат предпочитал в лесу не наедаться. Олег надел теплую медвежью фуфайку, меховые штаны, ушанку и валенки. Привязал за спину тугой пружинный арбалет, повесил на пояс большой нож и взял в левую руку рогатину, а правой подхватил широкие охотничьи лыжи, по осени подбитые свежим оленьим мехом. Потом шагнул к сестре, наклонился, поцеловал в лоб, пробурчал:

— Скоро не жди. По такой пурге зверя искать придется, — и вышел за дверь. Ольга тихо опустилась на топчан и наклонила голову. Брат в лесу чувствовал себя как дома, но отчего у нее весь день так тяжело на душе? Что-то случится, что-то обязательно случится…

Ветер ударил в лицо с неожиданной силой. Олег отшатнулся и пригнулся. То ли случайный снежный заряд, то ли вьюга собралась совсем разойтись. Но никакая вьюга не заставит его вернуться. Деревне нужно мясо, и он был единственным, кто мог его добыть. Олег запряг собак в легкую волокушу, бросил мешок с лососевой строганиной и, нацепив на валенки ремешки лыжных креплений, двинулся вперед. Главное — перейти поле. В лесу станет легче.

К следующей полуночи он добрался до знакомого распадка. Здесь скрещивались звериные тропы, ведущие к незамерзающим ключам и к верхним солончакам. Обычно здесь не охотились, чтобы не отвадить зверя, но для охоты с загонщиками у Олега не было людей, а искать след в такую вьюгу тоже было нереально. Оставалась только засада — лучшего места для этого в округе не было. Олегу требовалось не просто мясо, а много мяса. Столько, сколько мог дать олень или, скажем, кабаний выводок. Хотя встреча с кабанами была гораздо более опасной, но тут уж как повезет. Олегу требовалось мясо… и он собирался его получить.

Однако в засаду следовало садиться с утра. Олени и кабаны — животные дневные, вряд ли будут по ночам шастать. Тем более в такую погоду. Отойдя на несколько сотен шагов, он выбрал лощину и развел костер. Нужно растопить снег, чтобы напоить собак. А вероятность того, что завтра звери смогут учуять дымок костра при таком ветре, была почти равна нулю.

Ночь прошла спокойно. Накормив и напоив собак, Олег нарубил лапника и выкопал в снегу глубокую яму, в которой они с собаками и укрылись на ночь. Над хлипкой крышей из еловых ветвей завывала пурга, но внутри небольшой пещерки быстро стало тепло и уютно. Собаки, устроившись на куче лапника вокруг Олега, свернулись калачиком и мерно засопели. А Олег долго не мог уснуть. В общем-то его порыв немного удивил его самого. Конечно, с запасами в деревне было туго, но даже если бы вьюга продолжалась еще несколько дней, особой трагедии не предвиделось. Пусть большая часть охотников действительно обессилела бы от голода, но десяток крепких мужиков для одной охоты все равно отыскался бы. Так какого рожна его понесло в лес по такой погоде? Но, хотя он сам не мог объяснить себе свой поступок, он откуда-то знал, что поступил правильно. С этой мыслью он и заснул.

Проснулся он, как обычно, сразу. Светало. Из-за ветра снега на лапнике скопилось не так уж много, поэтому они с собаками легко выбрались наружу. День обещал быть поспокойнее. Ветер поутих, да и снег сыпал послабее. Слава богу, в котелке, который ночевал вместе с ними в снежной норе заботливо обложенный лапником, вода только чуть подернулась ледком. Олег покормил и напоил собак и немного перекусил сам. Собрал и уложил вещи. Собак отвел подальше и привязал, оставив им еще немного строганины. А потом двинулся в сторону тропы.

Он по широкой дуге зашел к тому месту, где тропа проходила через невысокую седловину и потому слой снега там был невелик, и устроил себе небольшую яму-лежанку, слегка подкопавшись под куст. Кабаны видят плохо, но от оленей следовало укрыться получше. Да и в снегу теплее.

Первыми показались зайцы. Выводок из пары взрослых и пяти подрощенных зайчат неторопливо прошествовал вверх по склону, туда, где расположены солончаки. Зимой зверье может подолгу обходиться без воды, перебиваясь снегом, но вот отказаться от соли… Но такого количества мяса будет маловато. К тому же без силков он мог бы поймать взрослую парочку, упустив малышню и нашумев и натоптав так, что никакого другого зверя можно не ждать. Так что зайцы могли спокойно лакомиться своей солью.

Следующие два часа он стойко ждал. Ждал. Ждал…

Солнце уже пробежало две трети своего пути по небосклону, когда он наконец дождался. Сначала послышался хруст продавливаемого наста. Из-за того, что последнюю неделю не переставая валил снег, наст скрылся под толстым слоем свежего снега, и поэтому хруст звучал несколько приглушенно, но отчетливо. Приближался кто-то большой. Однако звуки не слишком походили на шум прущего напролом кабаньего стада, и Олег повеселел. Перспектива схватки с кабанами после почти восьми часов неподвижного лежания в снежной яме его не очень прельщала. Впрочем, у варианта с оленем были свои недостатки. Если с кабаном можно было не опасаться того, что подраненное животное удерет, для того чтобы умереть за десяток верст отсюда, потому что единственное желание, которое остается в башке раненого кабана, это желание добраться до обидчика, то с оленем нужно было держать ухо востро. Очень многое зависело от первого выстрела. Олег осторожно, стараясь не выдать себя неловким звуком, взвел тетиву и уложил в лоток тяжелый охотничий болт. Некоторое время хруст наста не приближался и не удалялся, будто животное чего-то опасалось.