Читаем без скачивания Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы - Юрий Николаевич Безелянский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
23 марта – СМИ кипят по поводу убийства Бориса Березовского: убийство? Самоубийство? Просто смерть? Миллион версий. Развеселая политическая жизнь: педофилы, американцы-убийцы, «пиндосы», нелепые и звероподобные думские законы, обыски, аресты, суды и вот венец – Борис Березовский.
Вечером по ТВ старый фильм Антониони «Фотоувеличение» (1966) – снято завораживающе. И опять, а что мы?
24 марта – презентация альманаха «Чонгарский бульвар» в библиотеке Тютчева. Выступали оба. Отклики: «Какие знаменитые люди к нам ходят!» «А какой мужчина! Яркий!» Я яркий? Увы, уже блеклый…
28 марта – в 13:40 приехал «мальчик» и притащил две пачки новенькой книги «Опасная профессия: писатель». 20 штук. Толстенный том, хорошая бумага, крупный шрифт. 640 страниц. Еле-еле доехала фура из Архангельска. В книге 57 блистательных имен, от Горького до Довлатова. И громко известный Бабель, и почти забытый Пильняк, «Я выбираю свободу!» – Александр Галич, и «Текст – это жизнь» – Лев Лосев и т. д. Тираж 1000 экз.
29 марта – закончил нового «клиента» – Лев Лунц, и посидели втроем с Наташей, приехавшей из Германии, в кафе «Чайковский» на маяковке. 26-го Борису Давидовскому исполнилось бы 80 лет. Но не дожил до внуков, родившихся уже на Западе. Дойч-внуки.
2 апреля – в ночь смотрел отличный футбол ПСЖ – «Барселона», 2:2.
4 апреля – в знак протеста против рецидива зимы («Восемь месяцев зима, / Вместо фиников – морошка», – как возмущался Саша Черный) печатал про июнь для «Науки и религии». Лето хотя бы на бумаге. А потом пришлось ехать в ЦДЛ (очень просили: явка!) на отчетно-выборное собрание членов клуба ЦДЛ. Единственно приятный момент: Кирилл Ковальджи подарил свой сборник стихов с надписью: «Юрию Безелянскому – с восхищением!» Ну, а само собрание – голубая муть. Привлек внимание книжный стенд с выставленными моими книгами перед вечером.
После ЦДЛ поехал в «Науку и религию», получил два номера: март и апрель. Тираж 20 тыс. экз. Крохотуля, но есть свои многолетние читатели. Текст и подбор стихотворных строк читается хорошо.
Город зимнее снял.
Снега распустили слюнки.
Опять пришла весна,
Глупа и болтлива, как юнкер.
Это Маяковский, «Весна», 1918. А вот иное сравнение. Семен Кирсанов:
Наконец-то апрель,
Наконец-то капель,
Наконец-то запел
Хор весенних капелл…
Эх, все бы это в книжечку, да с иллюстрациями. Но мечта так и осталась мечтой. (7 марта 2020 г.)
Получил журналы, крохотный гонорар, точнее, гонорарчик. А Ще по моей просьбе отправилась на Савеловский, в «Алеф», там гонорар покруче – 120 долларов. И тоже 2 журнала: апрель – Галина Вишневская, май – Григорий Померанц. Вишневская и Померанц достойны развернутых цитат из текстов, но объем, объем. Книга распухает на глазах.
8 апреля – вечер в ЦДЛ «О времени, о книгах, о себе». В зале наполнения на ¾ – человек 70. Присмотрелся: из писателей – никакого, хотя приглашал многих. Пришла Анна Николаевна, хотя у нее был выбор: спектакль в театре «Шалом» и юбилей Ю.Б. Она сомневалась: а куда? Но ее подруга убедила: «Зачем вам жиды с их фаршированной рыбой?» (н-да, обычный бытовой антисемитизм). Рассказывал минут 50 (и это без половины зубов). После были выступления, среди которых был Сергей Луконин, сын поэта Михаила Луконина. И 6 букетов цветов. Издательство привезло книги, но продали, кажется, штук 15, не более. Дорого: 400 (а в магазине накрутят до 600).
В «МП» к 190-летию Александра Николаевича Островского вышла моя публикация «Бешеные деньги на сцене и в жизни». Она разбита на главки, первая «Певец Москвы»:
У Петра Вайля есть книга «Гений места», в ней рассказано, кто из деятелей культуры воспел какой город. Рим – это Петроний, Афины – Аристофан, Верона – Шекспир, Париж – Александр Дюма, Руан – Флобер, Дублин – Джойс, Барселона – Гауди, Прага – Гашек и т. д. Можно продолжить ряд: Ялта – это Чехов, Вена – Штраус, и, конечно, Петербург – это явь и сновидения Достоевского. Ну, а Москва? Москва, без сомнения, – это Александр Островский. В его пьесах отражена целая жизнь Первопрестольной, в основном быт и нравы, богатых и не очень. У меня до сих пор в ушах звенит одна из фраз: «Маменька, у меня к вам финансовый вопрос…» Деньги – это и есть стержень, импульс, мотор и двигатель всей московской жизни раньше, а уж теперь, я вас умоляю, не погубите!
Вечером по ТВ старый фильм Феллини «Джинджер и Фред» (Мазина и Мастроянни) – прекрасная и печальная лента о старых танцорах и неудачная попытка снова выступить.
13 апреля – и как бы поддам, в телепрограмме Андрея Малахова был почетный гость, звезда экрана Жан-Поль Бельмондо. Он моложе меня на год – родился 9 апреля 1933-го. Герой-любовник, победитель различных схваток и обстоятельств, быстро бегал, ловко прыгал, лихо дрался, легко заваливал женщин и т. д. И вот живой 80-летный почетный гость из Франции: старый, больной седой человек, опирающийся на палочку. И от прошлого геройства и лихости осталась одна улыбка и, увы, не победная. Горько. Сам такой… И как сказал поэт: «Все, что было веселым в начале, то стало печальным в конце». Короче, читайте «Плач по возрасту», в книге многое кое-чего об этом.
18 апреля – неделю гоняли по ТВ старые фильмы с Диной Дурбин. Она – очаровательная девочка-подросток Пенни в фильме «Милые девушки». Но вот вопрос: почему они с возрастом превращаются в неприятных старух, сварливых и злобных?
Очередная попытка: договориться об издании своих книг – «Плача, Дневника и погоды» в издательстве «Время». Ответ: посмотрят, подумают, просчитают, то есть: не надейтесь!
А тем временем в «НГ», в приложении «Экслибрис» книга «Опасная профессия: писатель» представлена в 5 лучших книг недели. А в «ЛГ» – ни гугушеньки.
19 апреля – библионочь в библиотеке им. Тютчева. Пришло человек 50, как на праздник: мало живых развлечений. Я рассказывал о литдатах 19–20 апреля, а Ще об Амалии Крюденер, о возлюбленной Федора Ивановича: «Я встретил вас, и все былое…» А потом чаепитие для избранных. Ще с удовольствием хрумкала сушками. Гонорар сушками – это что-то новенькое.
22 апреля – пока занимался Никитой Богословским, в «МП» вышел Эраст Гарин, актер-буфф, эксцентрик, игравший еще в театре Мейерхольда. Хлестакова в театре я не мог видеть, а вот в фильмах видел. Потрясающий напыщенный
