Читаем без скачивания Охотники на ксеносов: Омнибус - Стив Паркер

После литании космические десантники переходили в трапезную, где раз в десятичасовой цикл поглощали по миске питательной каши или, если желали поесть в одиночестве, получали брусок заменителя и возвращались к себе в келью. Этот заменитель нежно звали «кирпичом» — и название он получил вполне заслуженно. Бруски были длиной и толщиной с указательный палец среднего космического десантника, цветом похожи на песчаник и с глубокими насечками, чтобы можно было разломить на три части. Структурой они тоже походили на песчаник: твёрдые, зернистые и требующие значительного усилия жевательных мышц, чтобы разгрызть.

Поначалу Каррас съедал свой «кирпич», запивая его ледяной водой, в тишине своего скромного жилища. Однако после первой дюжины циклов решил, что упускает уникальную возможность, и начал регулярно питаться в трапезной вместе со своими товарищами. Никому не пойдёт на пользу, сказал он себе, прятаться в одиночестве. Истребительная команда — это команда. Твоя жизнь и смерть будет зависеть от чести и умения космических десантников, с которыми ты служишь рядом. Памятуя об этом, Каррас попытался познакомиться с теми, кто окружал его, хотя бы только внешне. По большей части он просто наблюдал — видно, мало кто желал добровольно познакомиться с ним поближе. Библиарии часто оказываются в изоляции даже внутри собственного ордена, их дар вызывает у братьев по ордену двоякое чувство.

«Не потерпи псайкера, ведьму, шамана. Их сила — врата безумию и порче».

И всё-таки, разве не библиарии — наивысшее воплощение войны против ксеноса: солдаты, чья физическая одарённость сравнима лишь с их психическим оружием? Большинство видов чужаков представляет собой угрозу и в физическом плане, и в психическом. И лишь псайкер способен с толком сражаться со вторым.

Просиживая в трапезной цикл за циклом на пустой по обе стороны каменной скамье, Каррас понял, что даже эти избранные братья, ощущая дискомфорт в его присутствии, не так уж отличаются от остальных, и взял привычку читать за едой древние книги из библиариуса Караула, чтобы отвлечься от предосудительного отношения к себе.

Но среди братьев попадались и исключения. Как-то раз, когда трапезная была заполнена не больше чем на треть, Каррас познакомился с самым необычным и беспардонным космодесантником в своей жизни.

— Вот кто расквасил губу Пророку.

Каррас поднял глаза от миски с кашей на возникшую с другой стороны стола фигуру. Перед ним стоял поразительный боевой брат, одетый в чёрную тунику, препоясанную серебром. В руках он держал глиняную миску и ложку, как те, что лежали на столе перед Каррасом.

— Пророку? — переспросил Каррас в недоумении.

— Ультрадесантнику, которого ты шваркнул об стену.

— Игнацио Солариону, — Каррас нахмурился. — Ты решил пристыдить меня этим напоминанием? Ладно. Признаю: я был неправ, что потерял самообладание. Что тебе с того?

Незнакомец, не обращая внимания на предупреждающий тон, попросил разрешения сесть. Несмотря на неприятное начало, Каррас указал на другую сторону стола. Гость опустился на скамью, ухмыляясь про себя. Кожа его была похожа на выбеленную солнцем кость, точно такого же цвета, как у Карраса. Но на этом сходство заканчивалось. Глаза у Карраса были кроваво-красными даже там, где должны быть белки. А у этого брата глаза были сплошного, безупречно-чёрного цвета, похожие на две сферы чистого отполированного обсидиана. Того же цвета были и длинные с отливом волосы — волосы, которые спадали на плечи шёлковой мантией. У Карраса голова была голой, как яйцо кнарлока. Это было генетическое. Все Призраки Смерти лысели во время вживления геносемени.

«Чертовски непрактично, — подумал Каррас, уставившись на длинные, блестящие волосы. — Зато какое тщеславие! А лицо? Ни единого шрама. Наверняка ни разу не был в деле. Пожалуй, он слишком молод и неопытен, чтобы находиться здесь».

Но лицо это выделялось не только отсутствием шрамов, но и, что встречается гораздо реже, явным дружелюбием. На Карраса взирал безукоризненно чистый лик с такой открытостью, какой Призрак Смерти не встречал здесь с самого своего прибытия.

«Что-то знакомое, — подумал Каррас. — Как «Белый чемпион» Иторика. Или «Олимпиарх» Горлона Ци».

Каррас не понаслышке знал работы великих скульпторов. За десять тысяч лет миры Империума производили на свет в каждом поколении горстку людей, в чьих руках простой камень превращался в творение такой красоты и совершенства, что вдохновлял население целых сегментумов. Большая часть их в конце концов приступала к творению вдохновляющих военных шедевров для Адептус Муниторум: как для поднятия боевого духа, так и для увековечивания достойных. Великолепная диорама Махария и Сеяна на Ультиме Махария — знаменитый «Конец долгого похода» — лишь один такой пример. После открытия ему много раз подражали, но превзойти так и не смогли.

Лицо космодесантника, который сидел сейчас напротив Карраса, больше подошло бы такому изваянию, чем тренированному убийце или живой машине войны. Шелковистые чёрные волосы обрамляли приличествующе высокий лоб, благородное чело, острый узкий нос и рот, ни чересчур широкий, ни чересчур узкий. Скулы ровные и в высшей степени пропорциональные. Абсолютная симметрия. Если бы не целиком чёрные глаза, Каррас бы почти поверил, что это ожившее творение скульптора.

Незнакомец, заметив, что Каррас его изучает, рассмеялся.

— Знаю. Слишком хорош для Караула Смерти. Но пусть это тебя не обманывает.

Каррас приподнял бровь.

— Не принимай мою чистоту за признак неопытности. Ты ведь именно об этом подумал. Скажешь, не так?

— Значит, у тебя самого есть дар, — ответил Каррас с некоторым юмором, — раз ты так хорошо читаешь других.

— С одарённостью у меня всё в порядке, хоть и не в твоём смысле. Колдовство я оставлю таким как ты, ведьмачок. — Каррас напрягся, услышав это слово, однако в тоне незнакомца не было злого умысла. — Просто я привык сталкиваться с неверными предубеждениями.

— Единственные десантники без шрамов на лице, которых я знаю, это новобранцы, — возразил Каррас. — Но это у них ненадолго.

— Это должно тебе о чём-то сказать.

— Это говорит мне о том, что ты новобранец, однако в Караул Смерти не берут новобранцев…

Черноволосый боевой брат отправил в рот полную ложку густой слоистой каши и простонал:

— Могли бы добавить сюда чего-нибудь для вкуса, да? — затем, проглотив ещё порцию, прибавил: — Мы с тобой одной крови, ты и я.

Каррас кивнул. Родство явно выдавала обесцвеченная кожа. Мутация геносемени. Ещё один повод для остальных держаться подальше.

— Похоже на то. Рапторы, верно? Или Оскорбители?

Второй десантник укоризненно цокнул.

— С чего ты взял? Гвардия Ворона, между прочим.

Каррас чертыхнулся.

При таком легкомысленном поведении незнакомца как он мог догадаться? Каррас опустил ложку в миску и встал. Почтительно и в соответствии с древней традицией приставил правую руку к левой стороне груди, склонил голову и торжественно произнёс:

— Мы храним надежду и молимся о возвращении Коракса. Мы, Призраки Смерти, чтим семя, породившее нас.

Улыбка Гвардейца Ворона на секунду поблёкла. Он жестом велел Каррасу сесть. В зале на них уже оборачивались.

— Мы чтим братьев, рождённых от наших корней, — ответил он. — Пусть Коракс гордится ими и всем, что они свершили.

Ответ соответствовал по форме, но не по тону, каким это было сказано.

— Расслабься, брат. Я не сторонник формальностей. Ты исполнил обычай. Теперь давай отставим его в сторону, где ему и место. Сколько тебе лет, кстати?

Черноволосый отправил в рот очередную порцию каши.

Каррас сидел ошеломлённый. Что это за манеры для Гвардии Ворона?

— Почему ты подошёл именно ко мне? — поинтересовался он, не отвечая на вопрос.

— Почему нет? Ты ел один. Ты же тут не изгой, нет? — Гвардеец оглянулся по сторонам почти с театральным испугом: не видит ли кто их вместе. — На самом деле я просто хотел познакомиться с десантником, который вызвал перегрузку своего имплантата и пустил кровь Пророку. Тот давно напрашивался. Не ты, так…

— Ты всё время называешь его Пророком. Я не понимаю.

Гвардеец Ворона хмыкнул.

— Он делает больше предсказаний, чем уличная гадалка. «Ты совершаешь ошибку… Этот план обречён на неудачу… Я же говорил… В точности, как я и предсказывал… Если бы вы слушали меня…»

— Ага, — сказал Каррас. — Уверен, что он в восторге от своего прозвища.

— Млеет прямо, — с явным удовольствием отозвался черноволосый.

— А у меня есть прозвище?

Гвардеец Ворона указал на старый потрёпанный том, который Каррас отложил в сторону на время разговора.

— Я решил назвать тебя Грамотеем. Малость банально, признаю.