Читаем без скачивания Грейс Келли. Принцесса Монако - Екатерина Мишаненкова

Сам князь оставался в полном неведении о ведущихся за его спиной поисках, но, как оказалось, двигался в том же направлении. Конечно, будучи царствующим принцем и к тому же достаточно привлекательным мужчиной, он никогда не имел недостатка в женщинах, желающих скрасить его одиночество. Но в отличие от Онассиса он руководствовался не только сиюминутными интересами, потому что понимал — ему как князю и доброму католику придется жить с выбранной женой всю жизнь.

«Величайшая трудность заключается для меня в том, — сказал он однажды в порыве искренности, — что не всегда удается завязать с девушкой долгую и близкую дружбу, чтобы выяснить для себя, кто мы — просто любовники или же родственные души». Возможно, будь у них с Грейс обычный роман, из него тоже ничего бы не вышло, но переписка помогла им стать друзьями прежде, чем они задумались о любви и тем более браке.

35. Невеста для принца

Мне ужасно нравятся его глаза. Я могу смотреть в них бесконечно. А какой у него прекрасный голос! Он все то, что я люблю. Я ни за что бы не осмелилась прийти в ресторан, чтобы услышать, как метрдотель обращается к моему мужу: «Мистер Келли».

В качестве катализатора отношений принца Монако и Грейс Келли выступил княжеский капеллан и исповедник отец Такер, с которым Ренье поделился

своими мыслями насчет прекрасной девушки, с которой так легко и приятно переписываться. Тот очень заинтересовался этим знакомством, и поэтому когда летом 1955 года во дворец неожиданно позвонил какой-то американец и сослался на Грейс, отец Такер лично занялся его делом.

Этим нахальным американцем был старый друг семьи Келли, Расс Остин, который вместе с женой отдыхал в Каннах и очень хотел попасть на благотворительный бал, проводимый в Монако Обществом Красного Креста. Оказалось, что все билеты проданы, но Остин вспомнил, что Грейс знакома с самим князем, и безо всякого смущения решил попросить билет прямо у него.

Отец Такер лично привез Остинам два приглашения и подробно расспросил их о Грейс и ее семье. Услышанное ему понравилось и он даже пригласил Расса с супругой на чаепитие к самому князю. А Грейс отправил письмо, в котором писал: «Я хочу поблагодарить Вас за то, что Вы показали князю, что представляет собой американская девушка-католичка, и за то глубочайшее впечатление, какое Вы произвели на него». Он же стал инициатором посещения Филадельфии, чтобы Ренье смог вновь встретиться с Грейс.

Известно, что в США князь ехал уже с намерением присмотреться к ней и, если решит, что не ошибся в своем выборе, сразу сделать предложение. Во всяком случае, он перед отъездом уведомил Францию, под протекторатом которой находилось Монако, что намерен найти себе в Америке невесту. А учитывая, что список кандидаток был невелик и в нем была всего одна голливудская звезда (требования Онассиса со счетов сбрасывать было нельзя), можно быть практически уверенным, что выбор он сделал заранее.

Пресса сделала из этой поездки романтическую историю, напомнив всем, что в случае отсутствия у Ренье наследника Монако потеряет независимость и станет частью Франции. Это было не совсем так, но зато как красиво звучало! Публика с восторгом следила за принцем, отправляющимся в путешествие, чтобы найти свое счастье и спасти свою страну.

И вот 25 декабря 1955 года князь Ренье в сопровождении духовника, личного врача и супругов Остин нанес визит семье Келли. Встреча прошла, как говорится, в непринужденной дружеской обстановке, чему немало способствовал отец Такер, сразу понравившийся Джеку Келли. «Мой отец с первого взгляда мог распознать священника-ирландца, — рассказывала об этом знакомстве Пегги. — «Отец Такер, — сказал он, — присаживайтесь, и я угощу вас сигарой».

Грейс держалась напряженно и заметно нервничала — она знала о том, что князь приехал в Америку за невестой, и понимала, что это не просто визит, а знакомство с ее семьей. К тому же она и сама в тот момент еще не знала, что ответит на предложение Ренье, если тот все же его сделает. Тот в свою очередь вел себя по-светски непринужденно и совершенно открыто оказывал ей знаки внимания. Было ясно, что он для себя уже все решил.

На следующее утро Грейс и Ренье поехали на загородную прогулку, а когда вернулись, по словам Маргарет Келли, было видно, что когда князь сделает предложение, Грейс его примет — она заметно успокоилась, выглядела радостно, уверенно и явно больше не мучилась сомнениями.

Супруги Келли к тому моменту уже тоже знали о намерениях гостя, причем совершенно точно — отец Такер все им рассказал еще накануне вечером. И хотя Джек продолжал относиться к иностранцам, пусть и титулованным, с подозрением, на всякий случай считая их всех проходимцами (к тому же он слабо представлял себе, что такое Монако и где это находится), но поводов для возражений у него не было — Ренье был католиком, в браке прежде не состоял и занимал высокое положение.

Что же, все формальности были соблюдены, и когда 28 декабря Грейс приехала в Нью-Йорк на урок вокала (она уже подписала договор на участие в еще одном фильме), она сразу позвонила подругам и сообщила им, что выходит замуж. Потом они еще целый день гадали, кто же этот счастливый избранник, а когда Грейс уже при личной встрече назвала имя князя Монако, долго не хотели верить. Впрочем, это вполне объяснимо — они же не знали об их переписке, а представить себе, что за пять дней можно познакомиться, влюбиться и решить пожениться, довольно сложно.

36. Роман века

Я действовала, повинуясь инстинкту. Но с другой стороны, я всегда так поступала. Просто нас свел случай как раз в то время, когда мы оба созрели для брака. В жизни каждого из нас наступает момент, когда надо выбирать.

Новость о том, что князь Монако женится на голливудской звезде Грейс Келли, распространилась по Америке со скоростью света. Уже на следующий день все газеты запестрели статьями и фотографиями, строя самые фантастические предположения о том, как развивался их роман. Всю эту шумиху радостно поддерживали на «Метро-Голдвин-Майер», где сразу поняли, что такая реклама бывает раз в сто лет.

Ренье это не слишком понравилось, он считал, что его личная жизнь — его личное дело, и не собирался пускать репортеров дальше гостиной. Но Джек Келли, лучше представлявший, что такое американская пресса, а главное всегда любивший быть в центре внимания, быстро объяснил ему, что от журналистов все равно не скрыться, а значит надо самим срежиссировать «спектакль» для репортеров и фотографов.