Читаем без скачивания Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная - Юлия Шилова

Налив добрую порцию джина, я залезла в ванну и попыталась расслабиться. Мне всегда нравилась моя ванная. В ней я получаю истинное наслаждение. Она черного цвета с фурнитурой под золото. Я вообще люблю черную сантехнику или любую темную. Белая меня раздражает, напоминая о совковых временах. Наши партработники любили хвастаться белоснежными унитазами и непорочно белой плиткой. Тьфу! В мою чудесную ванную австрийского производства входит гидромассаж, аэромассаж, подсветка, компьютер. Все это называется одним простым словом — аквасауна. Самая приятная процедура, которую дарит мне моя домашняя аквасауна, — это турецкая баня. После нее тело становится таким розовым и нежным, что даже жалко тереть его полотенцем.

Я закрыла глаза и представила рядом с собой Бульдога. А может, это и есть любовь? По крайней мере, мне его очень сильно не хватает. Мне вспомнилось, как мы лежали на земле в лесу и смотрели друг другу в глаза. В душе хотелось верить, что Бульдог обязательно появится. Он же неуязвимый. Его очень трудно заполучить, но сердце ныло от того, что я и сама до конца не верила в то, что когда-нибудь его увижу.

Что еще? Юлька. Она и в самом деле стала немного странная. Чудом спаслась и совсем не рада этому. Хочет обратно и с восхищением говорит о смерти. Может, это пройдет? А что, если нет? Ей и в самом деле теперь будет тяжело жить в обычном мире — ведь она видела Смерть.

Она была с ней совсем рядом, видела, говорила и даже держала ее за руку. Может, и в самом деле смерть чертовски красивая и именно по этой причине существует суицид? В подсознании человек всегда стремится к чему-либо красивому, а, по Юлькиным словам, эта чертовка так красива, что смело может увлечь даже самого сильного человека.

Неожиданно я услышала, как за дверью кто-то кашлянул. Я открыла глаза и громко поинтересовалась:

— Кто там?

— Чупа, это я.

Это был Гарик.

— Извини. Я тебя повсюду искал, хотел поговорить.

Я внимательно посмотрела на себя и с удовлетворением вздохнула. Из ванны торчала только моя голова. Все остальное напоминало кучу мыльных пузырей. Пены никогда не жалею.

— Заходи! — крикнула я Гарику.

— Ты же купаешься?!

— Ну и что?

Гарик приоткрыл дверь и осторожно просунул голову.

— Садись в кресло и открой дверь, а то ты здесь запаришься.

Гарик сел в кресло и улыбнулся.

— Что лыбишься?

— Знаешь, на кого ты сейчас похожа?

— На кого?

— На большой мыльный пузырь.

— Здорово. Гарик, будь человеком, принеси, пожалуйста, кофе. Я люблю запивать джин несладким кофе.

Гарик ушел, а я подумала о том, что в империи всегда должны быть преданные люди. Гарик был с Фомой еще до того, как я приехала из Хабаровска покорять Петербург.

Всю свою энергию, силы и здоровье он отдает на благо нашего общакового дела. Пацаны хорошо с ним ладят и всегда слушаются. Он безоговорочно был выбран одним из старших и был самым исполнительным и добросовестным. В общем, самое главное, что на него всегда можно положиться.

Гарик принес на подносе две чашечки ароматного кофе и поставил на бортик ванны. Затем выразительно посмотрел на бутылку и улыбнулся:

— Сорок семь с лишним градусов. Вот это я понимаю крепость!

— Ерунда. Это лондонский сухой джин. Попробуй. Его даже не надо запивать. Уникальное качество. Возьми нашу водку в сорок градусов. Ее же пить невозможно — так горло дерет. Теперь я понимаю, почему иностранцы любят русскую водку. Потому что от нее мороз по коже идет. А от их джинов с наибольшим количеством алкоголя ни в одном глазу. Раньше я никак не могла взять в толк, почему хорошее спиртное стоит так дорого, и лишь много времени спустя поняла, что элитные напитки не чета дешевым. От них никогда не болит голова, и они быстро выветриваются. А вкус! Это такой кайф! Кайф от выпитого и от того, что ты сидишь и пьешь из бутылки, которая стоит полторы тысячи! Это ни с чем не сравнимое чувство! Кайф от того, что ты хлещешь не дешевую бодягу, сделанную, как правило, из технического спирта, а вкушаешь обалденные элитные вещи. Кайф от того, что ты можешь себе это позволить и это никак не ударит по твоему карману! Вот в чем вкус жизни! В дорогих удовольствиях! Давай по рюмочке.

— Нет, Чупа, я за рулем.

— Ерунда, после такого джина можно прекрасно водить машину. Я уже на себе много раз проверяла.

— Нет, Чупа, уж как ты водишь машину — так я не хочу.

— Тебе не нравится, как я вожу машину?

— В этом, наверное, тоже есть свой кайф, но ты забываешь вовремя нажимать на тормоз. Мне кажется, что порою ты вообще забываешь, что машина хоть изредка должна тормозить…

Я засмеялась и протянула Гарику порцию джина. Он слегка занервничал, но рюмку взял и сел в кресло. Вообще-то в последнее время он часто нервничает, когда меня видит. Вполне понятно — я все-таки как-никак женщина, а тем более босс. Гарик покраснел и чуть не подавился джином, когда из воды показалась моя грудь. Я постаралась исправить ситуацию и опять погрузилась в воду как можно глубже. Подмигнув ему, я выпила джин, затем взяла чашечку кофе и принялась смаковать этот божественный напиток.

— Знаешь, на что похоже, — сказал Гарик. — Будто этот джин настаивали в бочке с еловыми иголками и ветками можжевельника. Вкусная вещь — даже не ощущается, что в ней почти пятьдесят градусов. Просто я раньше никогда не увлекался джинами. Я слышал, что многие пьют джин с тоником…

— Джин разбавляют тоником только те, кто не пьет нормальных напитков. Ты сейчас попробовал обалденную, классную вещь, сам посуди, какой здесь может быть тоник. Тоник — это для дешевых джинов, которые стоят не больше двухсот рублей. Они сделаны из такого дерьма, что их и в самом деле лучше разбавлять, а то они свалят наповал любого. Настоящий лондонский или канадский джин никогда и ничем не разбавляется. Я думаю, ты сам в этом убедился. Кстати, что там с Юлькой?

— Порядок. Я перевез ее в частную клинику на Озерках. Там всего пятьдесят мест. Специализируется она по различным травмам и имеет штат высококвалифицированных сотрудников. В общем, мне пообещали сделать все возможное для того, чтобы быстрее поднять ее на ноги.

— А из охраны кого-нибудь оставил?

— Да, одного пацана.

— Не мало?

— Можешь не переживать. Клиника закрытая. Посторонним туда входа нет. Тем более что я положил ее под другой фамилией.

— Это ты здорово придумал. А муж или свекор видели, как ты ее перевозил?

— Нет, в этот момент никого не было.

— Замечательно. Больше они ее не увидят. Пусть отдыхают и забудут о ее существовании. Если, конечно, она сама не захочет о себе напомнить. Будем надеяться, что не захочет.