Читаем без скачивания Палитра чужих цветов - Павел Сергеевич Иевлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Заспанную и неумытую? — улыбнулась она.
— Именно. Мысль прожить с тобой остаток жизни не вызывает у меня отторжения, возможность завести общих детей тоже. Любовь это? Я не знаю. Может быть, не то пламя страсти, о котором пишут поэты, я даже цветов тебе не дарил…
— Я нарву в саду, если хочешь, — фыркнула Анахита, — вручишь торжественно. Только сам не рви, ты ничего в них не понимаешь.
— Или я слишком старый для сильных чувств, или огонь ещё разгорится, не знаю. Это самый честный ответ, который я могу дать сейчас.
— Меня он устраивает, спасибо, — кивнула Анахита. — Забирать заявление не побегу. Встречный вопрос будет?
— Любишь ли ты меня?
— Неужели тебе совсем не интересно? — улыбнулась она грустно.
— Ты удивишься, но я даже жену ни разу за двадцать лет не спросил. Боялся в неловкое положение поставить или не хотел знать правду.
— Я всё равно скажу. Нет, я тебя не люблю.
— Внезапно, — признал я.
— Ты стал моим спасением, я тебе беспредельно благодарна, за себя и особенно за дочь. Ты сделал для нас всё и даже больше, никто и никогда не был к нам так добр. Я не хотела бы лучшего отца для Нагмы и мужа для себя. Я буду настолько хорошей женой, насколько смогу. Я готова родить тебе детей, если захочешь. Но это не любовь. Может быть, однажды, но ещё нет. Прости. ЗАГС закрывается в пять, у тебя есть время забрать заявление.
— Я не заберу, и ты это знаешь.
— Знаю.
— Хочешь ещё мороженого?
— Поберегу фигуру. Не хочу, чтобы говорили: «Замуж выскочила и сразу растолстела!» — улыбнулась она.
— Тогда поехали домой, пока молоко в багажнике не прокисло. Заодно поучу тебя проезжать нашу стрёмную тропу, тебе скоро придётся самой по ней ездить.
— Ты не обиделся? — спросила Анахита по дороге.
— Чуть-чуть, — признался я. — Уязвлённое мужское самолюбие: «Чем это я не хорош?»
— Дело не в тебе. Я и в Петра не была влюблена, просто хотела свалить из кыштака. Я с детства бача-пош, существо без пола, перспектив и права на чувства. В какой-то момент думала, что это прошло, что я готова любить и быть любимой, но бац — снова десять лет кыштака. Мне нужно время, чтобы поверить, что это кончилось.
— Хорошо, что мы не стали врать друг другу. Нам обоим понадобится время, чтобы привыкнуть быть семьёй, но теперь вы, по крайней мере, в безопасности… — сказал я, подтверждая, что пророк из меня крайне хреновый.
Потому что дома нас уже ждут.
***
— Здравствуйте, Михаил, — сказал строгий человек без возраста, одетый в настолько штатское, что воображение невольно рисует погоны. — Меня зовут Анатолий Евгеньевич, я заместитель Куратора по направлению смежных территорий. У меня к вам серьёзный разговор.
— Иди в дом, Анахита, — сказал я напряжённо.
В серьёзности разговора не сомневаюсь, потому что на прибрежной полосе, посередине между пляжем и садом, стоит небольшой, но вполне настоящий вертолёт. Никто не гоняет такую технику по несерьёзным вопросам.
— Простите за вторжение, — махнул рукой в сторону летательного аппарата визитёр, — но дело безотлагательное.
— И чем простой контрактник заслужил внимание столь серьёзной организации? — спросил я.
То, что меня почтила визитом Контора, догадался сразу. Сам не сталкивался, но от Слона наслышан. Их бесподобный стиль.
— Вы совсем не простой контрактник, Михаил, — укоризненно покачал головой Анатолий Евгеньевич, — думаю, рано или поздно мы бы с вами неизбежно познакомились. Но сейчас речь не о вас, а о вашем сыне, Дмитрии.
— Мальчик что-то натворил? — неубедительно удивился я.
— Мальчик, я бы сказал, нарвался, — сообщил конторский с таким же неискренним сожалением в голосе. — Молодёжи простительна некоторая экзальтация, но ломать Контору? Это, согласитесь, некоторый перебор.
— И как, успешно ломал? — деликатно осведомился я.
— Талантливый ребёнок, — вздохнул Анатолий Евгеньевич. — Такой энтузиазм — да в мирных бы целях!
— В мирных — это ломать не вас?
— Михаил, у вашего сына действительно серьёзные неприятности.
— И вы сожгли кучу топлива, чтобы мне об этом сообщить?
— Это очень экономичный вертолёт, новая модель, — похвастался конторский.
— Рад за вас. Но вообще-то Дмитрий совершеннолетний, и я не очень понимаю, почему вы прилетели ко мне, а не сразу за ним.
— К сожалению, мы не знаем, где он.
— Не здесь, — отрезал я.
— Это мы как раз знаем. Но где?
— Без понятия. Мы не слишком близки.
— И это мы знаем. Но, когда вы его увидите — я склонен думать, что это будет скоро, — скажите ему, пожалуйста, чтобы он пришёл к нам сам. В сложившейся ситуации это единственный оставшийся ему выход.
— И что вы ему сделаете?
— Возьмём на службу, разумеется. Это ограничит свободу, которой он так дорожит, но альтернатива, поверьте, несравнимо хуже.
— При случае передам, — согласился я.
— А ещё, Михаил, раз уж выдалась такая оказия, передайте своему командиру, что он совершенно напрасно пытается играть против нас там, где надо играть с нами.
— Загадочная фраза, — пожал плечами я. — Но мне несложно. Увижу — передам.
— Прекрасно, очень рад, что вы так покладисты. Нашему сотрудничеству это пойдёт на пользу.
— У нас будет сотрудничество? — спросил я таким тоном, каким спрашивают: «У нас будет ребёнок?».
— А что, по-вашему, происходит прямо сейчас? — широко, как белая акула, улыбнулся Анатолий Евгеньевич. — Михаил, вы же умный человек. Не хитрый, как ваш командир, а именно умный. Вы уже поняли, что коготок увяз. И увяз глубоко. Вы привезли свою новую семью — поздравляю, кстати, с будущей свадьбой — в нашу юрисдикцию. Это прекрасно, стране нужны новые граждане. Но гражданство — это не только права, но и обязанности.
— И каковы будут мои?
— Мы имеем большой интерес к проекту вашего нанимателя.
— Нанимателя… Креона, что ли?
— Да, Владетеля Креона. К сожалению, предложение прямого сотрудничества он отклонил, вашу команду перекупил… Да-да, вы частное коммерческое предприятие, имеете право. Однако поссориться с
