Читаем без скачивания Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

— Вы не согласны с подходом магоса Дахана? — спросил он.

Храмовник посмотрел на него, словно решая, какой ответ окажется наиболее уместным.

— Я думаю, что он дурак, — произнёс воин.

Робаут скорее почувствовал, чем увидел, как изменилось положение Дахана, а в горле появилась горечь от жгущих химических стимуляторов. Рука непроизвольно сжалась в кулак, и острый вкус механической стружки заполнил рот. Капитан моргнул от внезапного прилива агрессии, и Линья Тихон наклонилась ближе к нему.

— Вдохни, — прошептала она в ухо, её дыхание оказалось успокаивающим ароматом тёплого мёда и спелых фруктов, который смягчил необъяснимый гнев. — Ты подвергся воздействию ответных феромонов магоса Дахана. Боевые стимуляторы и адреналиновые шунты повысили его агрессию, а у тебя нет обонятельных фильтров, чтобы избежать эффектов, находясь так близко к нему.

— Уточнение: Объясните содержание своего последнего замечания, — сказал Дахан, и в языке его тела безошибочно угадывалось сдерживаемое желание применить силу.

— Прошу прощения, магос Дахан, — ответил Кул Гилад. — Брат-сержант Танна сказал без намерения оскорбить. Он не привык общаться со смертными не из нашего ордена.

— Смертными? — спросил Робаут, акцентировав внимание на слове реклюзиарха. — Не знал, что космические десантники бессмертны.

— Возможно, я использовал не совсем точный лингвистический термин, — признал Кул Гилад, — но от этого он не стал менее верным. Наше геносемя возвращается в орден, поэтому наше биологическое наследие живёт в новом поколении воинов. Но насколько я понял это не то, что вы подразумевали. Да, фактически мы бессмертны. Наш апотекарий брат Ауйден, но и я понимаю достаточно. Тела космических десантников искусственно стареют медленнее и нас спроектировали гораздо более долговечными, чем не столь усовершенствованные физиологические организмы.

— Так вы можете умереть? — сказала Линья.

— В конечном счёте, все умирают, госпожа Тихон. Даже космические десантники, но жизнь в вечном крестовом походе против врагов Императора гарантирует, что немногие из нас проживут достаточно долго, чтобы узнать, какой нам отмерен срок.

— Тем не менее, долголетие явно не приравнивается к надлежащему соблюдению этикета, — заметил Дахан.

— Как и вы, магос Дахан, мы обычно не общаемся с посторонними, — ответил Кул Гилад, и глубокая сила в его словах заставила Робаута обрадоваться, что не на него устремлён резкий взор реклюзиарха. Но если Дахана и испугал пристальный взгляд Храмовника, то он превосходно скрыл это.

— Тогда, возможно, брат-сержант Танна объяснит своё замечание не столь провокационным способом? — предложила Линья. — Почему он не согласен с подходом магоса Дахана?

— Конечно, — согласился Кул Гилад. — Брат-сержант?

Хотя черты лица Танны выглядели грубыми и сглаженными, из-за чего почти отсутствовали обычные микровыражения, которые визуально подтверждали бы сказанное, Робаут понял, что он не хотел отвечать.

— Вы говорите о бое, словно его можно свести до чисел и уравнений. Это — ошибка.

Робаут ждал, что Храмовник скажет ещё что-нибудь, но критика Танны этим и ограничилась.

— Бой — это числа и уравнения, — возразил Дахан. — Скорость, досягаемость, мышечная масса, скелетная плотность, время реакции. Все эти и другие факторы можно измерить и предсказать. Как и в любой хаотической системе, если вы наполните её достаточным количеством данных, изменения в результате окажутся незначительными. Дайте мне показатели любого противника, и я сумею победить его со статистической значимостью.

— Вы ошибаетесь, — произнёс Танна с окончательностью, которую было сложно оспорить.

Дахан подался вперёд и поставил на стол четыре руки. Робаут только сейчас заметил, что у магоса было несколько конечностей, а на руках по восемь пальцев, каждый из которых обладал большим количеством суставов, чем обычные.

— Тогда, возможно, необходима эмпирическая демонстрация принципов, — сказал Дахан.

Танна секунду смотрел на него, прежде чем ответить. — Вы хотите сразиться со мной?

— С вами или одним из ваших воинов, — ответил Дахан, его составные пальцы волнообразно двигались в многочисленных суставах. — Результат не изменится.

Танна посмотрел на Кул Гилада и реклюзиарх коротко кивнул.

— Хорошо, — произнёс сержант. — Бой состоится.

— Очень хотелось бы посмотреть на эту схватку, — сказал Робаут.

Танна холодно взглянул на него. — Не в обычаях Храмовников сражаться на публику.

Вторая перемена блюд состояла из жареного мяса, приготовленных на пару овощей и чего-то вроде варёной пасты, которая напоминала на вкус слабо стерилизованную жидкость, но оказалась совсем ничего с густым сливовым соусом из полкового серебра. Робаут ел с удовольствием, наслаждаясь новизной приготовленной еды вместо воссозданных белков и неоднократно переработанной солоноватой воды систем охлаждения “Ренарда”.

Даммассин лился рекой и Робаут почувствовал лёгкое головокружение, несмотря на ингибиторы аугметики в печени, фильтрующие и рассеивающие алкоголь в крови.

Он поговорил с магосом Даханом об оптимизации компилирования тысяч боевых загрузок, с Линьей Тихон о её работе на орбитальных галереях Кватрии и с Кул Гиладом о том времени, когда ему повезло увидеть отделение Ультрадесанта на улицах Первого Приземления. Реклюзиарх задал множество вопросов касательно манеры держаться братьев-воинов, их количества, вооружения и опознавательных маркировок. Робаут не сразу понял, что Храмовник занимался боевым анализом, словно речь шла о вражеском подразделении. Он задался вопросом, существовала ли у Адептус Астартес какая-либо иная система взглядов, с которой можно усваивать информацию. Не являлся ли каждый факт и фрагмент данных просто частью головоломки, которая позволит им сражаться с большей эффективностью?

Возможно, их боевые философии с магосом Даханом, в конечном счёте, не слишком отличались.

Обед шёл своим чередом, и полковник Андерс потчевал собравшихся харизматичным пересказом последней кампании 71-го на Бактаре-3 против ксено-расы, известной как тау. Его повествование время от времени прерывалось различными замечаниями офицеров в зависимости от эпизодов сражения. Лейтенант со следами ожогов рассказал о том, как его рота сбивала одну за другой эскадрильи скиммеров ксеносов, которые пытались разведать путь через лесистую долину реки. Беспечно красивый капитан по имени Хокинс говорил об отважных действиях комиссара Флориэна, который держал поднятым знамя полка даже после того, как в конце сражения фузионное оружие тау испарило почти всю его плоть.

Кадианцы склонили головы в честь павшего комиссара, и это показалось Робауту необычным. Как правило, комиссаров боялись, часто уважали, но в полках редко почитали людей, обладавших правом распоряжаться жизнью и смертью.

Когда совместная военная история подошла к концу, у Робаута сложилось впечатление, что солдаты рассказали далеко не всё, но он прожил достаточно, чтобы понимать, что произошедшему в разгар битвы следует там и оставаться. Андерс встал и поднял бокал, Робаут последовал его примеру, как и остальные офицеры и жрецы Механикус.

— Мёртвые Кадии, — сказал полковник, выпив даммассин. — Огонь и честь!

— Огонь и честь! — проревели кадианцы, и Робаут кричал вместе с ними.

Пока офицеры уважительно молчали, вспоминая погибших в той кампании, сервиторы быстро наполнили опустевшие бокалы. Наконец все сели под скрежет стульев по металлической палубе, и задумчивое настроение немедленно сменилось хорошим.

— Сейчас, когда все услышали какие мы герои, думаю, пришло время узнать несколько военных историй наших гостей, — сказал полковник Андерс. — Капитан Сюркуф, при нашей первой встрече вы сказали, что расскажете реклюзиарху о том, как выходец из Ультрамара стал вольным торговцем. Сейчас вполне подходящее время исполнить обещание.

Робаут ожидал такого поворота и был только удивлён, что он не произошёл раньше.

— На самом деле это не слишком интересно, — произнёс он, но его слова заглушили удары ладонями по столу и хор требований рассказать историю.

— Сильно сомневаюсь, — возразил Андерс, его медная ящерица сбежала по руке на стол, где свернулась вокруг ножки бокала. — Любая история с участием чопорной задницы из Ультрамара — без обид — променявшей строгую размеренную жизнь на прыжки с планеты на планету должна быть интересной. Давай, парень!

Робаут понимал, что слова полковника не стоило рассматривать, как оскорбление, они являлись следствием распространённого заблуждения, что вольные торговцы не слишком отличались в лучшую сторону от мародёрствующих корсаров, которые везли в трюмах награбленные сокровища со всей галактики. Он взглянул через стол и увидел, что Кул Гилад внимательно смотрит на него. Капитан сразу решил, что честность окажется самым лучшим выбором и собрался с воспоминаниями из жизни, которую он давно запер за семью замками.