Читаем без скачивания Другой Мир (СИ) - Кристина Кулиш

Их щиты вновь разошлись, однако лишь настолько, чтобы дать место сменившим арбалеты древкам, не больше, е меньше. А затем невидимые гномьи копьеносцы выбросили свое оружие вперед и вверх – и первые же атаковавшие их конники были повержены наземь.

Три раза клин врубался в ряды противника. Три раза отступал за спины пехотинцев. Три раза гномьй клин оставлял за собой лишь груды поверженных врагов. С четвертой же их вылазкой враг, наконец, значительно дрогнул. Ведь вид несокрушимого «стального клина», которому казалось все нипочем, не мог не подействовать на них. И ничего другого, кроме как отступать под натиском гномов им не оставалось.

Впрочем, отступление их было лишь маневром, скрывающим за собой контрнаступление. И говорил об этом не только порядок их отступления и позиции, где разворачивался их боевой порядок, но и спешившая на подмогу едва ли затронутая лучниками пехота. Этого арийцы допустить, конечно же, не могли. А потому в небо тут же взмыли драконы и фениксы – подданные короля Ринальдо.

Их разноцветные шкуры заискрились и засверкали, внушая надежду и уверенность в сердца смущенных численностью неприятеля тави. Они одновременно прекрасные и свирепые бросились на медленно, стройными рядами, отходящего противника, выдыхая столб жара и огня, терзая когтями и клювами, внушая страх и неуверенность в души черного воинства.

А затем навстречу жителям Винты вылетели виверны и гарпии, издавая при этом дрожжаще-скрипучие вопли, они ринулись им навстречу. Драконы, сплетясь с вивернами телами, - драконами, имеющими только лишь задние лапы, но зато наделенными нетопыринными крыльями, длинной змеиной шеей, а так же, длинными хвостами с жалом на конце - в плотный клубок, понеслись над полем боя, вращаясь в тошнотнотворном вихре. Фениксы сцепились с гарпиями - полуженщинами, полуптицами, обладающими грифоньими лапами и крыльями, острыми когтями, а так же женскими головами и туловищами – царапая, и кусая друг друга. То и дело вырывались снопы разноцветного пламени, или же выбрасывались в попытке «клюнуть» длинные шеи, хвосты пытались «уколоть». Фениксы изо всех сил старались вспороть гарпиям брюхо или выклевать глаза, те отвечали задними лапами стараясь достать неприятеля; их когти жутко скрежетали и блестели, словно сталь, подобно молнии атаковал клюв. Драконы то разлетались в стороны, то вновь бросались друг на друга, словно громадные кометы, и, пытаясь перегрызть друг другу горло. На воинов внизу то и дело сыпался дождь из блестящих разноцветных чешуек, в стороны летели перья, темная кровь их пятнала землю стремительно проносящуюся под ними. Над полем брани стоял невообразимый шум.

Впрочем, развернувшийся над головами двух армий бой был лишь частью общего сражения. И пока крылатые охотники носились в поднебесной выси занятые сражениями друг с дружкой, конники Марона продолжали отступать, более-менее сохраняя боевой порядок. Однако отвлеченные зрелищем в поднебесной тави о планах и намерениях врага вовсе не забыли.… А потому-то и грянули в их рядах трубы, загремели барабаны. И арийская пехота, повинуясь командам, двинулась на врага, точно широкая сверкающая металлом лента. Затрепетало знамя с единорогом. Засверкали мечи и копья…

Тесный строй пехотинцев конникам Марона разорвать оказалось не под силу; серебристо-белые знамена прорезали ряды отступающего неприятеля, рубили качающиеся перед ними спины, покрывая землю телами бьющихся в агонии подчиненных Марона. А затем конница и пехота арийцев соединились, конники тут же прикрыли их фланги, и, объединив силы, ударили вновь - еще немного, еще чуть-чуть, одно, последнее, усилие, и строй конников противника окажется сметен окончательно…

Но войска противника быстро оправившись от ответного удара тави, пустили в ход боевые орудия: и к летящим со стен стрелам присоединились еще и катапульты, метавшие не только тяжелые подожженные камни, но и глиняные горшочки с кипящим маслом, а так же, несколько стреляющих метровыми металлическими дротиками баллист. Чаще, конечно, их ядра впустую взметали в стороны комья гальки и земли, образовывая объемные воронки, но изредка им все же удавалось зацепить сгрудившихся под щитами повстанцев. И вскоре ответная атака арийцев захлебнулась, остановленная метательными орудиями, а неприятель, наконец, смог-таки отступить почти без видимого ущерба.

Однако на помощь остановленным залпами орудий арийцам тут же взмыли орлы и грифоны. Своими когтями и клювами они перерубали крученые канаты, приводившие в действие метательные орудия. То тут, то там раздавался мощный треск и поврежденные канаты лопались под тяжестью собственного груза. На пернатых тут же была выпущена туча стрел, но те вовремя сумели взмыть на спасительную высоту. Однако дело было сделано, и большая часть метательных орудий все же была уничтожена, а арийцы смогли вздохнуть свободнее, готовясь к контратаке. Однако чтобы пернатые воители не сумели вывести из строя несколько оставшихся катапульт и баллист их стремительно атаковали горгульи – чудища со звериными телами, увенчанными крыльями как у летучих мышей и человеческими лицами. Над стенами замка тут же завязалось еще одно воздушное сражение.

Не прошло и нескольких минут, как картина сражения решительно переменилась. Свежие силы, обступив потрепанную конницу, усилили боевые порядки обороняющихся. И судя по расположению объединившихся сил, возросшая за считанные секунды армия Марона не намеревалась больше отступать. Скорее наоборот, она была готова броситься в контратаку, чтобы поскорее вернуть отбитую повстанцами территорию. Пешим отрядам противника, выстроившимся окружив клин конников со всех флангов, не хватало только приказа. А из замка к ним тем временем уже двигались все новые и новые подкрепления.

Загудели трубы, и отряды неприятеля с ходу перешли в наступление, послав вперед себя троллей и великанов, прикрытых грубо сработанными кожаными пластинами.

***

От грудной пластины отскочила вражеская стрела, заставив Джулиана слегка пошатнуться, вторая чиркнула по шлему. Чувство было такое, словно в него угодила пара булыжников. Однако медлить было некогда. Он тут же отклонился вперед и одним ударом меча срубил верхушки нескольких пик, а потом нанес ближайшему противнику удар в грудь, пробив кольчугу, словно тонкую рубашку. Фонтаном хлынула кровь. А Джулиан уже успел заколоть еще одного противника, а затем щитом ударил того, что пытался напасть на него слева, и сбил с ног не только этого, но и еще двоих. Отметив при этом, что все эти твари действовали как-то чересчур медленно и неуклюже, беря верх только своим количеством, тогда как сами арийцы пробивались сквозь их ряды с легкостью, будто танцуя, безжалостно рубя и разя врага направо и налево.

Прямо у него над головой пролетел, чуть не попав в него, брошенный кем-то боевой топор. Увернувшись от страшного удара, Джулиан присел, уходя от чьего-то удара, а потом резко прыгнул в бок и разрубил напополам того, кто этот топор метнул. А затем, успев развернуться, отразил нападение еще троих, попытавшихся выпустить ему кишки пиками с зазубренными наконечниками и был сбит с ног мощным ударом. Однако Джулиан отделался лишь парой-тройкой ощутимых синяков да звоном в ушах, успев на лету вытащить из сапога охотничий нож и даже вонзить его в огромную ножищу, покрытую отвратительными наростами. Тролль взревел воплем и поднял ногу для того, чтобы раздавить верткого эльфа. Однако тот сумел не только увернуться, но и отразить занесенный для удара меч. Успешно увернувшись от следующей атаки. Джулиан сумел распороть кожаный доспех на массивной груди тролля и оставить глубокую рану. Тот разъярился не на шутку и, взревев во всю силу своих легких, вновь сбил юношу с ног и занес меч.… А в следующее мгновение из груди его высунулось лезвие.… Тролль взревел в последний раз, и мертвый рухнул на землю, подняв дождь из осколков камней и облако пыли, явив взору его карих глаз Каина. Его младший брат тут же вытащил свой меч, и коротко кивнув Джулиану, вновь устремился в самую гущу схватки.

И хоть великаны и тролли были уничтожены арийцами практически в тот же миг, едва стоило им появиться в поле зрения повстанцев, дело оборачивалось для них в наивысшей степени скверно. Бой уже кипел повсюду, насколько хватало глаз. И хотя с двух сторон на тави давила вражеская пехота, по центру хлестал жестокий бич конницы, а над головами отчаянно свистели стрелы - арийцы, нужно было отдать им должное, о бегстве даже и не думали, и держались изо всех сил, отвечая четырьмя-пятью за одного своего сторонника. Однако этого было недостаточно, ведь из нападающих тави слишком быстро превращались в окруженных…