Читаем без скачивания Галоп - Сергей Куприянов

Берг крыл тренера последними словами, а тот в отместку бросил на берегу его крюк, который сначала хотел вернуть владельцу. На другом берегу реки уже маячили силуэты массипо с всадниками на спинах, старающиеся держаться подальше от обрыва. Берега тут были нехорошие, крутые, река быстрой, так что о переправе, учитывая, что Пач сторонится глубины, нечего было и думать.

Наконец из штаба пришло сообщение, что выше по течению нашлось некое подобие переправы, во всяком случая река там разливается широко и больших глубин быть не должно. Но по берегу пройти вряд ли удастся, придется углубляться в горы, что удлинит дорогу, но зато есть надежда вернуться на базу еще до темноты. Голос сержанта, передавший Максу сообщение, был суше песка в пустыне, что, надо думать, служило отражением настроений начальства.

На коммуникатор Макса сбросили предлагаемый маршрут, и он, не очень уверенно махнув рукой всадникам на том берегу, отправился в горы.

8.

Если честно, то я был даже рад, что некоторое время у меня получится побыть одному. Последнее время у меня было заполнено встречами с самыми разными людьми, что неизбежно сопровождается разговорами, как правило ненужными, дежурными вопросами, процедурами знакомств, порой заканчивающимися банальными пьянками, Кажется, я никогда столько не пил, как в этот перелет и, конечно же, на базе. Исключения бывали разве что после моих победных заездов, когда от друзей и поклонников нет возможности отвертеться, но там ритуал отработан, дозы и названия напитков определены. Да и всегда под рукой есть спасительный тренер, готовый в нужный момент вмешаться в процесс.

В отличии от многих других людей, восторгающихся горами, сам я ничего прекрасного в них не находил. Камни, неудобный маршрут и до предела суженный горизонт. Впрочем, растительность во многом примиряла меня с пейзажем, а озабоченность состоянием моего массипо отвлекала от мрачных мыслей.

Как вскоре выяснилось, Пач несколько охромел на переднюю правую. Осмотрев его копыто и колено, я не нашел ничего угрожающего, и только более внимательно присмотревшись нашел у него ушиб бедра. Не то от удара о воду, не то при заплыве столкнулся с камнем. На первый взгляд ничего страшного, но сколько таких микротравм срывали самые честолюбивые планы. Поэтому я старался его не торопить, чтобы успокоить и отвлечь, разговаривал с ним вслух.

– Хорошая животинка, смелая и сильная. Таких смельчаков, как ты, Пач, еще поискать. Не побоялся прыгнуть с такой высоты. – Тут я кривил душой, но что не сделаешь ради ближнего. – Но ты ведь не просто так прыгал. Не ради прихоти или там по глупости. Ты не такой. Ты ж ту кобылку спасал. Как бы она сейчас с железом-то в теле? Вот именно. Так что ты у нас герой.

Совсем не уверен, что массипо понимают человеческую речь, а уж иноземные – тем более. Но Пач шел, слегка прихрамывая, поводил ушами и в такт собственным шагам поматывал своей огромной головой, что можно было счесть как согласие с моими словами.

Когда нам попалась симпатичная лужайка, я дал Пачу возможность попастись. Он ведь устал и здорово перенервничал, да и мне самому не мешало перекусить. Мой припас куда менее свеж травы на лужайке, но и менее скуден. Да и, на мой вкус, намного приятнее.

Для того, чтобы поесть, я не стал спускаться на землю, а просто развалился в седле, устроившись на манер китайского божка. Понятно, что это не обед в «Олимпии», но после купания есть мне хотелось так, что даже сублимированное мясо, которое приходится есть, запивая большим количеством жидкости, показалось не то что съедобным, но даже вкусным.

Из-за этого я пропустил появление на лужайке еще одного действующего лица. Если б не массипо, то, допускаю, я мог бы осознать свою оплошность, только отдавая богу душу. Серо-желтого зверя, по виду из семейства кошачих, хотя и не ручаюсь, заметил массипо. Перестав щипать траву, он задрал голову, глядя куда-то вверх. Поначалу я не придал этому значения. Мало ли что. И только секунду спустя заметил, как Пач раздувает ноздри. Дальше все происходило одновременно.

Массипо, забыв о своей хромоте, с места сиганул вперед, при этом – прошу прощения – шумно выбросив воздух из-под хвоста. Мой обед полетел на землю, а я сам почти упал, повиснув на седле как куль с навозом. И надо мной мелькнула длинная серая тень, колыхнув волосы на моей макушке.

Вряд ли пузатенький, раскормленный китайский божок смог бы удержаться в седле. Меня спасла многолетняя подготовка, все эти часы, сутки и годы, проведенные на тренировках. И – массипо.

Даже еще не вскарабкавшись, я оглянулся. Огромный зверь, размерами где-то в четверть Пача, приземлился и, перекатившись через спину, изготовился к новой атаке, действуя предельно быстро и собранно. Страшнее скотины видеть мне не приходилось даже в фильмах ужасов, где художники и режиссеры делают все, чтобы хорошенько напугать зрителя. Есть такое выражение «идеальная машина для убийства». Так вот это был образцом для такой машины, ее идеалом. Идеалом идеала. Огромные зубы, удивительная и пугающая подвижность, перекатывающиеся под шкурой мышцы – просто баскетбольные мячи какие-то, отрешенность на морде в сочетании с желанием меня сожрать. И – абсолютное отсутствие оружия у меня. Если не считать штатного крюка, притороченного к моему сапогу. Но мало того, что эта штука словно зубочистка против тигра, так я еще элементарно не успевал ею воспользоваться.

Кажется, я что-то крикнул, когда зверь бросился на меня во второй раз. Я еще только принимал нормальное положение в седле, при этом скособочившись назад, а он уже подобрался и прыгнул. Страх плохой советчик. Почему-то кажется, что именно против тебя что-то там предпринимается. Но не думаю, будто он пытался поймать летающее у моей головы насекомое, пусть оно даже величиной с мою ладонь.

Пач не успевал развернуться. Он, взрыв копытами землю, сумел только подставиться боком, когда зверюга в прыжке вцепилась ему в шею, всего на какие-то сантиметры промахнувшись мимо моего колена.

Это было мгновение. Из-под задранной верхней губы торчат клыки, по которым струится кровь – как он шкуру-то такую сумел прокусить! – а круглый глаз с узким зрачком смотрит на меня. Будто укоряет. Мол, что ж ты, я ж тебя хотел, а ты вон чего. Подставил животинку.

Я не люблю крюка. Я им редко пользуюсь. Как сказал один журналист, он мне не органичен. Поэтому реакция на его выхват у меня замедленная. Но тут! В это самое мгновение, когда мне почудился укор, острый конец крюка, предназначенный для причинения боли массипо, ударил точно в глаз хищника. То есть не совсем в глаз, а в веко, полуприкрывшее глазное яблоко, но сути дела это не меняет.