Читаем без скачивания Безмолвная - Райчел Мид

Внезапно, без всякого предупреждения, я резко останавливаюсь. Корзина больше не двигается, и я раскачиваюсь на ветру. Я выворачиваю голову, чтобы посмотреть назад, и то, что я вижу, заставляет меня громко ахнуть: крошечные точки света мерцают у домика Хранителя Дороги. Факелы. С этого расстояния я не могу различить деталей, но нет никаких сомнений: целая орда людей окружает одну-единственную вещь, а вернее – человека.

Ли Вэй больше не может управлять дорогой.

Солдаты его нашли и перехватили. Я в ужасе смотрю, как круг факельных огней приходит в движение, уводя своего пленника. У меня душа болит за Ли Вэя, и хочется закричать, но я сжимаю зубы, чтобы не обнаружить себя.

Что бы ни происходило там, внизу, солдаты не догадались, что я на дороге. Сейчас слишком темно, чтобы они смогли разглядеть меня на таком расстоянии, и, похоже, они не догадались, зачем Ли Вэй оказался у конечного пункта дороги. Факелы немного кружат рядом с домиком – они, наверное, уносят и оглушенного работника станции. Вскоре вся группа начинает уменьшаться в размере, удаляясь от меня: они движутся по дороге обратно к городу, уводя взятого в плен Ли Вэя.

Меня охватывает паника. Паника… и стыд. Если бы мы сбежали вместе, у нас был бы шанс скрыться. А что теперь с ним сделают? Просто оставят в лагере у Нуань? Отправят в какое-то место похуже? Начнут пытать? Убьют? Мне отчаянно хочется узнать судьбу Ли Вэя, но внезапно я понимаю, что сейчас мне стоит думать совсем о другой судьбе.

О моей собственной.

Я застряла в темноте, повиснув между небом и землей, и меня больше ничто не подталкивает вперед. До того как Ли Вэя захватили, ему удалось поднять меня довольно высоко – скорость была намного больше, чем во время нашего тяжелого спуска. Впереди осталось немалое расстояние, хотя позади оно даже больше.

Пренебрегая его предостережениями, я бросаю взгляд вниз, чтобы лучше оценить свое положение.

Мои глаза достаточно привыкли к темноте, так что при свете луны мне удается разглядеть кое-какие детали. На землю внизу опустился ночной туман, но в его завихрениях и лентах мне то и дело удается увидеть некоторые фрагменты. Земля каменистая и неровная, местами на ней растут вечнозеленые деревья, словно пики, готовые пронзить любого. С такого расстояния они кажутся крохотными, словно книжные иллюстрации, и это только ярче напоминает мне о том, в какой опасной ситуации я оказалась; судорожно сглатываю и отвожу взгляд.

Порыв ветра неожиданно налетает на мою корзину и раскачивает ее из стороны в сторону. Я крепче вцепляюсь в канат и сжимаю зубы в ожидании, чтобы ветер унялся. Качаясь, я замечаю, что ручки корзины туго натянулись. Впечатление, будто они вот-вот порвутся, нет… Пока нет… Но долго ли? Корзина не рассчитана на мой вес. Сейчас она обеспечивает дополнительный уровень защиты, но мне нельзя надеяться на то, что все так и останется.

Волна страха накатывается на меня. Она почти такая же мощная, как ветер. Я представляю себе, что корзина вот-вот лопнет, и тогда… Как долго мои руки (уже сейчас мокрые от пота) смогут меня удерживать?

И как я вообще сюда попала? Почему я не осталась в безопасности, в поселковой студии? Если бы я не начала задавать вопросы, если бы просто продолжала мириться с положением дел, ничего этого не произошло бы. Я сейчас была бы дома с Чжан Цзин. Ли Вэя не захватили бы в плен. Мы были бы в безопасности.

И оставались бы все в том же неведении.

Я бы и дальше способствовала соблюдению интересов города. Все мои близкие, не ведая того, оставались бы частью его политики, рисковали бы ради нее своей жизнью. А сейчас я – единственная, кто может открыть им глаза. Эта мысль придает мне мужества, позволяя оторвать взгляд от предательского обрыва. Надо мной мерцают полные холодной красоты звезды, и, сосредоточившись на них, я обретаю ясность мысли. Я вспоминаю Чжан Цзин, которая ждет в поселке наверху, не подозревая о том, какие опасности грозят ей и всем остальным. Я вспоминаю Ли Вэя, отважно пожертвовавшего своей свободой, чтобы я смогла оказаться здесь, наверху. Какая-то часть меня рвется спуститься вниз и отправиться за Ли Вэем, но я прекрасно знаю, что бы он посоветовал мне сейчас: продолжать движение, выполнить свой долг.

Я глубоко вздыхаю и начинаю подниматься. Перехватывая руки по очереди, я ползу вверх по канату, выскальзывая из корзины и жертвуя ее страховкой. Это мучительно трудно, гораздо тяжелее, чем спускаться. Я по-прежнему закреплена на канате страховочной петлей, но силы и выносливость для подъема должны быть только моими. И я отнюдь не уверена, что веревка – как и корзина – сможет долго выдерживать мой вес. Все тело болит, но я борюсь с изнеможением и поднимаюсь все выше и выше. Время от времени я устраиваю короткие передышки: останавливаюсь, чтобы размять пальцы и вытереть потные ладони, но этот отдых недолог. Меня гонит самопожертвование Ли Вэя, торопит мысль о том, что мне совершенно необходимо добраться до поселка.

Снова поднимается порывистый ветер, который вынуждает меня останавливаться, раскачиваясь на канате.

Один раз я застигнута врасплох, и мои руки разжимаются. Краткое ощущение падения – страховка меня останавливает. Я вижу, что веревка на пределе прочности, и отчаянно пытаюсь достать канат, чтобы снять с нее напряжение. Ветер мешает, но в конце концов мне все-таки удается снова схватиться за канат. Я глубоко вздыхаю от облегчения, осознавая ужасную истину: если я снова сорвусь, неизвестно, выдержит ли веревка мой вес.

Пока я карабкаюсь, луна плывет по небу, и я с радостью отмечаю, что уже видна вершина горы. Я почти на месте. Новый прилив энтузиазма придает мне силы, и я увеличиваю скорость, борясь с болью и оцепенением мышц. Еще час, и подвесная дорога кончится.

Эта мысль наполняет меня ликованием. Вдруг канат дергается, заставляя меня разжать руки. Страховка выдерживает, и мне быстро удается снова ухватиться за канат… который уходит из-под рук. В следующий миг я понимаю, что происходит: меня медленно тянут назад.

У подножия кто-то сматывает канат обратно.

Глава 14

Несколько ужасающих мгновений я не понимаю, что делать, но потом, видя, как теряется драгоценное расстояние, которое мне удалось преодолеть, я отчаянно принимаюсь лезть вверх по канату, пытаясь обогнать того, кто сматывает его внизу. Сейчас слишком поздно, чтобы Хранитель Дороги вернулся на свой пост. То ли солдатам наконец удалось догадаться, что стало со мной… Или, возможно, они заставили Ли Вэя говорить и расшифровали его ответы с помощью кого-то из людей Нуань?

Последний вариант – им пришлось заставить Ли Вэя выдать мое местоположение – кажется мне совершенно невыносимым. Я стараюсь не думать о такой возможности и двигаться быстрее, чем сматывают канат. Мне удается чуть-чуть выигрывать расстояние, но я понимаю, что надолго сил не хватит. И без того было мучительно трудно подниматься, даже когда мне никто не противодействовал. Сейчас я уже начинаю чувствовать, что проигрываю. Мои ладони – кровоточащие и израненные под превратившимися в лохмотья перчатками – уже несколько раз соскальзывали, я задерживалась, повисая на натянутой страховке и пытаясь снова ухватиться за канат; с каждым разом это давалось мне все болезненнее. Выигранное расстояние начинает сокращаться, и вскоре я почти останавливаюсь на одном месте. Еще несколько мгновений, и меня утянет назад.

Я бросаю взгляд вниз, отчаянно пытаясь найти выход. При свете луны я замечаю широкий каменистый карниз, выступающий из обрыва прямо подо мной. Падать будет больно, но я смогу задержаться и выжить. Что я буду делать потом, пока непонятно, но я либо решусь на это, либо смирюсь с тем, что все мои успехи будут уничтожены, а мой невидимый противник стянет меня вниз.

В следующее мгновение я принимаю решение.

Я выворачиваюсь из свободной петли страховки. Это заставляет меня потерять немного высоты: меня сдергивает по канату вниз. Ну что ж: теперь мне не нужно беспокоиться о том, выдержит ли страховка мой вес. Освободившись от нее, я стискиваю зубы и делаю еще одно отчаянное усилие, поднимаясь вверх настолько, чтобы оказаться над карнизом. Это дается мне с большим трудом, и к тому же теперь мне еще страшнее: ведь у меня больше нет страховки, и теперь, если руки меня подведут, я полечу прямо в пропасть.

У меня едва-едва это получается: едва я оказываюсь над карнизом, как силы меня покидают, и я отпускаю канат, падая на карниз. Однако я все-таки успеваю прихватить с собой страховочную веревку. Вместе с ней я неловко приземляюсь на уступ. Возможность прекратить борьбу приносит огромное облегчение. Правда, оно оказывается очень недолгим: резкое приземление на склон вызывает камнепад. Я прижимаюсь к скале, дожидаясь, чтобы лавина сошла, я молюсь, чтобы карниз подо мной не обрушился.

Когда камнепад наконец прекращается, я долго не решаюсь шевельнуться, боясь того, что может произойти дальше. Мышцы рук и ног ослабели и дрожат от чрезмерных усилий. Глядя вниз, в бесконечную темноту горного склона, я поражаюсь тому, какое расстояние удалось преодолеть. Мне едва удается различить крохотную точку света, которую я принимаю за конечный пункт подвесной дороги: видимо, факел или фонарь держит тот, кто пытался стянуть меня вниз. Я содрогаюсь при мысли о том, что произошло бы, если бы спрыгнуть на безопасное место не удалось.