Читаем без скачивания Шоу двойников (=Мистер бронежилет) - Андрей Костин

Николай прикинул, что примерно на таком же расстоянии, если судить от места, где его захватили, должна находиться набережная Москвы-реки.

Теперь… они будут все время двигаться прямо, главное сейчас, считать светофоры. Ведь даже если горит зеленый свет, водитель поведет себя так, что можно догадаться. Или сбросит скорость, ожидая переключения, или наоборот, надавит на педаль акселератора, надеясь проскочить. …По подсчетам Николая, он находились как раз под мостом на Котельнической.

Левый поворот, дальше, медленно, потом снова налево по большой амплитуде, торможение, и теперь направо…

Они ехали обратно.

Когда, наконец, машина остановилась, Николай задумался, как все это запомнить.

Все повороты, торможения, и снова — ускорение.

— Там-та-та, там-та-та — вдруг пропел он. — Чего это ты там? — поинтересовался похититель.

— Никогда не думал, что езда по Москве напоминает вальс, на три такта. Что-то вроде мелодий «Венского леса».

— Вот псих, — хмыкнул водитель.

Несколько раз Маша спотыкалась, и только чудом не расквасила себе нос. Она плакала и шла по переулку между двумя частями зоопарка.

Ники пропал, а Николай так и не приехал с деньгами, чтобы расплатиться…

В темноте кричали звери в клетках. А может, ей это только казалось, потому что в голове и так стоял надоедливый шум, а глаза никак не хотели смотреть в одну точку.

— Москва по ночам как вымирает, — сказала Маша вслух.

Ей захотелось услышать собственный голос помимо цокота собственных каблуков.

— Если закрыть глаза, ты в джунглях, — добавила она, и на самом деле закрыла глаза и остановилась опираясь на кирпичную стену. — Только в джунглях хищники по ночам выходят на охоту, а здесь все хищники сидят в клетках, — она хихикнула. — Лишь я, гордая дикая кошка вышла на охоту, — она продолжала стоять, не открывая глаз, и говорить, словно декламируя. Ей казалось, что она сочиняет стихи. — Бесшумно, как тень, я скольжу по прерии, и только стая гиен сопровождает меня, в надежде урвать кусок добычи. Господи, зачем мне все это?

За спиной она услышала звук шагов, приглушенный, как будто кто-то крадется.

Попыталась открыть глаза и обернуться, но только еще крепче вцепилась в ограду.

— Пойдем, — вдруг услышала она за спиной странный гнусавый голос, словно кто-то говорил, засунув в ноздри вату.

И обладатель этого голоса крепко взял Машу за руку чуть повыше локтя.

— Вы мне сделаете больно? — еле слышно произнесла Маша.

— Непременно, — ответил гнусавый голос, явно веселясь. — А еще брошу на съедение гориллам. Ну, иди.

Маша сделала шаг и сломала каблук.

— Иди же, — нетерпеливо приказал незнакомец, держа ее за плечо так, что Маша не могла оглянуться.

Маша сбросила туфли: сначала со сломанным каблуком, потом целую.

«Порвутся колготки», — подумала она, ступая босыми ногами по асфальту, и сама удивилась, как сейчас может думать о колготках.

— Сюда, — рука на плече заставила ее остановиться, а потом толкнула в сторону ограды.

Там была полукруглая застекленная ниша. Маша чувствовала, что ноги ее не держат и уперлась руками в прозрачную преграду.

«Пусть это побыстрее кончится», — подумала Маша, понимая, что у нее нет воли сопротивляться.

Плечо отпустили, и теперь она почувствовала, как чужие руки скользнули по талии, потом резким движением подняли наверх юбку.

— Знаешь, зачем я это делаю? — продолжал гнусавый голос. — Поясню, а то вдруг сама не додумаешься. Это для того, чтобы ты не вздумала кому-нибудь рассказать о том, что сейчас услышишь, — руки опустились на бедра, и, оттянув резинку стянули вниз деталь нижнего туалета. — Ты же не захочешь, чтобы все покатывались со смеху, узнав, что тебя изнасиловали в зоопарке?

Как бы в подтверждение своих слов он сам захихикал, а Маша так закусила губу, что почувствовала солоноватый вкус крови.

— А теперь запомни, — голос стал твердым, как закаленная до синевы сталь. — Ты должна сделать вот что… — …Я не буду, я не смогу, — пролепетала Маша, когда гнусавый закончил свой инструктаж. С какой стати… — слабым голосом возмутилась она.

Ударом колена он заставил ее поставить ноги шире.

— Сейчас будут цветочки, — прогнусавил насильник, и она почувствовала, как он трогает ее руками в резиновых перчатках.

— А если ты не сделаешь того, о чем я попросил, заметь, вежливо попросил, узнаешь — что такое ягодки…

— Нет, нет, — зашептала Маша.

И вдруг, в темноте вольера, который был там, за стеклом, Маша встретила взгляд дикой волчицы, которая с ужасом и ненавистью смотрела на них.

— Милая! — непонятно кому взмолилась женщина, глядя в эти глаза. — Спаси меня!

И зверь бросился на стекло, разбивая в кровь морду.

Последнее, что запомнила Маша, сползая на землю, это две оскаленные пасти, разделенные оградой. И нельзя было определить, какая из них принадлежит зверю.

МЕССИДОР (Дарящий жатву)

— А-а-а! — раздался душераздирающий крик.

Несмотря на боль, Николай догадался, что кричал на сей раз не он, а совсем другой человек.

— Что, жжет? — спросил Тот, Кто Пытал, у другого, находящегося в том же помещении. С завязанными глазами Николай не видел их лиц, только один раз, в щелку под повязкой увидел белую брючину. — Горячо, да? А ему было каково? Он сказал все, что знает, не вижу смысла продолжать допрос.

— Прекрати портить моих людей, — возмутился владелец белых брюк, и голос у него был какой-то внушающий уважение. — На хрена ты прижег сейчас утюгом моего парня?

Что это вообще за дикарские штучки — пытать раскаленным железом? Достаточно двух ма-аленьких таблеток…

— Когда тебе прижигают тело железом, ты признаешься во всем.

— Может, ему пивную бутылку в очко засунуть? — предложил еще один присутствующий, в котором Николай распознал «бомжа».

— Люди делятся на две категории. Одни сознаются сразу, другие — никогда, — заявил Тот, Кто Пытал.

— Может, все-таки, попробовать бутылку?

— Те, которые сознаются сразу, что-то знают, — не обращая внимания на предложение, продолжал Тот, — Другие не знают ничего. Есть боль, которую нельзя терпеть. А есть другая боль, при которой сознаются во всем, что ни попросишь.

Хочешь, чтобы он со всем согласился? Какая будет от этого польза? Что же касается, как ты их назвал, ма-аленьких таблеток, — с видимым удовольствием передразнил Тот, Кто Пытал, — то имей ввиду — в этом случае человек только отвечает на конкретно поставленные вопросы. Он уже не способен думать самостоятельно. Значит, надо точно знать, о чем ты собираешься спросить. В данном случае у нас нет возможности задавать конкретные вопросы, потому что мы попросту не знаем, о чем спрашивать. А вот боль — она стимулирует инициативу.

Дозированная боль. Человек сам думает, чтобы ему такое сообщить, чтобы прекратить пытку…

— Тебе виднее, ты специалист в пытках.

— Не в пытках, в допросах, — поправил Тот.

— Бутылка из под «Баварии», 0,33, - упрямо предлагал «бомж».

— Убери отсюда этого мудака. Если ему надо инстинкты удовлетворить, пусть лучше сам себе засунет…

— Что ты предлагаешь? — перебил собеседник, чей голос звучал наиболее солидно.

— Начнем с самого начала. Тебе позвонил неизвестный и сказал, что Сынок в Москве. И назвал адрес. По этому адресу мы нашли этого придурка.

— Да, примерно так и было, — согласился Внушительный.

— Но ведь он — не Сынок? И — он не врет, он не живет в этой квартире. Там обосновались две девушки… вернее, уже одна. Похоже, нас кто-то опередил и активно убирает всех свидетелей. Вот только свидетелей — чего?

— Кто бы мог подумать, что в деле окажутся замешаны мелкие сявки, — брезгливо заметил обладатель белой брючины.

— Вот, вот именно, кто мог подумать? — даже по голосу чувствовалось, что Тот, Кто Пытал, сейчас улыбается. — И поэтому я предлагаю вернуться к самому началу, — он сделал ударение на предпоследнем слове.

— Ну, вернись… Перейдем в другую комнату?

— Зачем? Пусть и сыщик послушает. Вроде как показательный урок.

— Пусть слушает, какая разница… Ну и что там, в начале?

— Сынок вез чемодан «капусты», так ведь?

— Так. — Банки уже закрылись, когда прибыл самолет. Он должен был остановиться в отеле?

— Вряд ли у него был иной выбор.

— Войти в отель постороннему человеку просто. А вот выйти с огромным чемоданом…

— Давай, не тяни.

— Портье помнит в лицо постояльцев, но не на столько, чтобы различить двух очень похожих людей. Очень-очень похожих людей.

— Не пойму, куда ты клонишь.

— Если мне нужна блядь, я звоню по телефону «Досуг в сауне». Если же мне потребуется няня к грудному ребенку или слесарь-сантехник…