Читаем без скачивания Седая оловянная печаль - Глен Кук

Другое дело Майя… Хотя она так часто повторяла, что мы поженимся… Может, я просто свыкся с этой мыслью… Однако я не переставал гадать, чем она занимается теперь, пытался следить за ней, словом, допускал, что не все еще кончено между нами.

– Гаррет! Очнитесь.

– Я задумался о Тинни. И потом… это место… этот дом.

– Не извиняйтесь. Я здесь живу. Я знаю. Это печальное место. Обитель призраков несбывшихся надежд и мечтаний. Некоторые из нас живут прошлым, а остальные будущим, которое никогда не наступит. Нас объединяет только кухарка, но она живет вообще в другом измерении. – Девушка не столько разговаривала со мной, сколько думала вслух. – Знаешь, Гаррет, перед домом проходит дорога, до нее не больше мили, рукой подать. Она ведет в Танфер, в Каренту, в мир. Но я с четырнадцати лет не выходила за ворота.

– Сколько же тебе сейчас?

– Двадцать два.

– Что держит тебя?

– Только я сама. Я боюсь. Все, чего я хочу, – там, за воротами. Но я боюсь выйти и увидеть, пощупать это. Когда мне было четырнадцать, кухарка взяла меня в город на летнюю ярмарку – больше я никогда не выезжала за пределы имения. Мне очень хотелось поехать, но город ужаснул меня.

Странно, большинство красивых женщин не испытывают в жизни никаких затруднений: все и всегда рады прийти им на помощь.

– Я знаю свое будущее. Оно пугает меня.

Я подумал, что она имеет в виду Уэйна. Я бы тоже волновался, доведись мне стать целью столь тщательно продуманной осады.

– Я останусь здесь, в своих владениях, и буду постепенно превращаться в сумасшедшую старуху, пока дом не обвалится и не погребет нас с кухаркой. У меня никогда не хватит смелости позвать рабочих отремонтировать его: я боюсь чужих людей.

– Это неправда, все будет совсем не так.

– Так. Мне исполнилась неделя, а судьба моя уже была предрешена. Если бы мама не умерла… Хотя она вряд ли что-нибудь изменила бы. Она сама, насколько я слышала, была странной женщиной. Отец – Повелитель Огня, мать – Владычица Бурь, она выросла в столь же леденящей обстановке. Родители обручили ее с моим отцом, до свадьбы они не встречались, однако папа любил ее. Мамина смерть причинила ему жгучую боль. Он никогда не упоминает о ней, но хранит в спальне мамин портрет, лежит иногда и часами смотрит на него.

Что я мог ответить? Тут не поможешь, не утешишь.

– Я собираюсь прогуляться. Не хочешь ли взять шаль и пройтись со мной?

– На улице холодно?

– Не очень.

Зима еще пыжилась, тщетно пытаясь спугнуть пробуждавшуюся от спячки природу. Мне приятно было видеть ее бессильные потуги: терпеть не могу зиму.

– Хорошо, согласна.

Она оттолкнулась от перил и пошла по лестнице вниз, в свои покои. Я потащился следом. Дженнифер не противилась, пока мы не подошли к ее двери. Тут она занервничала: ей явно не хотелось пускать меня внутрь.

Ладно, на этот раз я готов оставить ее убежище не оскверненным. Я отступил в коридор.

Раньше я сомневался, не лишена ли Дженнифер обычного женского кокетства, но теперь сомнения развеялись как дым. Она вернулась буквально через минуту. Никогда не встречал девушки, которой на перемену туалета требовалось меньше получаса. Она управилась в один момент, надела очень простое, военного покроя зимнее пальто, которое удивительно шло ей, подчеркивая красоту лица. Я даже вздрогнул: подумать только – такая прелестница пропадает зазря в этой темнице! Ее лицо, прекрасное, как полотна великих художников, следовало выставить в музее, чтобы все могли любоваться им.

Мы спустились в холл, прошли мимо ее предков Стэнтноров, взиравших на нас с мрачным неодобрением. Уэйн тоже недовольно зыркнул на меня: наверное, решил, что ему пытаются перебежать дорожку.

Я ошибся: было не так уж тепло. Со времени отъезда Плоскомордого холодный, пронизывающий ветер усилился. Но Дженнифер, казалось, не замечала непогоды. Мы сошли с крыльца, и я повел ее по той же тропинке, по которой шел прошлой ночью с Чейном, Питерсом и Тайлером.

– Тебе хотелось бы побывать в городе? Это можно было бы устроить.

Я имел в виду поручить ее Плоскомордому. Он мастерски умеет обращаться с женщинами, хотя сам западает лишь на совсем маленьких, росточком не больше пяти футов.

– Если ты пытаешься спасти меня, не трудись: слишком поздно.

Я не ответил – мое внимание было приковано к оставленным ночью следам.

– Сегодня я видела нечто странное. – Дженнифер резко сменила тему. – Я видела незнакомого мужчину. Я поднялась наверх, там ты меня и нашел, но его уже не было.

Должно быть, Морли.

– Наверняка это кавалер моей блондинки.

Дженнифер сердито посмотрела на меня – в первый раз, с тех пор как мы вышли из дому, она подняла глаза.

– Смеешься надо мной?

– Не над тобой. Скорей над ситуацией в целом. Я снова и снова вижу женщину. Никто больше не видит ее. Более того, никто не допускает, что она действительно существует. А теперь тебе тоже являются привидения.

– Я видела его, Гаррет.

– Не спорю.

– Но ты не веришь мне.

– Не верю и не верю. В моем деле – первое правило: допускать любую возможность. Второе – помнить, что все тебе лгут.

Она вроде бы удовлетворилась этим ответом и на некоторое время замолчала.

Мы подошли к месту гибели Тайлера. Его там не было, мертвяка тоже. Я пошарил кругом, пытаясь понять, что же случилось. И не понял. Надеюсь, Питерс и прочие домочадцы помогут разрешить загадку. А выяснить это необходимо.

Дул пронизывающий ветер, небо было серым, трава пожухлой, а дом Стэнтноров нависал над нами как воплощение безысходной тоски. Я взглянул на фруктовые деревья, протянувшие к небу голые ветки. Для них скоро наступит весна, для них, но не для хозяев дома.

– Ты танцуешь? – спросил я. – Давай устроим танцульку в вашей обители сабель.

Дженнифер попыталась поддержать шутку, но у нее ничего не вышло.

– Не знаю, не пробовала.

– Эге! Это мы исправим, мы еще заставим тебя улыбнуться.

Она помолчала с минуту, а потом снова огорошила меня:

– Я девственница, Гаррет.

Вообще-то я так и думал, но зачем сообщать об этом мне?

– Когда ты появился у нас, я подумала – вот мужчина, который изменит это. Но я ошиблась, правда?

– Я, я вроде бы…

– Питерс предупреждал меня…

– Он говорил о моей репутации? Да, обо мне много болтают, а дыма без огня не бывает. Но то, чего ты хочешь, Дженнифер, это неправильно. Не так все должно быть.

Осторожно, Гаррет, осторожно. Черти в аду – просто кроткие овечки по сравнению с оскорбленной женщиной.

– Не надо делать это только потому, что тебе надоела девственность. Любовью надо заниматься, только когда ты уверена – ты хочешь именно этого. Когда ты с кем-то особенным, очень важным для тебя и хочешь разделить с ним нечто необычное, чудесное.