Читаем без скачивания По дороге могущества. Книга четвёртая: Роган (СИ) - Нукланд Алан

Развернувшись к следующему противнику, вцепившемуся в копьё и испуганно пятящемуся назад, я шагнул к нему навстречу. Воин атаковал первым, в резком выпаде попытавшись вонзить острие в незащищенную грудь и добраться до сердца, однако я неразличимым обычному человеческому глазу движением поднял вверх дриарилловую руку и повернул кулак, поймав и надежно зафиксировав копейное древко между лезвиями. Он не успевает ничего предпринять — делаю стремительный шаг вперёд, хватаю ладонью его нижнюю челюсть и чавкающим звуком вырываю её.

Не обращая внимания на пронзительные вопли схватившегося за лицо афилемца, прохожу мимо него к последнему оставшемуся на веранде врагу, закрывшемуся щитом и положившим на его кромку лезвие меча. Велением мысли тугой пучок пустарной энергии скапливается в ступне и я наношу мощный удар ногой прямо в щит — прочный металл сминается, словно жестяной лист, с хрустом ломаются кости руки и баллисовского пса отшвыривает назад, он с треском проламывает спиной перила веранды и с ужасающей силой врезается в угол дома, с металлическим скрежетом отскакивая на землю. Спрыгнув с разрушенной веранды через образовавшуюся дыру, я неспешно приближаюсь к стонущему, едва двигающемуся в окровавленном снегу афилемцу, и с силой опускаю ногу на хрупкую шею, обрывая его мучения.

Поднимаю голову и скольжу взглядом по охваченной хаосом площади, балом на котором правило кровавое безумие. Мечи и яркие всполохи магии пели свою смертоносную песнь, и крики боли вплетались в её мелодию, что ласкала мой слух подобно божественным арфам. Ноздри жадно втягивают разлитый в воздухе запах железа и свежеразорванной плоти, и губы сами собой растягиваются в широкой улыбке, оголяя острые клыки.

Лезвия скользнули меж костяшек и с лёгким щелчком скрылись в руке. Я двинулся вперёд и влился в бушующую толпу, тенью скользя меж бегущих и сражающихся, неумолимо приближаясь к дому Хайзена. И когда я, наконец, добрался до цели, то увидел как выдрихинцы тщетно пытаются одержать победу над афилемским леграндом и горсткой его лучших бойцов. Под защитой магии они умело держали оборону и грамотно контратаковали, заставляя нападающих как следует умыться кровью.

Грубо оттолкнув оказавшихся на моём пути мирян, я встал перед афилемцами и вытянул дриарилловую руку, направив её им под ноги.

А затем активировал Коллапс.

Кроваво-красные молнии охватили всё предплечье, а в следующее мгновение из ладони вырвался ослепительно сверкающий огненный луч, взорвавшийся с оглушительным грохотом, стоило только ему столкнуться с магической преградой врагов. По глазам ударили всполохи пустарных разрядов и повсюду хлынули куски расплавленного камня, а кричащих афилемцев взрывная волна разметала во все стороны.

Но только не Горзата.

Стоя за спинами своих воинов, в момент взрыва он резко опустился на одно колено и закрылся щитом, и теперь грозной скалой поднялся на ноги прямо посреди бушующего пламени.

Ухмыльнувшись, я поднял руку и указал на вражеского легранда.

— Не трогать Горзата! — Опустив руку, я посмотрел ему прямо в глаза. — Он — мой!

Легранд лишь молча поднял щит, а в следующее мгновение мы двинулись навстречу друг другу.

Я просто шел на него, не делая ни малейшей попытки защититься, и он нанёс удар первым — сверкающий меч обрушился сверху, но я, к величайшему удивлению Горзата, с лёгкостью перехватил острейшее лезвие левой ладонью, а затем совершил стремительный рывок вниз, схватил его правой рукой за ногу и тут же с силой дёрнул на себя. Легранд с криком рухнул на землю, и я, не отпуская при этом лезвие вражеского клинка, мгновенно придавил его сверху, уперевшись коленом ему в щит. Он попытался было вырваться, но все его отчаянные попытки оказались тщетны — активировав на себе заклинание утяжеления, моё тело превратилось в неподъёмную глыбу, с каждым мгновением давящую ему на грудь всё сильнее, и сильнее…

Смотря гуатскому выродку прямо в глаза, я оскалился в широкой улыбке и стал очень медленно наклонять лезвие его собственного меча к оголённой шее, на которой маняще пульсировали вздувшиеся от напряжения вены. Горзат, так и не выпустивший из ладони рукоять клинка, приложил все свои силы, чтобы остановить неуклонно приближающееся к горлу оружие, и в глубине его глаз вспыхнул самый настоящий, неподдельный ужас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Моё сердце забилось сильнее.

Ниже… Ещё ниже…

Я плотоядно зарычал, когда острая сталь наконец коснулась кожи и по шее скользнула струйка крови…

— ХВАТИТ! — громоподобный, полный непоколебимой власти голос разнёсся по площади.

Скрипнула закрывшаяся дверь, раздался звук неспешных шагов и скрип лестницы на веранде, а затем надо мной нависла тень. Слегка помедлив, я поднял глаза на спокойно стоящего старого жаброида, смотрящего на меня сверху вниз.

— Расслабься, Хайзен. — Я ухмыльнулся. — Я всё равно не собирался его убивать. — Мой взгляд вновь опустился на замершего в страхе легранда, боящегося даже пошевелиться с приставленным к шее лезвием. — Малыш Горзат нам ещё нужен.

— Неужели? — голос старосты был полон льда. — И зачем же, Саргон? Что же именно сподвигло тебя нарушить мою просьбу и свершить всю эту… — он окинул взглядом притихших односельчан в окровавленных одеждах, виновато опустивших глаза, — резню?

— О, не волнуйся. — Не переставая смотреть Горзату в глаза, я скользнул дриарилловой ладонью вдоль лезвия к рукояти, вытащил её из судорожно сжавшихся пальцев легранда и отбросил меч в сторону. — Ответ тебе понравится.

Выпрямившись, я коснулся схроновой сумки и вытащил из неё голову Каза, чьё лицо было перекошено маской навеки застывшей боли и ужаса.

— Я тут немножко пообщался с дружком нашего “любимого” Горзата, — я потряс оторванной головой, — и выяснил одну прелюбопытейшую вещь! Видите ли, так как пока что, чисто формально, бывшие жители рэйтерфолского королевства ещё не считаются афилемскими подданными, то наши отважные и донельзя находчивые солдатики решили этим воспользоваться и забрать себе всё имущество мирянских деревень, — с ухмылкой на лице мои глаза скользнули по мрачным лицам выдрихинцев, — которое для них собственноручно соберут сами же жители этих селений.

Выждав пару секунд, я практически вплотную наклонился к лицу шумно дышащего Горзата и приблизил к нему голову Каза, на которую он невольно бросал полные страха взгляды.

— Однако мой оч-чень общительный собеседник ясно дал понять, что это ещё не всё, что планируют совершить благородные афилемские воины. Но, увы, подробности ему были неизвестны, поэтому-то нам и ну-ужен господин Го-орзат. — С моих клыков ему на щеку упала тягучая слюна. — Ты же будешь так добр ответить на несколько вопросов? Если, — я вновь поднял взгляд на всё также непоколебимо стоящего старосту, — конечно, господин Хайзен даст на это своё разрешение.

Со сложенными за спиной руками старый жаброид несколько долгих мгновений смотрел мне в глаза. Вокруг кружился лёгкий снегопад, морозный ветер развевал полы его длинных одеяний, и я всем своим нутром чувствовал постепенно нарастающее между нами напряжение.

Хайзен глубоко вздохнул, и, наконец, задумчиво ответил:

— Даже если бы я не хотел этого, ты всё равно не оставил нам иного выхода, Саргон.

Мои губы искривились в усмешке.

— Ну вот и славно. — Поднявшись на ноги, я небрежно отшвырнул оторванную голову и посмотрел на столпившихся жителей деревни, чьи руки продолжали сжимать опущенное к земле окровавленное оружие. — Уверен, у вас здесь наверняка найдутся мастера, способные на откровенную, душещипательную беседу с нашим уважаемым леграндом. Так что оставляю его на вас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я поднял глаза и устремил взгляд на окужившее деревню Глухолесье, слегка покачивающее в сгущающемся зимнем мраке своими изломанными, голыми ветвями.

— А мне нужно завершить одно своё незаконченное дело.

* * *

С темнеющего небосвода медленно опускался лёгкий снегопад, нетронутым белым покрывалом окутывая землю и скрывая следы тех, кто не желал быть обнаруженным. Однако, чтобы остаться действительно незамеченным, следует также избавиться и от запаха, а вместе с ним и от звука, что на предательски скрипящем под ногами снегу сделать практически невозможно — если только вы не истинный мастер своего дела, способный замаскироваться где угодно, когда угодно, и вопреки всему.