Читаем без скачивания Выбор пути - Вера Чиркова

– Может, ты и права… – обдумав слова Веси, неохотно пробормотал Лирс через несколько минут, – но мне так надоело… быть последним пирожком!

– Лирс, – княгиня встала с места, принесла из поставца кувшин с квасом и кружки, разлила питьё и присела на ближайшее кресло, – держи квасок. На меду и изюме. И умоляю, объясни мне, бестолковой, про пирожок… обещаю, никому не проговорюсь.

– Забудь… – отказался Лирсет, забирая кружку, и некоторое время они молча пили квас, думая каждый о своём.

– Жаль… – вздохнула Веся, убедившись наконец: просто так княжич ей ничего не расскажет. Значит, придётся уламывать. – Я думала, мы друзья… всё как на духу тебе рассказала. И даже помочь хотела…

– Веся… ну зачем тебе это?

– Я же теперь княгиня, как ты не понимаешь! Мне ведь отныне придётся вместе с Берестом много лет судить и разбирать чужие деяния и обиды, и чем лучше я буду понимать… отчего люди совершают разные поступки, тем праведнее будет наше решение. Вот мои матери очень много знают и хорошо понимают людей, а недавно сделали ошибку. И я уже всё написала им в письме, этим я смогу отблагодарить родителей за заботу.

– Тебе с родителями повезло. Я видел… как они стояли за твоей спиной, матери и отец. И у всех такие решительные лица… а ведь Илстрем нам настрого запретил приносить Радмиру какие-либо клятвы.

– Я догадалась… но позже. Когда вы меня в отряд брали по крови. Спасибо, Лирс. А теперь всё же объясни про пирожок?

– Ну и упряма ты… да это просто. Вот когда есть куча пирожков, и все выбирают… и каждый берет самый пышный и румяный. А в конце остаётся самый помятый… кривобокий и пригорелый. Вот так и с девушками. Куда бы мы ни приезжали, на праздник в Ставин, в трактир или в гости, или в Серое гнездо, девушки везде сразу вешались на Дарса и брата. Потом замечали Береста и Анса. А меня всегда выбирали последнего… Вот и хотел хоть раз выбрать девушку сам, не ожидая, пока останутся такие же последние пирожки.

– Ты отчасти прав… и я постараюсь что-нибудь придумать, чтоб у нас на вечерних посиделках не было таких выборов.

– А Влана? Куда ты её дела? – Желтоватые глаза Лирсета смотрели с такой надеждой, что Веся сдалась.

– Никуда не девала. Она теперь помогает Терсии. Мы специально искали девушку, которая умеет нянчиться с младенцами, – коротко поведала она кузену.

А дальше пусть думает сам, что она имела в виду. И даже если помчится сейчас в комнаты прадеда и начнёт осаждать одарённую, ничего страшного не произойдёт. Влана вовсе не бедная сиротка и вряд ли станет в первый же день хватать браслет Лирса.

– Спасибо, – расцвёл счастливой улыбкой княжич и рванул к двери. Но почти добежав, остановился и таинственным шёпотом доложил: – Она одарённая. И умеет делать страшный морок… лицо превращается в волчью морду!

Дверь хлопнула, шаги Лирса стихли вдали, а Веся всё сидела, осознавая услышанное. Морок, превращающий внешность человека в подобие волка или медведя, обычно делали только те из одарённых, кто не желал вступить в цитадель и жил где-нибудь в глуши, в лесах, скалах или на болотах. И кликали их в народе колдунами. Вот теперь интересно бы узнать поточнее… кем же всё-таки была бабка Вланы?

А ещё интереснее, насколько сильна в колдовстве сама гостья, хотя в том, что она колдунья, сомнений у Веси больше не осталось. Понятно было теперь, и откуда у девчонки столько амулетов, и почему все они такие странные. Колдуны тайком скупали в лавках чародеев обычные охранные амулеты и сами мудрили над ними, усиливая известными только им способами.

– Веся!

– Просыпайся!

– Эвеста!

– Усыплю, – мрачно пообещала куница, выползая из-под одеяла и набрасывая на себя лёгкое платье.

Зевая и мельком поглядывая в зеркало, княгиня доплелась до двери, на ходу закалывая на затылке растрепавшиеся за ночь косы.

– Пожар? – спросила с надеждой, щёлкнув засовом и обнаружив за распахнувшейся створкой сердито насупившихся Ансерта с Ранзом.

– Хуже. – Великан тараном втиснулся в дверь, подхватил невестку и оттащил на диван, потом плюхнулся напротив неё в кресло. – Рассказывай.

– Ну уж нет, – возмутилась окончательно проснувшаяся куница, – это вы мне объясните, почему разбудили спозаранку и ведёте себя как вепри из самой дальней деревушки? А если ничего не горит и никто не умирает, я сначала должна привести себя в надлежащий вид. И не спорьте!

Княгиня резко встала с дивана и покинула гостиную с самым серьёзным видом, точно зная: дальше спорить эти двое не решатся. Само собой, она догадывалась, какие новости могли так разъярить братцев, однако прежде, чем пускаться в объяснения, предпочитала выслушать всё в подробностях. Хотя Весю в последние дни начинали настораживать бесконечные нападки на неё братьев. Почему-то никто не спорил с её собственными матерями и не таскал их, как щенков, призывая к ответу. Да и спорить с Илстремом княжичи тоже не осмеливались.

Впрочем… если припомнить все подробности их предсвадебного путешествия, то нужно признать, что далеко не всегда. Трудно забыть, с какими хитростями и предосторожностями уезжали они из крепости ястребов, когда не захотели подчиниться воле князя, не пожелавшего в открытую отступить от старинных законов клана и собственных указаний.

Веся плеснула в лицо ледяной водой и схватилась за полотно. И пока одевалась и заплетала косы, упорно размышляла над неожиданно возникшим сомнением. Неужели и они с Берестом когда-нибудь станут такими же недоступно важными и непререкаемыми, как большинство князей? И даже родных и друзей станут оценивать только по степени полезности и покорности? Ну уж нет, не приведите, святые духи! Пусть лучше приходят в любое время и в открытую выкладывают свои обиды, подозрения и задумки.

Однако вслух им этого всё же лучше не говорить, хотя Веся совершенно не желает превратиться в надутую и неприступную княгиню, однако столь же мало она хотела бы стать для братьев доброй нянькой, исполняющей их капризы и покрывающей шалости.

Княжичи за время ее отсутствия тоже немного успокоились и нашли себе занятие. Едва войдя в комнату, Веся разглядела стоящее на столе блюдо с остатками вчерашнего ужина и разлитый по кружкам холодный отвар. Заметила и мрачное недовольство, с каким братья жевали этот неподобающий княгине завтрак.

– Ну, – спокойно спросила Веся, усевшись на оставленное ей кресло и подвинув к себе кружку, – и чего вам не спится в такую рань?

– Не думали мы… – безнадёжно выдохнул Ранз, – что ты такая вредная и хитрая.

– Поясни про хитрость повнятнее, – так же спокойно попросила Веся и мило улыбнулась, – да не забудь про доказательства.

– А можно сначала вопрос? – вдруг заинтересовался Ансерт. – А ты никогда эту личину не снимаешь?

– Снимаю, – честно призналась куница.

– Понятно… но неужели теперь всю жизнь так жить станешь?

– Нет. Этот амулет постепенно теряет силу, но очень медленно. И мой настоящий облик будет исподволь всплывать из-под личины. Через год-два я буду немного похожа на себя прежнюю, а лет через пять лет окончательно стану собой и тогда сниму амулет.

– А если кто-то тебя тогда узнает?

– Ну, так вы же будете рядом? Вот и объясните слишком внимательным их ошибки. Да и не решится никто обвинять княгиню клана Сокола в схожести с какой-то Колючкой, маги в том уверены. А теперь перестаньте мне зубы заговаривать и объясняйте, почему это я хитрая.

– Потому как двери на улицу заперты, – огорчённо пробасил Ранз. – Могла бы нам намекнуть.

– Чтобы вы под кустиками спать легли? – догадалась Веся, и её начал душить смех. – Прости, Ранз, но боюсь, вам бы это не помогло. Маги бы вас быстро обнаружили и выпроводили вон. И хочешь верь, хочешь не верь, но про двери я ничего не знала. Этим Филитий с Трофимусом занимаются. Я им ещё в обед задачку подкинула, а как они там её решили – ни сном ни духом. Но могу узнать, мне вечером принесли флакон с почтовыми фантомами.

– А сама ты тоже выйти не сможешь?

– Думаю, я смогу. Но сейчас не пойду, и не мечтай. Там по утрам роса на траве, а я в женском платье, как видишь, подол мигом промокнет. Так что можете спокойно ложиться отдыхать… в кои-то веки спокойный денёк выдался!

Глава восемнадцатая

Некоторое время Веся терпеливо жевала и ждала, надеясь на рассудительность братьев. Но в глубине души отлично понимала их и не осуждала за такую поспешность. Это для тех, кто живёт в предгорьях, в похожем на крепость дворце или в обнесённом надёжной стеной Ставине, два или три дня кажутся мелочью. Ведь у них жизнь всегда течёт спокойно и размеренно, и один день похож на другой как близнец. А вот воины, привыкшие по тревоге срываться с места и посреди обеда, и в глухую полночь, неимоверно ценят свободные минутки и спешат использовать их с наибольшей пользой. И не ей обвинять братьев за крепость въевшихся в них привычек к подобной жизни.