Читаем без скачивания Злое счастье - Людмила Астахова

— Боюсь, это никому не под силу.

— Но ты не уверен.

Мэй тяжело вздохнул. Он теперь ни в чем не был уверен, даже в самом себе. Видят Боги, он хотел бы соврать, но не мог.

— Есть силы настолько могущественные, что им подвластно абсолютно всё. Но если даже кто и обладает такой мощью, то это точно не Кананга.

Хелит кусала губы и отводила взгляд.

— Тебе так плохо здесь? — напрямик спросил Рыжий.

— Нет, не плохо. Но я здесь чужая.

— Мне почудилось, что сегодня для тебя многое изменилось. Почему ты пришла в мой кабинет?

— Хотела попросить разрешения вернуться в Алатт.

Нельзя сказать, чтобы Мэй был удивлен или расстроен. Возможно, он ожидал такого поворота событий.

— Я хотела бы попробовать жить своим умом и по своим правилам, — поспешила пояснить такое решение девушка.

— А разве я против? Ты — свободная женщина, владетельница, и вправе распоряжаться своей жизнью и судьбой. Я почему-то уверен, что ты справишься, — заверил её Мэй и кривовато усмехнулся. — Думала, я буду держать тебя рядом насильно?

— Я не думала…

— Еще как думала… Ладно, иди спать, леди Хелит. День выдался тяжелый.

Хелит выскользнула прочь и, выждав, когда стихнет звук её шагов, Мэйтианн решительно направил стопы прямиком в берлогу к Гвифину.

— Дай мне «зеркало», ведун, — заявил он с порога.

— Нет! — охнул колдун.

Князь выглядел спокойным и сдержанным, но от Гвифина не утаился отблеск подлинного безумия в глубинах его глаз.

— Это не поможет, светлейший.

— К Лойсу! Дай мне немедленно «зеркало»! Сейчас же! Иначе утром я украшу твоей головой стену Эр-Иррина.

И украсил бы, без всякого сомнения. Мэйтианн все же оставался сыном своего отца, а Финигаса никогда не останавливала ни дружба, ни привязанности, если они мешали достигнуть заветной цели.

— Ну!

Ведун покорно отдал требуемое — круглое мелкое серебряное блюдо.

— Ты забыл поклониться своему владыке, — свирепо прорычал Мэй, дожидаясь пока Гвифин согнется в поясном поклоне. — Распустились совсем. Стыд и совесть потеряли! Тащи свечи и все что нужно для обряда.

На этот раз ведун не осмелился перечить, как не мог когда-то противиться воле лорда Финигаса. Он принес ритуальный серебряный нож, свечи, кристаллы соли и стал глядеть, как Мэй вскрывает вену на сгибе локтя, наполняя блюдо собственной кровью.

— Зажигай свечи и читай заклинание, — приказал князь.

Гвифин исполнил весь ритуал в точности, хотя его трясло от отвращения к своей слабовольной натуре. Дайнара или Хефейда не испугала бы даже возможная казнь. Они бы отказались подчиняться.

— Уже?

— Да, милорд.

Отступник впился взглядом в блестящую поверхность колдовского «зеркала», словно видел ту, к кому обращался:

— Кананга! Кананга! Сука! Ты меня хорошо слышишь? Если ты еще раз сунешься к Хелит, то я за себя не отвечаю. Клянусь, я выдеру твой поганый язык и выколю мерзкие гляделки, поганая мразь! Я обещал повесить тебя на твоих же кишках? Я это сделаю! Слово даю! Финигасовой проклятой кровью клянусь! Только посмей! Ты меня знаешь, тварь!

И смачно, с превеликим наслаждением плюнул в блюдо, разрушая колдовскую связь. Рыжий не видел, просто не мог больше видеть ничего, кроме крови, но точно знал, что ненаследная принцесса дэй'ном видела и слышала его прекрасно. Плевок предназначался ей. Кананга этого не забудет и не простит, как не простила бы, плюнь он ей в лицо на самом деле.

— Вам нужно перевязать рану, — осторожно напомнил ведун.

— Если хоть кому-то скажешь хотя бы полсловечка… — прошелестел Мэй, отмахиваясь от помощи. — Ты знаешь, что будет, ведун?

Гвифин знал. Наверное, чуть ли не лучше всех на свете.

«Ну что, Финигас? Ты можешь гордиться — он превзошел даже тебя. Будь ты проклят, безумный старый мясник! Ты видишь, что ты с ним сотворил?!» — мысленно прокричал ведун, обращаясь к давным-давно мертвому владыке, умудрившемуся даже из вечного посмертия накинуть ловчую петлю на шею первенцу. Накинуть и туго затянуть.

Глава 7

Самозванцы и отступники

«Алатт — славный городок, но производит довольно унылое впечатление»

«Мне всегда нравился сад, разбитый твоим дедом. Надеюсь, он не засох?»

После Эр-Иррина, где что ни день, то новости, пускай даже не самые лучшие, Алатт выглядел сонным царством. Наследство, доставшееся Хелит, оказалось пыльным и убогим, словно прабабкина шуба, пролежавшая полвека на дне сундука. И выбросить неприлично, и носить невозможно. С тех пор как Хелит вернулась в отчий дом, её не покидало ощущение, что она попала в центр огромной липкой паутины, в сон древнего, уставшего от жизни старца, чьи мечты иссохли, а чувства полиняли. Городок под сомнительной защитой разрушающихся стен тихо почивал на лаврах славы несокрушимой твердыни. Дворец правителей лишь издали смотрелся внушительно. А в ближайшем рассмотрении Хелит обнаружила древнюю каменную громаду с предельно запутанной и нелогичной планировкой, населенную угрюмыми воинами, рыжими кошками и толстыми пауками. Пауки доминировали в этом странном сообществе с колоссальным численным перевесом. Дамы были представлены двумя малолетними фрейлинами и суровой домоправительницей. Моддрон[12] Гвирис скользнула взглядом по хозяйке, словно по пустому месту, из чего Хелит сделал вывод, что её здесь никто не намерен воспринимать всерьез. Даже рыцари, которые так решительно склоняли колени перед властительницей, принося клятву верности, не торопились прислушиваться к её мнению.

Странную жизнь вела Хелит из рода Гвварин до того злосчастного дня, когда потеряла память. Одинокая, никому по-настоящему не интересная девица — живой отблеск древней славы. Статуи прекрасных и грозных предков, мимо которых девушке приходилось каждый день ходить, бесстрастно глядели в вечность над её головой, равнодушные ко всему на свете. В этом утонувшем в собственных снах и забвении дворце Хелит чувствовала себя самозванкой. Она такая, какой она стала теперь, попросту не могла быть добровольной пленницей пыльных коридоров, затхлых углов и старого засыхающего сада. Нынешняя Хелит до слез жалела былую Хелит, готовую выйти замуж за любого, кто увезет её из Алатта.

Девушка ходила по дворцу осторожно, боясь ненароком коснуться каменных стен. И мнилось ей, что все эти цветы, статуи, старая мебель, хрупкая расписная посуда — лишь искусная иллюзия, наведенная коварными дэй'ном, которая вот-вот развеется предрассветным туманом над спящей речной долиной. Стоит только дунуть ветру посильней.