Читаем без скачивания Ведьмак из Большого Киева. Родина безразличия - Владимир Николаевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в следующий момент ошеломленно замер, потому что на ее равномерно-сером кожухе тлела алая надпись: «Не вскрывать! Опасно!», а рядом виднелся хорошо знакомый треугольный желто-черный символ.
Знак радиационной опасности.
Встретить его здесь Геральт оказался совершенно не готов, но растерялся всего на несколько мгновений. Визит в кабину локомотива пришлось ненадолго отложить. Вместо этого Геральт ловко и привычно выскользнул из лямок ведьмачьего рюкзачка, нашарил нужный кармашек и выудил портативный дозиметр, который несведущие живые обычно путали с обыкновеннейшим музыкальным плеером.
Вопреки опасениям, фон оказался пустячным: чуть выше природного, но очень далеко до критического. По большому счету рядом с работающей установкой можно было и жить – при условии, конечно, что фон не возрастет.
Рюкзачок вернулся на спину, а включенный дозиметр перекочевал в очень удачно расположенный на левой лямке кармашек для зажигалки или еще какой мелочи. Если фон возрастет до небезопасного, дозиметр тут же отсигналит едва слышным зуммером.
Теперь кабина.
Манипуляции с рюкзачком и дозиметром Геральт, совершенно об этом не задумываясь, производил так, что появись кто-нибудь со стороны межвагонного тамбура – можно тут же присесть и укрыться за кубом установки. А если кто пожалует из кабины, то уронить рюкзачок и как следует встретить гостя прямо у двери – тоже дело пары секунд.
Но все обошлось, никто не появился, а к двери не пришлось даже поворачиваться. Геральт снова присел таким образом, чтобы не маячить на проходе, если дверь внезапно распахнется, и осторожно надавил на ручку.
Та поддалась без проблем. Чуть-чуть толкнув дверь от себя, ведьмак заглянул в образовавшуюся щелочку.
К сожалению, короткий коридорчик – как раз под люком на крышу и между наружных дверей – не позволял обозреть всю кабину. Видны были только спинки водительских кресел, да и то лишь частично, а также все, что находилось между креслами (ближе к лобовым стеклам): фрагмент панели управления, а дальше – просто столик для инструментов или еще какой-нибудь мелочевки.
В правом кресле кто-то сидел и разговаривал по мобильнику или, возможно, переносной рации.
Геральт прекрасно сознавал, что справа и слева от столика, за углами коридорчика и спинками кресел легко могут прятаться живые – двое, а то и больше, и с теперешней позиции увидеть их невозможно. Но он понадеялся на внезапность, ведьмачью скорость и реакцию, ну и на удачу еще.
На удачу – совсем немножко.
Живой в кресле заметить ничего не успел: Геральт двинул его кастетом под ухо, второй рукой успев подхватить рацию. Все-таки рацию, а не мобильник. В следующий миг слева от себя ведьмак уловил медленное движение – слишком медленное, чтобы оно могло нести реальную угрозу. Чернявый живой-человек с копной кучерявых волос, выбивающихся из-под повязки-хайратника. И автомат-короткоствол в руке, почему-то левой. Геральт снова ударил кастетом прямо в удивленное лицо. Боевик не сподобился даже машинально пальнуть: намеренно выронив рацию на пол, ведьмак успел заблокировать его руку, точнее палец, на спусковом крючке. Еще секундой позже боевик, отброшенный ударом назад, сполз по стене на пол, а короткоствол по уже знакомому сценарию оказался у Геральта.
Лицо этого человека показалось Геральту смутно знакомым, но разглядывать и размышлять было элементарно некогда.
– Щур, что там у вас? – внезапно ожила рация под ногами.
Поскольку в кабине больше никого не обнаружилось, ведьмак позволил себе ее подобрать.
– Эй, Щур, ты куда пропал?
Голос был неприятный, даже без скидки на узенькую частотную полосу рации-портативки.
– Щур, ответь!
Пауза.
– Щур! Левша! Просыпайтесь, уроды, приду – вздрючу!
Геральту очень хотелось ответить, но до визита в головной локомотив это было бы неразумно.
Минута ушла на то, чтобы спеленать вырубленную парочку. Руки за спину, и скотчем, скотчем. Ноги тоже прихватить у щиколоток и для надежности в коленях. Ну и рот заклеить, чтоб не орали, когда очнутся. Автомат разрядить, второй, который на панели перед правым креслом, тоже. Рацию в карман, переговоры с обладателем неприятного голоса все равно когда-нибудь придется вести.
Геральт как раз покинул кабину заднего локомотива и вошел в отсек с реактором, когда обостренный ведьмачий слух предупредил: впереди кто-то открыл дверь тамбура. Запертую на ключ. Не иначе, гости из головной кабины.
Прыжок вперед, рыбкой, мягкое приземление уже в горизонтали, вплотную к кожуху, украшенному тревожным желтым треугольником.
Идут. Снова двое.
«Обойтись бы без пальбы, – с неудовольствием подумал Геральт. – Оболочку реактора прострелишь вряд ли, но проверять как-то не хочется…»
Гости изо всех сил старались не шуметь, и это у них получалось неплохо – будь их противником кто угодно, кроме ведьмака или эльфа, шансов на успех они имели бы предостаточно. А ведьмачий слух их шансы резко понижал.
Вероятностных неожиданностей не произошло: эту парочку Геральт спеленал так же быстро и гладко, как и первую. Слава жизни, снова без стрельбы. Бросив их как попало прямо у реактора, Геральт поспешил в первый локомотив – надо было ковать успех, пока эти молодчики, кем бы они ни были, не опомнились.
Между вагонов, в тамбуре, в реакторном отсеке переднего локомотива (точной копии уже виденного) и в коридорчике перед кабиной никого не оказалось. А в головной кабине сидел, предупредительно подняв руки и повернув кресло в сторону приближающегося ведьмака, испуганный парнишка в синем полукомбинезоне с эмблемой ТЧ-7 на нагрудном кармане.
– Я не с ними! – фальцетом выкрикнул он, завидев Геральта. – Я машинист! Помощник!
Глаза у помощника машиниста были затравленные.
– Сколько их было? – спросил Геральт, на всякий случай изготовившись вынуть пистолет.
– В этой паре – четверо, остальные в про… в промежуточных и в этой… В замыкающей.
– А всего их сколько?
– Не зна… не знаю, много. Живых де… десять… Может, пятнадцать.
– Тут появлялся живой, похожий на меня, только помоложе? Лысый и с татуировкой на затылке?
Машинист не решался опустить дрожащие руки, так и отвечал, откинувшись в кресле и запинаясь:
– Ка… Кажется, был. Кто-то. Они дрались там… перед тамбуром.
– Где он сейчас?
– Увели, наверное. Туда, где остальные… Где Петрович. Это машинист.
– Куда?
– В промежуточные. Они там все, там! У них там штаб, наверное!
– Какой еще штаб?
Помощник незнакомого пока Петровича, вроде бы уже прекративший запинаться, вдруг окончательно сник, только беззвучно, словно рыба, открывал и закрывал рот. Зато снова ожила рация.
– Фаза! – приглушенно донеслось из кармана. – Фаза!
Парень в кресле перестал разевать рот, застыл с поднятыми руками, только моргать продолжал.
– Шахнуш тодд! Фаза! Худой! Вы там что, передохли все, что ли? Щур! Левша!
