Читаем без скачивания О возвращении забыть - Сергей Коротков

Несколько тучных нечётких ударов руками, никаких ног, как в спортзале по макиварам, никаких блоков. Вместо перчаток — кулаки, локти, голова, в качестве блоков — те же конечности и само тело.

Неточные и несильные удары первые десять секунд не принесли успеха никому. Отпрянули, снова рванули, но уже с попытками поразить точнее, жёстче и с применением колен, прямых ударов руками и уклонений, захватов и бросков.

Опять получилось плохо!

Отскочили. Две секунды на анализ действий, ПДД, оценку противника. Ножи. Вперёд.

Выпад. Уход. Выпад — уход. Взмахи, тычки.

Ден, перехватив НРС в левую руку, мгновенно освободил правую. Кэп расценил это как изготовку рукоятки ножа к выстрелу и рванул на врага! Но Ден схватил правой рукой камень, приглянувшийся ранее, и использовал его как кастет.

Клинок наёмника словно в дерево воткнулся в подставленное блоком предплечье спецназовца, прямо в кость, секунда удивления. Взмах рукой — и камень глухо влепил в шлем врага, в район уха и виска. Наёмник поплыл, остался без холодного оружия, которое торчало из руки противника, но пытался прикрыться от следующего выпада. Не вышло. Ден пнул кроссовкой по ранам на ноге наёмника, сбив его стойку, снова камнем по шлему, ножом в область шеи, но попал в ключицу, удар ногой в голову.

Чёрный отлетел к камню. Хрустнул его нос и что-то сзади в шее. Разгоряченный Ден сейчас же подскочил. Удар кулаком с зажатой рукояткой ножа в дыхалку врага как раз в то место, где пустой от обоймы карман разгрузки. Затем камнем снова по шлему. Наёмник ойкнул, потеряв ровное дыхание и ощутив взрыв в голове, и завалился на бок.

Ден выругался грязно и громко, пнул ногой ватное тело чёрного. Схватил его за лодыжки, оттащил на более-менее ровное место, откинул оружие. И только сейчас скорчился от боли в руке и теле. Кровь залила рукав, он выдернул нож из кости предплечья, отбросил его, зажал рану, стиснув зубы до хруста.

— Холод! Холод, ты как? — послышался в полусдёрнутых наушниках голос командира.

— Я Холод. Всё путём. Жив. Щас, Ник! Щас-с…

— Я Орк. Я Орк. Слышите меня?

— Я Запал. Слышу тебя, Орк.

— Слышали звуки боя. Гул взрывов. Примерно на час-два.

— Понял тебя, Орк. Двигайтесь прежним маршрутом. Докладывать сразу!

— Понял. Принято.

Рогожин жестом показал своим спутникам принять вправо, ближе к курсу подгруппы Орка. Пока позволяла местность — бежали, по пересечёнке шли шагом, типа отдыхая. Военврач малость запыхался, но, дабы не ударить в грязь лицом, упорно шёл, бежал, скакал наравне со спецназом.

В район боя вышли через час. Сначала Орк с Балоном, вскоре подтянулась подгруппа Рогожина.

Разведчикам, запросившим по связи Истребителя и получившим положительный ответ, предстала картина недавних "боевых действий местного значения". Склон горы, покрытый альпийскими лугами вперемежку с кустарником, на расстоянии 400 метров от скалы до зелёнки был усеян телами боевиков и каких-то чёрных бойцов. Кое-где дымила растительность, ходили фигуры, до боли знакомые глазу, и несколько штатских. Все были заняты рутиной, присущей пятиминутке после боя. Кто бинтовался или собирал трофеи, кто перезаряжался и отдыхал. До темноты оставалось рукой подать, пощупать её, особенно по низинам, а здесь, на горе, ещё как-то казалось светлее.

— Группе Истребителя срочно собраться у скалы! Трофеи, заложники, все. Сбор — десять минут, — не прибыв ещё на поле боя, заявил по связи Рогожин, взбираясь на гору с запада. Пыть-Ях и Полозков семенили следом.

— Есть сбор и прибыть через 10 минут! — отозвался Топорков в усик связи. — Аллё, герои! Толкаем партизан наших, сбор у скалы!

Через девять минут одиннадцать человек собрались у подножия скалы рядом с Орком и Балоном, тепло обнимаясь и приветствуя друг друга.

Тротил напомнил про мины вокруг, которые не все удалось снять (часть их ушла на наёмников и боевиков). Никита нахмурился, пересчитывая свой отряд.

— Не понял! Кого не хватает? Анжела?

— А чё я? Мой вот он! — девушка указала пистолетом на пленного чечена. — Берегла как свою девственность!

— Ха, а она у тебя есть, сестренка?! — прикололся Ден, поправляя бинт на руке и косо глядя на сидящего наёмника, тоже перевязанного по ноге.

— Не смешно, братишка! — хмыкнула Анжела в ответ.

— Отставить шутки! Мля, где этот… Ашот? — Топорков сноровисто вскочил на валун, оглядывая местность вокруг. — Кто с ним был? Кто видел его?

Народ тоже заозирался, один бизнесмен сидел, положив автомат на колени и жуя губами травинку. Ден заметил его вид, усмехнулся.

— Вон, сдается мне, Родео, знает.

— Ну, видел его, — Родион сплюнул, — я чё, пастух ходить за ним?! Видел, собирал он оружие, снарягу. Потом в лес подался, блеснув фиксами, золотьём своим! Я чё, бегать за ним буду?

— Мог и сказать кому из бойцов! Не сломался бы! — Никита слез с камня и хотел ещё что-то добавить, но заметил бегущих к ним Рогожина с товарищами.

— Запал, мы в сборе!

— Хорошо, Истребок! Молодцы. Щас…

Троица подвалила и рассыпалась на траве, тяжело дыша. Никита пока доложился о последних часах, лагере боевиков, уходе, преследовании, засаде, бое. О четверых уничтоженных наёмниках, захваченном в плен их командире (судя по всему!), о шестнадцати трупах чехов и одном пленном.

Рогожин поднялся, протянул руку, пожал Никите.

— Ай молодца-а! Так держать. Всем троим объявляю благодарность как старший группы особого назначения!

— Служу Отечеству! — вскинул руку к голове Топорков.

За ним встали и вторили ему Ден и Тротил. Все остальные завороженно следили за ними, слушали доклад Топоркова. Кто серьёзно, кто улыбаясь.

Рогожин вкратце сообщил о новом предписании, отвел в сторону Никиту.

— Этих допросил?

— Чеха да, чёрного частично. В отказку идёт, чмо! Покоцали его малость. Ранен. Ден его взял. Нелёгкий. Профи чей-то! Может, оттуда. Какие распоряжения будут, командир?

— У нас секретная операция. Ты сам знаешь! И так эта куча заложников на шею. Штаб там херню порет, напридумывали чёрти чё! Ох, как мне хочется взглянуть в конверт! Чует моё сердце — там бомба! Или жопа полная, что, по сути, одно и то же!

— Ясно. Ну, тогда насчет пленных понял! В расход!

— Действуй, майор! А я трублю построение и марш-бросок. Почти стемнело, а нам до точки с этими пару часов минимум. Успеть бы до часа "Ч"!

— Успеем. Командир! Я рад, что мы снова вместе!

— Принято, майор! Взаимно. Всё, работаем.

Никита свистнул Дена, жестом показав, что делать. Сам подошёл к Анжеле.

— Ну что, девочка, забираю я твоего хачика! Свободна.

— Вау! Окей! — девушка мило заулыбалась, протягивая пистолет.

— Спасибо за помощь, за службу!

— Да ладно, Никита! — Анжела засмущалась, но видно было, что ей понравилось.

— Кто ж так отвечает своему командиру? А?

— Опс. Сорри! Э-э… Есть! То есть… служу Отечеству!

— Ну-у… вот. Так лучше! А пистолет оставь себе, Анжел! Разрешаю. Только аккуратно с ним!

— Вау-у! Опс. Есть, мой командир!

Анжела резво заскакала вокруг Топоркова, быстро прижалась к нему, чмокнула в губы (остальное всё было прикрыто шлемом) и побежала ко всем. Видимо, хвастаться. Ребёнок!

Никита повернулся к чеченцу. Тот угрюмо лежал на боку со скованными наручниками руками. Даже в сумерках заметен был блеск его враждебного взгляда.

— Ну что, бородатый, отбегался по лесам-долинам?! Вставай, пошли цветочки нарвём моему командиру!

Пленный вздрогнул, ужом вдруг пополз к кустам, что-то причитая и молясь. Всю спесь и гонор горца как рукой сняло. Никита поспешил остановить его, недовольно ругнулся, понимая, что придётся повозиться, и схватил того за шиворот.

— Аллах… прошу, не надо! Умоляю, не убивай, офицер! Всеми святыми прошу! Офицер…

— Какими ещё святыми, ты, мразь лесная! Аллаха своего вспомнил! Мне некогда читать тебе нотации и ликбез проводить, тебя земля родная воспитает, переучит! В себе только уже! Вставай, мешок говна! Как по зелёнке бегать с автоматом да резать безоружных пацанов наших, надругаться над ними — это вам, бараны горные, хватает сил и смелости! А как самому в такой ситуации оказаться — так говно трусливое! А вы, черти бородатые, развяжите пленного пацана русского, дайте нож ему и в спарринге решите судьбу его! Самим тренировка, потеха, ну и хвала Аллаха вашего за искусство убить неверного в бою, а не как барана резать! Уроды! Может, тебе тоже яйца подрезать и член? Скормить тебе же, а? Чё, мля?!

Никита вынул НРС, провёл по заросшей щеке боевика. Тот испуганно отпрянул, продолжая умолять о пощаде и дёргая сцепленными за спиной руками.

— Сейчас отойдём, чучело лесное, дам тебе нож и возможность погибнуть как мужчина гор, а не как чмо последнее! Ясно?

— Офицер, офицер… — трясся чеченец и морщился, пуская пену изо рта.