Читаем без скачивания Слуги Темного Властелина - Р. Скотт Бэккер

И только тогда, когда солнце начало припекать ее лицо и голое колено, она наконец услышала стук в дверь. Она стрелой пронеслась через комнату, распахнула дверь – на пороге стоял растрепанный колдун.

– Акка! – вскричала она, и слезы хлынули у нее из глаз.

Он посмотрел на нее, на пустую кровать и признался, что заснул у нее под дверью. И тогда Эсменет поняла, что действительно любит его.

Странный это был брак – если это вообще можно назвать браком. Союз отверженных, скрепленный молчаливыми обетами. Колдун и шлюха. Возможно, от подобного союза следует ожидать некоторого безрассудства: ведь эта странная вещь, «любовь», становится тем глубже, чем сильнее презирают тебя окружающие.

Эсменет обняла себя за плечи, смерила Ахкеймиона взглядом и раздраженно вздохнула.

– Что? – устало спросила она. – Что тебе кажется сложным, Акка?

Ахкеймион обиженно отвернулся и ничего не сказал.

Узнав про медника, он пришел в ярость. Он схватил Эсменет за руку и потащил с собой. Они обошли несколько мастерских, и везде он спрашивал, не узнает ли она этого человека. И хотя Эсменет протестовала, объясняла, что подобные происшествия – просто издержки ее ремесла: мало ли кто явится с улицы! – однако в глубине души она была в восторге и втайне надеялась, что Ахкеймион испепелит мерзавца. Быть может, впервые за время их знакомства она осознала, что Ахкеймион может это сделать, и ему уже случалось делать такое.

Однако того медника они так и не нашли.

Эсменет подозревала, что Ахкеймион продолжает рыскать по мастерским, разыскивая человека, который подходит под ее описание. И она не сомневалась, что если Ахкеймион его отыщет, то убьет. Он несколько раз упоминал о меднике уже спустя много времени после этого инцидента, и, хотя Ахкеймион делал вид, что хочет лишь оказать ей услугу, Эсменет подозревала, что на самом деле он – хотя бы в глубине души – мечтает убить всех ее клиентов.

– Зачем ты тут торчишь, Ахкеймион? – спросила она. В ее голосе звучала легкая враждебность.

Он гневно воззрился на нее, и его безмолвный вопрос был ясен: «Зачем ты по-прежнему спишь с ними, Эсми? Почему ты непременно желаешь оставаться шлюхой теперь, когда я здесь, с тобой?»

«Потому что рано или поздно ты от меня уйдешь, Акка… А мужчины, которые меня кормят, за это время найдут себе других шлюх».

Но он не успел ничего сказать: в дверь робко постучали.

– Я ухожу, – сказал Ахкеймион и встал. Ее пронзил ужас.

– Когда вернешься? – спросила она, стараясь не выдавать своего отчаяния.

– Потом, – сказал он. – После…

Он протянул ей одеяло, Эсменет судорожно его стиснула. В последнее время она все хватала чересчур сильно, как будто желая раздавить, точно стекло. Она смотрела, как Ахкеймион подошел к двери.

– Инрау! – сказал Ахкеймион. – Что ты тут делаешь?

– Я узнал очень важные сведения! – ответил запыхавшийся молодой человек.

– Входи, входи! – сказал Ахкеймион, провожая жреца к табурету.

– Боюсь, я был недостаточно осмотрителен, – сказал Инрау, стараясь не смотреть в глаза ни Ахкеймиону, ни Эсменет. – Возможно, за мной следят.

Ахкеймион некоторое время пристально глядел на него, потом пожал плечами.

– Даже если и следят, это неважно. Жрецы часто бывают у проституток.

– Это правда, Эсменет? – спросил Инрау с нервным смешком. Эсменет видела, что ее присутствие смущает Инрау, и, как многие добродушные люди, тот пытался скрыть смущение натянутыми шутками.

– Они в этом смысле ничем не отличаются от колдунов, – усмехнулась она.

Ахкеймион взглянул на нее с притворным негодованием, и Инрау нервно рассмеялся.

– Ну, рассказывай, – сказал Ахкеймион. Он улыбался, но взгляд его оставался серьезным. – Что же ты узнал?

Лицо Инрау на миг сделалось по-детски сосредоточенным. Юноша был темноволос, худощав, чисто выбрит, с большими карими глазами и девичьими губами. Эсменет подумалось, что он обладает обаятельной уязвимостью молодого человека, оказавшегося в тени тяжких молотов мира сего. Шлюхи ценят таких парнишек, и не только потому, что те платят вдвое: не только за удовольствие, но еще вдобавок и за причиненный ущерб. Они, кроме этого, дают еще и иное вознаграждение. Таких мужчин можно спокойно любить – как мать любит нежного сына.

«Я могу тебе сказать, отчего ты так боишься за него, Акка».

Инрау глубоко вздохнул и выпалил:

– Багряные Шпили согласились присоединиться к Священному воинству!

Ахкеймион нахмурил брови.

– Это только слух или?..

– Наверно, только слух… – Инрау помолчал. – Но мне это сказал Оратэ из коллегии лютимов. Я подозреваю, что Майтанет предложил им это довольно давно. И в доказательство того, что это не шутка, он отправил в Каритусаль шесть Безделушек – как знак доброй воли. Поскольку распределение хор идет через лютимов, Майтанету пришлось объясняться с ними.

– Значит, это правда?

– Это правда.

Инрау взглянул на него, как голодный человек, нашедший заморскую монету, глядит на менялу. «Дорого ли это стоит?»

– Великолепно. Великолепно. Это действительно важная новость.

Восторг Инрау был столь заразителен, что Эсменет сама невольно улыбнулась вместе с ним.

– Ты молодец, Инрау, – сказала она.

– Да, действительно, – добавил Ахкеймион. – Багряные Шпили, Эсми – это самая могущественная школа Трех Морей. Со времен последней Войны магов они правят Верхним Айноном…

Однако продолжать он не мог – очевидно, в голове у него теснилось слишком много вопросов. Ахкеймион всегда имел привычку давать ненужные объяснения – можно подумать, она не знает, кто такие Багряные Шпили! Однако Эсменет прощала ему это. В каком-то смысле эти объяснения демонстрировали его желание включить ее в свою жизнь, в круг своих интересов. В этом, как и во многом другом, Ахкеймион был совсем не похож на других мужчин.

– Шесть Безделушек! – выдохнул он. – Удивительный дар! Поистине бесценный!

Не за это ли она полюбила его? Когда она была одна, мир казался таким тесным – и таким убогим. А когда он возвращался, казалось, будто он приносил в своем ранце все Три Моря сразу. Она вела тихую, неприметную жизнь, загнанная в подполье нуждой и невежеством. И вдруг появлялся этот добродушный, пузатый мужик – человек, похожий на шпиона еще меньше, чем на колдуна, – и на какое-то время потолок ее жизни исчезал, и на нее обрушивались солнце и большой мир.

«Я тебя люблю, Друз Ахкеймион!»

– Безделушки, Эсми! Ведь для Тысячи Храмов это слезы самого Господа! И отдать шесть из них нечестивой школе? Интересно…