Читаем без скачивания Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт

— Тебе были знакомы члены этой делегации?

— Конечно, господин, иначе я бы…

— Они мертвы, — вмешался в разговор Айдахо. Монео посмотрел на него непонимающим взглядом.

— Люди, которых ты знал, были убиты и заменены Танцующими Лицом.

— Это мое упущение, — признал Лето. — Мне следовало научить всех способу распознавать этих мимов. Я обязательно сделаю это — они стали слишком дерзкими в последнее время.

— Почему они так осмелели? — спросил Айдахо.

— Возможно, потому, что хотят отвлечь нас от чего-то очень важного, — произнес Монео.

Лето улыбнулся мажордому. Как только его жизни начинает угрожать опасность, его ум начинает очень хорошо работать. Монео ошибся, приняв Танцующих Лицом за знакомых фрименов, и теперь понимал, что продолжение его службы зависит от того, проявит ли он те способности, за которые его выбрал Император.

— Итак, теперь у нас есть время приготовиться, — сказал Лето.

— От чего они хотят нас отвлечь? — спросил Айдахо.

— От другого заговора, который они плетут, — ответил Лето. — Они думают, что я жестоко накажу их за это нападение, но их ядро останется целым, и это благодаря тебе, Дункан.

— Но не похоже, что они собирались проигрывать эту схватку, — возразил Айдахо.

— Но они были готовы к такому повороту событии, — сказал Монео.

— Они полагают, что я не уничтожу их, потому что у них единственных хранятся исходные клетки моих Дунканов, — сказал Лето. — Ты меня понимаешь, Айдахо?

— И они правы? — спросил тот.

— Их подход неверен, — уклончиво ответил Лето. Он повернулся к Монео. — Мы должны прийти в Онн, не имея никаких следов нападения. Сменить форму, заменить мертвых и раненых гвардейцев новыми… и пусть все будет, как было.

— Убитые есть и среди придворных, — доложил Монео.

— Замените и их тоже, — распорядился Лето

Монео поклонился.

— Слушаюсь, господин.

— Пошли в Цитадель за новым балдахином к моей тележке!

— Как прикажет мой господин.

Лето подал тележку назад, потом направил ее к мосту и, обернувшись, сказал:

— Дункан, ты будешь сопровождать меня.

Медленно и неохотно Дункан оставил Монео и других, и ускорив шаг, нагнал тележку и пошел рядом с ней, глядя на Лето.

— Что тебя тревожит, Дункан? — спросил Лето.

— Вы действительно считаете меня своим Дунканом?

— Конечно, точно так же, как и ты считаешь меня своим Лето.

— Почему вы не знали о готовящемся нападении?

— С помощью моего хваленого предзнания? — Да!

— Танцующие Лицом долго не привлекали моего внимания, — ответил Лето.

— Теперь, я полагаю, это отношение изменится?

— Не слишком сильно.

— Почему?

— Потому что Монео прав. Я не стану отвлекаться по мелочам.

— Они действительно могли вас убить?

— С определенной долей вероятности. Знаешь, Дункан, лишь немногие понимают, какой катастрофой станет моя смерть.

— Что замышляют тлейлаксианцы?

— Ловушку; я думаю — обыкновенную, милую ловушку. Они послали мне сигнал, Дункан.

— Какой сигнал?

— Началась новая эскалация отчаянных попыток совершить переворот. Это просто идея фикс у некоторых из Моих подданных.

Они перешли мост и начали взбираться на наблюдательный пункт Лето. Айдахо молча переваривал услышанное.

На вершине скалы Лето оглянулся и посмотрел на выжженную пустыню Сарьира.

За мостом, на месте нападения, слышался плач тех кто потерял в схватке своих близких. Своим обостренным' слухом Лето различил голос Монео, который предупреждал их о том, что время траура должно быть по необходимости кратким, что в Цитадели остались другие близкие и что не стоит навлекать на себя гнев Бога-Императора.

Их слезы высохнут и на лицах вновь появятся улыбки к тому времени, когда мы достигнем Онна, подумал Лето. Они думают, что я их презираю! Но какое значение это имеет в действительности? Это всего лишь маленькие нюансы в настроении тех, кто мало живет и мало думает.

Вид Пустыни успокоил Лето. С этого места не было видно реку, текущую на дне каньона. Она становилась видна, только если повернуться на триста шестьдесят градусов, в направлении Города Празднеств. Слегка повернувшись влево, Лето увидел опушку Запретного Леса. Зеленый ландшафт заставил Лето вспомнить о том, что Сарьир — это всего лишь жалкий остаток той могучей бескрайней Пустыни, перед которой трепетали не только обычные люди, но даже дикие фримены, которые кочевали по ней.

Это река, подумал Лето. Если я обернусь, то увижу плоды своих рук.

Рукотворная расщелина, с которой падали воды реки Айдахо, была простым расширением того пролома, который сделал Муад'Диб в Защитном Валу и сквозь который в Пустыню ворвались его легионы верхом на червях. Там, где сейчас течет вода, Муад'Диб во время бури входил в историю… и в то, что произошло после него.

Лето услышал знакомые шаги Монео, тот взбирался на смотровую площадку. Монео поднялся на вершину и остановился, стараясь отдышаться.

— Когда мы отправимся дальше? — спросил Айдахо.

Монео взмахнул рукой, призвав Айдахо к молчанию, И обратился к Лето:

— Господин, мы получили сообщение из Онна. Бене Гессерит предупредили нас о том, что вы будете атакованы близ моста.

Айдахо презрительно хмыкнул.

— Не слишком ли поздно пришло их предупреждение?

— Это не их вина, — сказал Монео. — Капитан Говорящих Рыб не поверила им.

Тем временем к смотровой площадке начали подтягиваться остальные члены свиты. Некоторые из них до сих пор не оправились от потрясения и еле волочили ноги. Вселяя в них бодрость, среди них сновали Говорящие Рыбы.

— Уберите гвардию из посольства Бене Гессерит, — распорядился Лето. — Направьте им послание. Скажите, что их аудиенция будет последней, но пусть они ничего не опасаются. Скажите им, что последние станут первыми. Они поймут этот намек.

— Как быть с Тлейлаксу? — спросил Айдахо.

Лето обернулся к Монео.

— Да, о Тлейлаксу… Мы пошлем им предупреждение.

— Какое, господин?

— После моего приказа, но не ранее. Посол Тлейлаксу будет подвергнут телесному наказанию и изгнан.

— Господин!

— Ты не согласен?

— Если мы хотим сохранить тайну, — Монео оглянулся на место побоища, — то каким образом мы объясним эту порку?

— Мы не станем ничего объяснять.

— Мы не приведем никаких причин?

— Никаких.

— Но, мой господин, пойдут слухи и разговоры…

— Я просто реагирую, Монео! Пусть моя бессознательная часть, которая действует автоматически, получит в этом деле полную свободу.

— Это породит большой страх, мой господин.

Айдахо расхохотался и встал между тележкой и Монео.

— Это же благодеяние для посла! Были правители, Которые за такое просто сожгли бы дурака на медленном огне.

Монео обратился к Лето через плечо Айдахо:

— Но, мой господин, это действие подтвердит, что Мы были атакованы.

— На Тлейлаксу об этом и так знают, — сказал Лею, — но они ничего об этом не скажут.

— И поскольку все нападавшие убиты… — вставил Айдахо.

— Ты все понял, Монео? — спросил Лето. — Если мы придем в Онн свеженькими и безмятежными, тлейлаксианцы сразу поймут, что потерпели сокрушительное поражение.

Монео оглянулся на придворных и Говорящих Рыб, которые с величайшим вниманием прислушивались к разговору. Редко им приходилось слышать такую откровенную беседу между Императором и его ближайшими помощниками.

— Когда мой господин подаст сигнал к наказанию посла? — спросил Монео.

— Во время аудиенции.

Лето услышал звук приближающихся орнитоптеров, увидел отблеск солнца на их винтах и крыльях и новый балдахин, подвешенный над машинами.

— Пусть поврежденный балдахин доставят в Цитадель и отремонтируют, — приказал Лето, все еще глядя на приближающиеся винтокрылые машины. — Могут возникнуть вопросы, тогда скажите мастерам, чтобы они говорили любопытным, что балдахин был поврежден песчаной бурей.

Монео вздохнул:

— Как будет угодно господину.

— Выше голову, Монео, — сказал Лето. — Теперь иди рядом со мной, а ты, Айдахо, следуй со своими гвардейцами впереди.

— Вы думаете, что может быть еще одна атака? — спросил Айдахо.

— Нет, но гвардию надо чем-то занять. Смени форму. Я не хочу, чтобы ты носил одежду, запятнанную грязными тлейлаксианцами.

Айдахо поклонился и отошел. Лето дал знак Монео подойти как можно ближе. Тот склонился к открытому колпаку и приблизил лицо к лицу повелителя. Лето понизил голос:

— Это особый урок для тебя, Монео.

— Господин, я понимаю, что должен был заподозрить Танцу…

— Танцующие Лицом здесь ни при чем. Это урок для твоей дочери.