Читаем без скачивания Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

И хотя воевать в пустыне тоже нелегко, в долгие периоды затишья между битвами здесь все же условия существования были полегче, нежели зимой в России или в Азии в пору муссонов. Порой можно слышать утверждение, будто в Северной Африке война шла «без ненависти». Это явный перебор – конечно, здесь тоже был страх, а где страх, там и злоба; нормальные люди в пылу битвы ничего хорошего не думают о тех, кто стремится их убить. Но в Африке обе стороны сумели избежать крайних проявлений жестокости, в том числе расправы с пленными. Итальянцы и немцы, жители Британии, Индии, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки выживали и сражались в чуждой им и дикой обстановке, на земле, к которой никто из них не был эмоционально привязан. И более страшным, чем противник, врагом были песок и мухи, жара и жажда.

Осенью 1940 г. Муссолини не терпелось добиться наглядных успехов, которые позволили бы ему претендовать на часть добычи в общей победе государств оси, а в победе уже все были уверены. Ни в сухопутных, ни в морских сражениях его армия опыта не имела, но дуче жаждал иноземных походов и завоеваний, которые придали бы авторитет фашизму и укрепили бы шаткий дух его народа. «Армии нужна слава», – твердил он. Ливия, колония Италии, примыкала к Египту, который англичане контролировали силами всего лишь одной британской дивизии, Седьмой танковой, и двух вспомогательных подразделений – индийского и новозеландского. Вскоре к ним прибыли еще две австралийские дивизии. Англичане пребывали в Египте на птичьих правах: Египет был суверенным государством под властью короля Фарука, англичане же находились на его территории якобы лишь для защиты Суэцкого канала. Каирское правительство официально не вступало в войну вплоть до февраля 1945 г., и большинство египтян отдавало свои симпатии державам оси, мечтая об окончательном освобождении после 70 лет английского господства. Эти взгляды разделяли арабские националисты по всему Ближнему Востоку, и первоначальные успехи Гитлера лишь подогревали их ненависть к британскому владычеству. В августе 1940 г. секретарь Великого Муфтия Иерусалима наведался в Берлин с предложением подготовить восстание в Ираке. Он также предлагал снабжать мятежников в Палестине и Трансиордании – а таковые непременно появятся – оружием, которым вишистская Франция располагала в Сирии. Единственное, что требовалось от нацистов, – гарантировать повстанцам независимость будущих арабских государств.

Однако в 1940 г. германское руководство не проявило особого интереса ни к мусульманским бунтам, ни к арабской свободе. Хуже того – оно передоверило дипломатические игры в этом регионе Италии. Понятно, что свободолюбивые порывы местного населения никак не совпадали с мечтой Муссолини об африканской колониальной империи: во имя этой мечты итальянские генералы уже вырезали многие тысячи ливийцев и абиссинцев. Лишь в 1941 г. немцы завязали самостоятельные отношения с арабскими националистами, особенно в Ираке и Персии. Но их запоздалое и не слишком усердное вмешательство англичане быстро пресекли и укрепили свое господство в регионе.

В сентябре 1939 г. Великобритания напомнила Фаруку о пункте в договоре между двумя странами, согласно которому Египет был обязан в случае войны предоставить «всяческую помощь, в том числе возможность пользоваться гаванями, аэродромами и другими коммуникациями». С этого момента англичане рассматривали страну скорее как свою колонию и распоряжались тут всем через посредство своего посла сэра Майлза Лэмпсона. У берегов Александрии разместился средиземноморский флот, а в феврале 1942 г. английские отряды вошли в Каир и подавили в зародыше восстание. Во время войны среди местного населения еще не раз вспыхивали голодные бунты. Нищенское существование фелахов разительно отличалось от сибаритского образа жизни британских колонизаторов, роскошного отеля Shepheard, спортивного клуба Gezira, от комфортных казарм и отлично снабжавшихся баз в дельте Нила. К «черномазым» англичане относились с чудовищным высокомерием.

Попадавшие в эти места американцы дивились и заносчивости англичан, и имперскому самомнению, им казалось, будто англичане и сражения в западной пустыне считают чем-то вроде мероприятия из спортивного календаря. Не совсем справедливо: на самом деле и сражались всерьез, и погибали, но такова уж традиция британской армии – превращать войну в видимость забавы. Правда и то, что до конца 1942 г. англичане вели кампанию в Северной Африке дилетантски и порой вдохновенно одерживали победу, но чаще глупо проигрывали.

«На бумаге» силы Муссолини были очень велики, и летом 1940 г. казалось вполне вероятным, что итальянцам удастся вытеснить англичан из северной и восточной Африки. Итальянцев в Африке собралось 600 000 человек; под командованием Уэйвелла на Ближнем Востоке, в Кении, Судане и Сомали было менее 100 000 солдат. В августе итальянцы почти без кровопролития захватили Сомали. Черчилль рвал и метал. Сражаться подданные Муссолини отнюдь не стремились, но победы согревали их сердца. В тот краткий период, когда возникла надежда недорогой ценой завоевать Африку, а люфтваффе тем временем увязло в сражениях над Британией, некий итальянский журналист с гордостью и упованием писал (вот уж поистине национальный гений самообмана!): «Мы попытаемся самостоятельно выйти к Суэцу – возможно, мы и войну выиграем вовсе без немцев»3. Но, чтобы успешно проводить столь крупномасштабные операции, Муссолини не хватало ни ресурсов, ни последовательности. С одной стороны, он демобилизовал часть раздутой армии – отпустил крестьян собирать урожай. С другой стороны, пренебрег элементарным правилом сосредотачивать все силы в единый кулак и решил заодно захватить Югославию и Грецию. Приоткрывшуюся ненадолго возможность овладеть Мальтой дуче упустил. Его генералам в Северной Африки недоставало снаряжения и опыта, а главное – решимости. В сентябре 1940 г. военное министерство Италии вернулось к практике мирного времени – заканчивать все дела к двум часам дня. Характерное для итальянских военачальников умение «не замечать» войну.

Итальянский дипломат с отвращением описывал общее настроение Милана: «Все думают только о еде и удовольствиях, спешат богатеть, сочиняют анекдоты о великих и могущественных. Всякий, кто ухитрится погибнуть на этой войне, – жалкий дурачок, а тот, кто снабжает армию ботинками с картонными подошвами, – молодец»4. Молодой итальянский офицер писал родным из Ливии: «Мы все еще рассматриваем эту войну словно колонизаторский поход в Африку, а на самом деле это европейская война, которую европейцы ведут между собой европейским оружием. А мы и в ус себе не дуем, строим каменные форты и живем в роскоши»5.

Предложение Гитлера прислать ему на подмогу две бронедивизии и тем самым обеспечить скорую победу оси Муссолини отверг: ни в коем случае не хотел пускать немцев в собственную ревниво оберегаемую зону влияния. При этом четвертая часть итальянского воздушного флота участвовала в Битве за Британию, воздушное пространство над итальянскими войсками в Ливии было оголено, а тем временем в Албании, захваченной Муссолини еще в 1939 г., собиралась большая армия для вторжения то ли в Югославию, то ли в Грецию – куда дуче скажет. Стратегия и политика итальянцев определялись уверенностью, что они участвуют в незначительных операциях войны, которая уже близка к победоносному завершению. Муссолини боялся, как бы англичане не заключили мир с Гитлером прежде, чем Италия успеет урвать себе кусок, а в итоге Италия окажется единственной из воюющих держав, чьи основные сражения будут разворачиваться в Африке – постепенно итальянцы потеряют там 26 дивизий, половину воздушного флота и все танки, а заодно и свой военный престиж – сколько его еще оставалось.

Летом 1940 г. англичане начали боевые действия с рейдов через ливийскую границу. Маршал Родольфо Грациани выставил около 250 000 солдат против 36 000 англичан, находившихся в Египте, 27 000 (включая территориальную конную дивизию) в Палестине. Этот муссолиниевский маршал прославился разгромом абиссинской армии в 1935 г., когда он без оглядки пускал в ход отравляющие газы. В 1940 г. Грациани показал себя трусом, совершенно не готовым к столкновению лицом к лицу. В сентябре он попытался осторожно продвинуться в Египет, но, существенно переоценив ресурсы Уэйвелла и устрашившись первой же демонстрации сил противника, остановился, врос в землю к югу и к востоку от Сиди Баррани. Один из сподвижников Грациани, Аннибале Бергонцоли, прозванный англичанами Электроус, жаловался, что его артиллеристы чересчур пугливы: во время воздушного налета разбегаются, и их пинками не вернешь обратно к орудиям. На три месяца боевые действия прекратились, к неудовольствию Муссолини, который все еще опасался, как бы война не закончилась прежде, чем он овладеет Египтом, и к неудовольствию также и Черчилля – пришлось дожидаться, пока Уэйвелл соберет силы для контратаки.