Читаем без скачивания Старые долги - Ande
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девчонкам еще не рассказали более опытные старшекурсники, что чем короче будет юбка на экзамене, тем выше будет оценка. Только сейчас до меня дошло, что старик-профессор все понимал лучше всех. До пенсии ему оставалась пара лет. И он сознательно пустил слух про короткие юбки. Устраивая себе такое развлечение. В сессию и я, и куча знакомых, не отказывали себе в удовольствии забежать туда, где сдавали теорию автомобиля. Всем нравилась атмосфера праздника, созданная нарядными девушками.
Я обещал декану не прогуливать без уважительных. Поэтому, сидя на первой паре, развлекал себя этими размышлениями. Никто из друзей-приятелей не появился, и я мрачно страдал в этом цветнике.
Но на второй паре игры кончились. Поточная лекция. Матпрограмирование ведут суровые преподы, склонные замечать пренебрежение к своему предмету. Я привычно уселся в последнем ряду рядом с Ефремом, который очевидно еще не проснулся. Потом в аудиторию вошла Алка Воронова. Огляделась, привычно словила восхищение парней, и фырканье остальных. Направилась ко мне и уселась рядом.
В негласном рейтинге институтских парней я нахожусь в устойчивой середине. Ну да, вроде бы одевается клево. У отца выпросил битую тачку. Но ничем не блещет. Тот же Ефрем весь первый курс был диджеем на институтских дискотеках. А за Серебрянским иногда заезжает мамаша, на собственном Вольво. В восемьдесят пятом это приблизительно то же, что в нулевых летать собственным самолетом. А Мостовский — ни то, ни се. Еще и Макса от него ушла.
Говоря о лидерах этого негласного рейтинга, просто замечу, что зам. секретаря комитета комсомола у нас сейчас некто Мордашов. Тот самый. Который потом «Северсталь» и прочее.
И вот первая красавица самолично усаживается рядом со мной. Я почти услышал, как мой рейтинг ударился в потолок. Хотя, рядом сидел Андрюха. Мало ли, чем там стукнуло.
— Привет!
— Привет, Ал.
— Саша просил тебе передать, что у него заболела бабушка, аппендицит. Но на репетицию он придет.
Ефрем встал. Обошел нас, и уселся от Алки с другой стороны.
— Алла! Я — Андрей. Если я тут сяду, то тебя с этой стороны никто не побеспокоит.
— Я помню, Андрей — улыбнулась она. — Саша знакомил нас прошлой весной.
Я мысленно посочувствовал Вороновой. Вокруг все время куча парней. И каждый хочет рассказать, как однажды выпил литр спирта, и одной рукой отметелил трех гопников. А сам даже не запыхался. Понятно, что она невысокого мнения о мужском интеллекте.
— Антон! — между тем сказала Алла, — я хочу с тобой серьезно поговорить.
Мужская реакция на такую фразу всегда одна — убежать, скрыться и любым способом ничего не обсуждать. Ибо чревато. Но лекция уже началась, на доске рисовали матрицу, и я пошел по пути наименьшего сопротивления.
— Мальчика, Ал, мы назовем Павел. А если будет девочка то Аня. В свадебное путешествие поедем в Нормандию и Бретань. Я покажу тебе Мон-Сен-Мишель. В Шербуре будем есть устриц на набережной, пить Клико и целоваться.
Алка распахнула глазища. Чуть подумала, и спросила:
— Нормандия? Не Ницца? Не Лазурный берег?
— Такой утонченной девушке как ты, предлагать эту отраду нуворишей и безвкусных обывателей? Как можно? Нет! Все будет стильно, уютно, и потрясающе красиво.
— Хорошо. Я расскажу Сашке сценарий нашего свадебного праздника. Но у меня к тебе вопрос.
Черт! Не удалось.
— Скажи, Антон. Вот это ваш ансамбль, он надолго? Ты же не думаешь, что Саша будет профессиональным музыкантом?
— Я ничего не думаю. А кем быть, пусть СанСэй сам решает.
— Простите что вмешиваюсь, но раз ты, Алла, не выходишь за Тоху замуж, может просветите, о чем речь?
— Антон собрал рок-группу. Саша играет в ней на гитаре. Я думала, Андрей, ты вкурсе.
Я открыл рот для пояснений. Но лектор сурово уставился на нас, и я затих.
После окончания пары Ефрем приступил к допросу.
— Андрюха, отстань! Достаточно того, что я не женюсь на Вороновой. Увернулся. Все остальное я тебе расскажу завтра, в общаге. Часов в одиннадцать вечера. Переночевать пустишь?
— Конечно. Только пожрать захвати.
— Ты, гад, мне еще и входной билет устанавливаешь?
— Да нет. Просто жрать хочется.
— Пиво или водка?
— Пиво.
— Окей. Только попроси сейчас Мишу прикрыть меня. Я не пойду на третью пару.
— Пока.
В ангаре уже были Коля и Юрик. Девушки, убедившись что для посторонних женщин место – труднодоступное, временно охладели к репетициям.
Я скинул куртку, сварил себе кофе. Надел наушники.
— Нужно, Юрик, любым способом выделить бочку. Давай пробовать.
Мы наконец начали записываться.
Глава 19
В восемьдесят восьмом году Борис Гребенщиков работал в Лос Анжелесе над записью альбома. Дело шло со скрипом. CBS торопили. Они хотели первыми выпустить альбом советского рокера. На пятки наступали Полиграм с Парком Горького, и Брайан Ино со Звуками Му.
Начиная с конца шестидесятых запись, как правило, делалается по одному стандарту. Сначала пишутся барабаны. Потом бас. Потом гитары, клавиши и все, что нужно. Голос пишется в самом конце.
Партия барабанов, по сути, это хребет, на который потом навешивается остальное. Грубо говоря, от неё зависит все. А партия бочки — это хребет барабанной партии.
За два месяца до релиза, слушая уже почти полностью записанный материал, БГ сказал продюсерам, что нужно переписать партию бочки. Легенды гласят, что продюсеры побежали топиться. Сказать, что все записанное — дерьмо, можно по разному…
У меня таких проблем нет. Я точно знаю, что хочу получить, и это здорово ускоряет. Мы, вчера, записали десять барабанных дорожек с первого дубля. Записанные мной дома басовые партии легли как влитые.
Фил, получив в распоряжение Корг, Роланд, и Ямаху, напоминает безумного ученого. Терзает периодически всех невыносимыми звуками. Но это
