Читаем без скачивания Инкубатор - Лев Пучков

Когда мы возвращались в апартаменты Веника, я поделился своими соображениями с Ольшанским.

— Если предположить, что Степина версия верна и это на самом деле была подмена…

— А ты в этом сомневаешься?! — мгновенно вклинился Веня. — Слушай, ты почему такой тугодум? Тут надо так мало мозгов, чтобы понять, что Веник не мог это сделать!

— Если предположить, что это не буйство, а целенаправленная акция, — стоически продолжал я. — Невольно напрашивается вопрос… А есть ли какая-то связь между объектами нападения?

— Ты имеешь в виду, между убитыми и мной? — живо отреагировал Домовитый. — Знаешь, я сразу об этом подумал.

— И?

— Да вроде бы нет никакой связи. По крайней мере, вот так навскидку, без глубинного копания. Мы все из разных кланов. Пасемся в разных нишах. Совместно никого не обижали. Хмм… Единственно, что нас связывает — классовая принадлежность.

— Это не может быть объединяющим признаком, — возразил Петрович. — Тут подавляющее большинство гостей такие.

— Нет, связующих звеньев пока что не видно, — резюмировал доктор. — Мы непременно поищем информацию по данному вопросу, но сейчас остается только строить догадки.

По возвращении в апартаменты Веника нам принесли бутерброды и чай. Едва мы успели приступить к позднему ужину (или раннему завтраку, это уж кому как больше нравится), с улицы послышался рокот винтов и Веню тотчас же вызвали к Серому.

— Что за жизнь! — чертыхнулся Веня, наспех дожевывая бутерброд и устремляясь к выходу. — В собственном доме пожрать спокойно не дают…

Я слегка напрягся, прислушиваясь к рокоту винтов. Наверное, Серому здесь надоело и он покидает нас, не дождавшись результатов работы следственной группы. Коллеги, судя по всему, тоже так подумали:

— Я так понял, утреннего совещания не будет? — предположил Ольшанский.

— Хозяин — барин, — Домовитый даже слегка приободрился. — Сейчас поужинаем и спать завалимся.

— Он не улетает, — сказал Степа.

— Почему так думаешь? — уточнил Спартак.

— «Вертушка» одна, без сопровождения, — пояснил Степа. — Если бы Верховный убывал, сейчас бы в воздухе дежурили как минимум две пары поддержки.

В самом деле, вскоре рокот винтов прекратился и воцарилась тишина.

— Интересно, что это за «волшебник в голубом вертолете»? — спросил я, вздохнув с заметным облегчением (несколько позже я расскажу, почему с некоторых пор мне не нравятся вертолеты).

— Скорее всего, картотеку привезли, — пояснил Степа, кивнув за окно. — Сейчас проверят, чтобы исключить принадлежность к… гхм… к «диверсантам», и возьмут данные для «пробивки». К утру будет известно, чьи это бойцы.

Степа оказался прав. Как садился вертолет, мы не видели — посадочная площадка находилась на другой стороне усадьбы, — но через некоторое время к одной из трех застекленных беседок, расположенных прямо под окнами кабинета, подошли люди.

В рамках карантина эта беседка выполняла функции мертвецкой, там лежали несчастный дайвер Виталик и камрады, которые очень неловко всплыли под плотным огнем нашего взбесившегося боевого робота.

Посетителей было четверо: Веня, начальник СБ и двое незнакомцев. Экскурсия длилась недолго, вскоре все четверо покинули беседку и утопали за угол.

По итогам этого события меня посетила еще одна ценная мысль и, воспользовавшись отсутствием Вени, я ее немедля озвучил:

— А мы можем как-нибудь деликатно, под благовидным предлогом, получить данные по надзирателю Веника — Ивану?

— У нас есть такая информация, — сообщил Ольшанский. — Как только Иван попал в схему преступления, я попросил у Вени данные и он их добросовестно представил.

Ага, выходит, не один я такой умный.

— Ну и как, есть какие-то нюансы?

— Да вроде бы ничего особенного, — Ольшанский пожал плечами. — Отставной майор спецназа ГРУ, мастер спорта по трем видам единоборств и стрельбе. В общем, нормальный парень.

Замечательно. Если выяснится, что камрады в беседке тоже из спецназа ГРУ, многие странности сразу прояснятся и все встанет на свои места. А то ходишь тут, понимаешь, и ломаешь голову: как это слабак Веник мог «в одно касание» вырубить нас с Юрой и кто его научил так ловко обращаться с ножиком, обеспечил прикрытие и эвакуацию?

Вскоре опять зарокотали винты, затем гул вертолета стих вдали, вернулся Веня и уныло сообщил, что результаты кругом нулевые: как снаружи (по линии поисковых мероприятий МВД), так и внутри усадьбы. Потом он предложил желающим воспользоваться спальнями Веника, и мы прилегли немного вздремнуть до утреннего совещания.

В шесть утра в кабинете хозяина дома состоялось обещанное итоговое совещание.

Серые выглядели по-разному: один был бодрый и на удивление жизнерадостный, второй постоянно зевал и явно хотел спать.

Совещание вел бодрый Серый. Первым делом заслушали доклад Ольшанского о результатах проделанной работы. Доклад был коротким и безрадостным, поскольку мы ни на йоту не продвинулись в своих изысканиях. Скорее, это был даже не доклад, а отчет о мероприятиях, без каких-либо результатов. Любой вменяемый начальник по итогам такого отчета должен был возмутиться в формате «да вы все тут саботажники, даже на копейку не наработали!».

Серого, однако, это ни капельки не огорчило.

Он был настроен на удивление благодушно, думал о чем-то своем и слушал доклад вполуха. Если сравнивать его настроение на ночном совещании и сейчас, можно сделать вывод, что ситуация, сложившаяся на шесть утра, его вполне устраивает и даже радует. Ночью Серый был не по-хорошему задумчив, озабочен и порой необоснованно резок.

А сейчас он вел себя так, как ведет любой человек, который без потерь проскочил какой-то неслабый катаклизм. Ну, например, сообщили человеку о каком-то крупном бедствии на его улице, а по прибытии домой он обнаружил, что все гадости случились у соседей, в то время как его усадьбу неприятности обошли стороной, все имущество осталось в целости-сохранности — даже ни разу забор не забрызгали и тещу не разбудили.

В отличие от ночного совещания, Серый никому высказываться не предлагал и сразу после доклада Ольшанского сам взял слово.

— Первое, и главное, — он поднял палец вверх, призывая собравшихся к вниманию. — Запомните, зарубите на носу: «стилетами» здесь и не пахло. Забудьте это слово. Забудьте о том, что говорил Степан. Считайте, что это был пьяный бред. Всем понятно?

Все дружно кивнули… кроме Степы.

— Для действующего он слишком молод, — Степа кивнул куда-то за окно. — Надо бы на всякий случай проверить «инкубатор». Бьюсь об заклад…

— Проверили в первую очередь, — оборвал его Серый.

— И как?

— Никак. Я же сказал: пьяный бред.

— А насколько вы доверяете… — Степа осторожно пытался подобрать слова. — Человеку… эмм… который проверял…

— Доверяю, как себе, — безапелляционно заявил Серый. — Считай, что сам лично пересчитал по головам и проверил алиби каждого.

— Понял, — обескураженно пробормотал Степа. — Вопросов нет.

— Зато у меня есть вопрос, — сказал Серый, пристально гладя на Степу. — Вернее, не вопрос, а недоумение. Такое большущее, здоровенное недоумение… Скажи мне, Степан… Как могло получиться, чтобы «паладин» так облажался? Ну, не знаю, может, грубовато звучит… Но в моей практике это впервые: чтобы «паладин» упорол такой косячище. И при этом еще раструбил всем подряд, и про «стилетов», и про «инкубатор»… Гхм-кхм…

Степа молчал, опустив голову и не решаясь поднять глаза. Весь его облик категорически возражал против обвинения, но озвучивать эти возражения наш терминатор даже не пытался. Очевидно, он прекрасно знал, как нужно вести себя с Серым.

— Мм-да… Хорошо, хоть не выгораживаешь себя, понимаешь, что накосячил… — благосклонно заметил Серый. — Знаешь, после того как закончит работу следственная группа, мы будем думать, что с тобой делать. Ничего не обещаю, потому что сам пока в замешательстве. Вопрос непростой, сам понимаешь, такого раньше никогда не было.

— Понимаю, — кивнул Степа. — Я… Постараюсь…

— Да, ты уж постарайся… — Серый переключил внимание на Ольшанского. — Итак, другой следственной группы не будет, так что вы должны в ближайшее время закончить свою работу. Ищите Веника, этого, как там его… Ивана, в общем, занимайтесь. Если найдете что-то необычное, немедленно сообщайте мне, я выкрою для вас пару минут. Так… Ну а с тобой, милый друг, разговор особый…

Последнее относилось к Вене — тон был вроде бы доброжелательный, но слова хлестали страшнее кнута:

— Твой сын обоср…ся по полной программе. Принимай меры, решай вопросы с пострадавшими. Помощи от меня не жди, это все твое личное г…но. Разбирайся. УСТРАНЯЙ. Надеюсь, больше мы о нем никогда не услышим. По итогам доложишь лично мне.