Читаем без скачивания Черный колдун - Сергей Шведов

— Я верну себе Ожский замок, так и передай своему отцу, пусть лучше убирается из него добром.

Его слова не показались Сигрид пустой мальчишеской похвальбой, и она зябко передернула плечами. Если этот мальчик будет упорствовать в своих требованиях, то его просто убьют, потому что на стороне ее отца король Гарольд и все владетели Нордлэнда и Приграничья, а у Беса нет ни сил, ни средств, чтобы им противостоять. И чем ему помочь, она просто не знала.

— Почему бы тебе не обратиться к королю?

— Плевать я хотел на твоего Гарольда, ты еще не знаешь, что такое меченый.

— Быть может, Гарольд захочет помочь сыну Тора Нидрасского.

— Хватит об этом, — зло оборвал ее Бес — Пора двигаться.

Бес оказался прав: Ожский замок появился на горизонте еще до наступления темноты. Сигрид облегченно вздохнула. Кажется, ее невероятное приключение закончилось куда благополучнее, чем можно было ожидать по его бурному началу. Кем бы ни были эти выросшие в лесу мальчишки, но в благородстве им отказать нельзя.

У старого трухлявого дуба они остановились.

— Дальше я не поеду, — сказал Бес — А коня потом заберу.

— Когда потом? — не поняла Сигрид.

— Я навещу тебя в моем замке, — хитро подмигнул встревоженной девушке Бес — Прощай.

Он поднял коня на дыбы и пронзительно засвистел. В ответ на этот разбойничий вызов в замке протрубили тревогу. Бес сорвал с головы черный берет и помахал им высыпавшим на стены дружинникам, потом огрел вороного коня плетью и поскакал по дороге, поднимая за собой тучи пыли.

Глава 3

ОТВЕТНЫЙ ВИЗИТ

Бьерн Брандомский был вне себя от гнева. Рыхлое лицо его готово было лопнуть от прихлынувшей крови. Владетель метался по парадному залу Ожского замка, расшвыривая тяжелую мебель со своего пути. Жалобно позвякивала по суда в шкафах, возмущенно бряцало в такт шагам владетеля развешанное по стенам оружие, и только привыкший к подобным сценам Рекин Лаудсвильский спокойно сидел у стола, лишь изредка бросая равнодушные взгляды на разбушевавшегося владетеля.

— Вернули же они девчонку, в конце концов. Стоит ли кровь себе портить?

Брандомский бросил на Рекина уничтожающий взгляд:

— А что скажет король Гарольд? Слава у меченых известно какая.

— Какие они меченые, — поморщился Лаудсвильский, - мальчишки сопливые.

— Для этого дела много ума не надо.

— Если король Гарольд сочтет себя оскорбленным, то пусть сам разбирается с мечеными, — Рекин скосил глаза на разъяренного Бьерна.

Брандомский остановился и удивленно посмотрел на старого друга:

— Я предпочел бы скрыть происшествие с Сигрид от короля.

— Напрасно, — бросил Рекин. — Во-первых, скрыть не удастся, обязательно найдется доброхот, который шепнет об этом Гарольду, а во-вторых, здесь задета честь короля, вот пусть он сам за себя и хлопочет.

Брандомский в задумчивости подошел к столу и сделал большой глоток из кубка. Рекин поморщился — хитроумный Бьерн в последнее время слишком уж пристрастился к вину, оттого и соображать стал хуже.

— Наши друзья из Храма недовольны. Мы до сих пор не выполнили взятых на себя обязательств. Меченые уже второй год грабят торговые караваны на территории Приграничья.

Бьерн нахмурился — дружба Рекина с храмовиками претила ему. Все-таки владетель должен блюсти свое достоинство и не якшаться со всяким сбродом, а уж коли служить кому-то, так только законному государю.

— Почему бы твоему приятелю Кюрджи самому не подсуетиться.

— Он такой же мой приятель, как и твой. Храм исправно выполняет свои обязательства, а мы нет. Брось, дорогой Бьерн, торговля выгодна всем, в том числе и Нордлэнду, поэтому Гарольд должен нам помочь.

— Гарольд недоволен Храмом, — поморщился Бьерн. — Боюсь, что нам предстоит по этому поводу неприятный разговор.

Лаудсвильский только плечами пожал:

— Храмовики прикрывают наши границы от стаи. За последние годы серьезных прорывов не было. Я уже не говорю о кочевниках, этих Храм взял в оборот.

— За стаю нужно благодарить Бога и Тора Нидрасского, который изрядно пощипал вохров в Южных лесах, а Храм тут ни при чем.

— Тогда скажи об этом Кюрджи. Я думаю, еще не поздно разорвать наш договор.

— Я не против торговли, — раздраженно махнул рукой Брандомский, — но Храм стал бесцеремонно вмешиваться в наши дела. Церковники переполошились, они утверждают, что ересь разъедает нашу страну. Недавно епископ Буржский прямо потребовал у Гарольда удаления храмовиков из Нордлэнда и Приграничья.

— Страну разъедает не ересь, а глупость, — отрезал Рекин. — Пора уже понять всем, в том числе и епископу Буржскому, что мир изменился и его уже не втиснешь в рамки прежних догм и представлений, в том числе и религиозных. Гарольд должен понять, что его союзниками в нынешних условиях становятся не церковники и тем более не владетели, а простые горожане, купцы и ремесленники, все те, кто способны шевелить мозгами. Не Храм нас должен заботить, дорогой Бьерн, а меченые. Кто знает, не захочет ли молодой король облагодетельствовать своих дорогих лесных родственников. Ты знаешь, о чем я говорю.

Брандомский задумался надолго. Рекин, конечно, прав: с мечеными пора кончать. Охота слишком затянулась. Еще десять лет назад Бьерн обещал Кюрджи голову Ожской ведьмы, а теперь уже и волчата подросли и все чаще выходят на дорогу. Кто знает, каких бед они могут натворить в Приграничье. Рекин прав и в другом: если Гарольд узнает историю своего рождения, то ему вполне может прийти в голову идея вернуть Ожский замок брату. Конечно, молодой король самолюбив, гордится своим отцом, великим Рагнвальдом, но все может быть. Бьерн вспомнил тонконогого сморчка на троне и усмехнулся. Ингрид была права, само вольно выбрав отца наследнику нордлэндской короны. Гарольд похож на Тора и статью и лицом, рано или поздно, ему об этом скажут, если уже не сказали, и молодой король, чего доброго, натворит массу глупостей. Нельзя Гарольду связывать свое имя с мечеными. Как только на лэндовскую сцену выйдет Бес Ожский, так Гарольду сразу напомнят, чьим сыном он на самом деле является. Все это чревато новой смутой и новой кровью. Гарольд далеко не дурак, и если возле него в нужный момент окажется мудрый советчик, то все закончится к всеобщему удовлетворению. Бьерн осушил одним глотком кубок и почти весело подмигнул налитым кровью глазом Рекину Лаудсвильскому. Времена наступали для Бьерна самые что ни на есть удачные, и не таким уж он был простаком, чтобы выпустить из рук с большим трудом пойманную птицу удачи.