Читаем без скачивания Бункер. Иллюзия - Хью Хауи

— Да? — Лукас что-то написал на бумаге. Джульетта присмотрелась к экрану, но лишь убедилась, что звезд там нет. — Мне трудно представить, как можно любить вот так, тайно, — сказал он.

— А мне трудно понять, зачем нужно чье-то разрешение — соответствие Пакту или согласие отца девушки, чтобы полюбить, — возразила она.

— Зачем нужно? А как может быть иначе? Что два любых человека просто так возьмут и влюбятся, когда пожелают?

Она не ответила.

— Как же тогда участвовать в лотерее? — спросил он, развивая мысль. — Даже представить не могу, как можно скрывать такие чувства. Это же словно праздник, разве не так? Для этого есть ритуал, когда парень спрашивает у отца девушки разрешение…

— Ладно, а у вас… у тебя кто-то есть? — прервала его Джульетта. — То есть… я спрашиваю только потому, что у тебя, как мне кажется, имеются определенные убеждения на этот счет, но я, может быть…

— Пока нет, — ответил он и снова ее спас. — У меня еще осталось немного сил, чтобы отражать упреки мамы. Ей нравится каждый год напоминать мне, сколько лотерей я уже пропустил и как это отразилось на ее шансах понянчить внуков. Как будто я сам не знаю эту статистику. Но в конце концов, мне всего двадцать пять.

— Не так уж и много.

— А как насчет вас?

Она едва не выложила ему все. Чуть не выболтала свой секрет безо всяких расспросов. Как будто этому мужчине — нет, еще совсем молодому человеку, и совершенно незнакомому, — можно было доверять.

— Я еще не нашла никого подходящего, — солгала она.

Лукас рассмеялся мальчишеским смехом:

— Нет, я имел в виду, сколько вам лет. Или это невежливо?

Ее окатила волна облегчения. Она-то подумала, что он спрашивает, встречалась ли она с кем-нибудь.

— Тридцать четыре. Мне говорили, что спрашивать про возраст невежливо, но я никогда не соблюдала правил.

— …Сказала наш шериф, — добавил Лукас и рассмеялся собственной шутке.

Джульетта улыбнулась:

— Наверное, я все еще привыкаю к этой должности.

Она повернулась обратно к экрану, и они оба погрузились в молчание. Ей было как-то странно вот так сидеть с этим парнем. В его присутствии она ощущала себя моложе и почему-то более защищенной. Менее одинокой, как минимум. Она и его оценила как одиночку — нестандартную шайбу, не подходящую ни к одному нормальному болту. И он поднимался сюда, на самый верх бункера, в поисках звезд, тогда как она все свое редкое свободное время проводила в шахтах, как можно дальше от людей, охотясь на красивые минералы.

— Похоже, для нас обоих эта ночь будет не очень-то продуктивной, — сказала она через какое-то время, прервав молчание, и погладила нераскрытую папку на коленях.

— Ну, не знаю. Это зависит от того, для чего вы сюда пришли.

Джульетта улыбнулась. На другом конце широкого помещения едва слышно пискнул компьютер — поисковая программа закончила просеивать информацию Холстона и подала сигнал.

23

На следующее утро, вместо того чтобы подняться к себе в кабинет, Джульетта спустилась на верхнюю ферму пятью этажами ниже — на похороны Марнса. Не будет ни папки с делом о смерти ее помощника, ни расследования. Его старое и усталое тело просто опустят глубоко в землю, где оно разложится и станет питанием для корней. Это показалось ей странным: стоять в толпе и думать о Марнсе как о папке. Она была на этой работе меньше недели, но уже начала воспринимать картонные папки как обители призраков. Имена и номера дел. Жизни, уместившиеся на двадцати страницах бумаги из утилизированной макулатуры, с волоконцами разноцветных ниток, вплетенных между черными строчками печальных рассказов.

Церемония шла долго, но не казалась затянутой. Возле могилы Марнса все еще виднелся холмик там, где была похоронена Джанс. Вскоре они сольются внутри растений, а эти растения станут питать обитателей бункера.

В плотной толпе среди провожающих ходил священник со своим учеником, и Джульетта приняла от него спелый помидор. Оба, облаченные в красные одеяния, распевали молитвы звучными голосами, дополняющими друг друга. Джульетта надкусила плод, забрызгав соком комбинезон, прожевала кусочек и проглотила. Она понимала, что помидор очень вкусен, но не могла по-настоящему насладиться им.

Когда пришло время засыпать могилу землей, Джульетта стала наблюдать за людьми. Менее чем за неделю на верхних этажах умерли двое. Еще двое умерли на других этажах, так что эта неделя выдалась очень плохой.

Или хорошей — в зависимости от того, кто ее оценивал. Она заметила, как бездетные пары, взявшись за руки, азартно доедают помидоры, делая мысленные подсчеты. По мнению Джульетты, лотереи проводились слишком быстро после чьей-то смерти. Она всегда считала, что устраивать их нужно ежегодно в один и тот же день, чтобы они воспринимались как событие, которое произойдет в любом случае, даже если никто не умрет.

С другой стороны, предание тела земле и сбор спелых плодов рядом с могилой были нужны, чтобы усвоить главное: таков цикл жизни, он неизбежен и его следует принимать и ценить. Человек уходит, оставляя после себя дар пищи, дар жизни. Люди освобождают место для следующего поколения. Мы рождаемся, становимся тенями, отбрасываем свои тени, а потом уходим. И каждый может надеяться лишь на то, что его запомнят по этим двум теням.

Участники церемонии стали подходить к краю могилы и бросать в нее остатки плодов. Джульетта тоже подошла и добавила свой недоеденный помидор к красному дождю из шкурок и мякоти. Ученик священника, опираясь на слишком большую для него лопату, ждал, пока не будет брошен последний кусочек. Те, что упали мимо, он скинул в могилу вместе с темной жирной землей, сформировав поверх нее холмик, которому после нескольких поливов суждено было осесть и стать неразличимым.

Когда похороны завершились, Джульетта пошла наверх, в свой кабинет. Она чувствовала, как с каждым лестничным пролетом устают ноги, хотя и гордилась своей хорошей физической формой. Но ходить и подниматься — совершенно разные вещи. Это не работа гаечным ключом или отвинчивание упрямых болтов, и усталость после подъема совсем другая, нежели после дополнительной смены. Джульетта пришла к выводу, что ходить по лестнице — неестественно. Люди для этого не приспособлены. Вряд ли их тела годятся для перемещений более чем на один-два этажа бункера. В этот момент мимо промчался вниз очередной носильщик с улыбкой на юном лице, легко перескакивающий с одной стальной ступени на другую, и Джульетта задумалась: «А может, для этого нужна всего лишь тренировка?»

Когда она наконец-то добралась до кафе, было уже время обеда, и помещение наполняли шум разговоров и позвякивание вилок по металлическим тарелкам. Куча сложенных записок перед дверью ее кабинета заметно подросла. Рядом с записками обнаружилось растение в пластиковом ведре, пара ботинок и небольшая фигурка, сделанная из разноцветных проводов. Поскольку у Марнса не было семьи, Джульетта предположила, что разбираться со всем этим придется ей — раздать вещи тем, кому они пригодятся больше всего. Наклонившись, она взяла одну из открыток. Надпись на ней была сделана неуверенным почерком, цветным карандашом. Джульетта представила, как старшеклассники начальной школы сидят на уроке труда и готовят открытки для Марнса. Это опечалило ее больше любых церемоний. Она вытерла слезу и мысленно выругала учителей, которым пришло в голову привлечь к этому детей.

— Хотя бы их в это не вмешивайте, — прошептала она.

Она положила открытку на место и успокоилась. Наверное, Марнсу понравилось бы, если бы он все это увидел. Характер он имел легкий — был одним из тех людей, кто не стареет сердцем, — оно у него осталось неизношенным, потому что он так и не осмелился им воспользоваться.

Войдя в кабинет, Джульетта с удивлением обнаружила, что там кто-то есть. За столом Марнса сидел незнакомец. Он оторвал взгляд от компьютера и улыбнулся ей. Она уже собралась спросить, кто он такой, когда Бернард — она отказывалась воспринимать его даже как исполняющего обязанности мэра — вышел из камеры с папкой в руке и тоже улыбнулся.

— Как прошли похороны? — спросил он.

Джульетта пересекла кабинет и выхватила у него папку.

— Прошу вас ни во что не вмешиваться, — заявила она.

— Вмешиваться? — Бернард рассмеялся и поправил очки. — Это закрытое дело. Я собирался вернуть его в свой офис и убрать в архив.

Джульетта посмотрела на обложку. Это была папка Холстона.

— Вы ведь знаете, что должны отчитываться передо мной? Вам полагалось хотя бы бегло ознакомиться с Пактом, прежде чем Джанс привела вас к присяге.

— Это побудет у меня, спасибо.

Джульетта оставила Бернарда возле открытой камеры и подошла к своему столу. Она сунула папку в верхний ящик, убедилась, что флэшка все еще торчит из компьютера, и посмотрела на молодого человека, сидящего напротив.