Читаем без скачивания МетрОполь - Галина Полынская

— А я бывший домушник! — обрадовался Олег. — Сам-то я родом из Тбилиси. На последнем деле мы погорели и меня через границу в багажнике переправляли, теперь у дядьки придурка живу. Вот женюсь, получу гражданство… Только с документами пока не ясно, я-то сейчас по поддельным…

— Все. — Закрыл глаза Артур. — Больше я ничего о вас знать не хочу. Прекратите.

— Ты ж сам просил.

— Теперь понял свою ошибку.

САМОлётик

Солнце щекотало нос пушистым лучом, Артур поморщился, чихнул и открыл глаза. Он лежал на кухонном диване, рядом, с суровым, сосредоточенным видом, спал Олег, на столе важно сверкала пустая бутыль «Nemiroff», окруженная окурками и объедками. Тихонько, чтобы не разбудить, Артур перебрался через Олега и отправился по традиционному маршруту: сортир — ванная — холодильник с пивом.

Завершив моцион, открыл бутылку «Гиннеса» и заглянул в комнату. Юма с Дворогом уже проснулись. Лежа в кровати, девушка наблюдала, как Дворог рассовывает по карманам балахона свое имущество.

— Доброе утро. Как спалось?

— Спасибо, хорошо, — улыбнулся в ответ Дворог и Артур увидел, что лицо у него довольно симпатичное, особенно с этим смешным рыжим ежиком на голове.

Юма выбралась из-под одеяла, на ней все так же болталась рубашка Артура, и потянулась. Черные волосы, кое-как заплетенные в косу, стремительно рассыпались по спине и плечам, будто только и ждали удобного момента.

— Надоели! — досадливо поморщилась девушка, взяла с подлокотника кресла свой беретик, поднесла его к самым концам прядей, и вдруг они стали свиваться в тугой блестящий жгут. Хитро закручиваясь, волосы стали исчезать, подтягивая за собой беретик. Вскоре он аккуратно поселился на макушке, на свободе осталась только густая челка.

— Ловко, — усмехнулся Артур, — значит, это заколка такая?

— Ну да. Я в ванную!

Дверь за ней закрылась, а из кухни выполз сонный, взъерошенный Олег.

— Сколько времени? Доброе утро. А еще пиво есть?

— Времени одиннадцать, пиво в холодильнике, доброе утро, — Артур включил телевизор и Дворог с нескрываемым интересом уставился на экран.

— У вас нет такого что ли?

— Нет… я слышал о подобных штуках, но сам не видел.

— Смотри, — великодушно разрешил Артур и поставил кресло поудобнее. Дворог уселся и отключился от реального мира, зачарованно пожирая глазами какой-то пыльный боевик. Олег плюхнулся в другое кресло и пододвинул к себе телефон. Набрав номер, он радостно произнес:

— Лена! Привет, это Олег! Лен, я сейчас все объ… ясн… ю… Лен! Блин, трубку повесила.

— А ты что думал, женишок? — хмыкнул Артур. — Думал, она тебя хотя бы выслушает, да? Напрасно.

Переместившись на кухню, Артур разлил пиво по стаканам, сгреб объедки в сторонку, вытряхнул пепельницу и закурил. Он понимал, что надо позвонить Олегу, причем немедленно, но никак не мог это сделать, чувствуя, что все еще находится в параллельном мире, а любой контакт с внешней средой это ощущение мгновенно разрушит.

— Странно вообще все это, — сидя за столом, Артур рассеянно смотрел, как в распахнутую форточку вытекает сигаретный дым, — никак еще не могу разобраться, что к чему, многое вообще не стыкуется.

— Ты о чем это? — сделав пару глотков, Олег поставил стакан.

— Да обо всем произошедшем. Ты веришь, что с нами все это произошло чисто случайно?

— А как еще? Случайно, конечно. Со мной все время какая-то ерунда происходит.

— Ты знаешь, когда началось это представление с желтыми фигурами, я как бы отключился и мне привиделось… или даже не привиделось… не знаю, как это объяснить, но я был в старой разрушенной церкви и беседовал со священником, вернее, с монахом. Странным таким монахом…

Коротко он рассказал об этом, отчего-то умолчав про самое первое свое видение и о том, как выбирал миры и дороги. Олег внимательно слушал.

— Ты знаешь, — покачал он головой, когда Артур закончил, — боюсь, не монах это… Говоришь, он из тьмы вышел?

— Мне безразлично, он помог мне же самому ответить на свои же вопросы, я многое понял.

— Может у Дворога спросить? Он же священник, хотя, из разных мы мест отдаленных.

— Бог везде один. Кстати, о Двороге… — Артур задумчиво потер лоб, — как соберется он домой ехать, попробую-ка с ним и Юму отправить.

— А чё так? — заулыбался Олег. — Не по душе?

— Говорила мне как-то одна женщина, что мне все даром не пройдет, что обязательно поплачусь, видать настал час расплаты, — хмыкнул Артур, — горе мне, горе.

— Ты погоди, не торопись, — со знанием дела, хлопнул его по плечу Олег, — пока Дворог телек насмотрится, как раз все и выяснится. А девка она кайфовая, сам бы такую взял. Это она по началу такая, может со страху или от неуверенности в чужом мире…

— Ага, конечно, неуверенная такая, ну такая неуверенная и боязливая!

Зазвонил телефон. Затушив окурок. Артур пошел в комнату. Дворог с детским восторгом смотрел рекламу, не реагируя на внешние раздражители.

— Да?

— Артур, — раздался спокойный, чуть уставший голос Олега, — наконец-то ты дома.

— Да я и сам этому рад.

— Где был на этот раз?

— Все там же. Я потом тебе все-все расскажу, ладно?

— Хорошо, как знаешь.

— Олег, ты прости меня, ладно?

— За что?

— За все. Жаль, ваза куда-то затерялась, а то б я ее обязательно отвез в Сокольники.

— Не надо, я тогда еще нашел и купил точно такую же. И поставил на место. Как всегда ждем тебя в гости, ты приезжай, ладно?

— Конечно. А если не один приеду?

— С кем хочешь. Приезжай, всегда тебя ждем, всегда тебе рады.

— Конечно. Обязательно, — Артур откашлялся. — Лиле привет.

Повесив трубку, вернулся на кухню.

— Чего такое?

— Да ничего, — налив пива, он залпом выпил и тяжело присел на табурет. — Интересно, кто же все-таки такой этот бомж из метро?

— Какой бомж?

— Сейчас.

Одежда, висевшая на балконе, высохла. Из кармана джинсов он вытащил листок с портретом. Рисунок расплылся, превратившись в сплошное бледно-серое пятно, изображение стольника теснилось бурой кляксой в самом низу. Облокотившись на перила, Артур посмотрел на забрызганный солнцем двор. Сочные зеленые кроны уже кое-где золотились яркими намеками на осень, где-то вдалеке восторженно кричали дети, лаяла собака. Положив листок на перила, Артур сделал самолетик, такой же неуклюжий, как и в детстве и запустил его с высоты четвертого этажа. Описав плавную дугу, самолетик уверенно встал на крыло и куда-то заторопился, едва касаясь взъерошенных тополиных макушек.