Читаем без скачивания Зимняя война 1939-1940. Политическая история - Александр Чубарьян

Объективной была и информация Думенка по "кардинальному вопросу". В ранее упомянутой телеграмме от 14 августа он сообщал: "Советская делегация в качестве условия реализации военного пакта поставила вопрос о необходимой уверенности для советской армии в случае агрессии против Польши и Румынии эвентуальной возможности вступить на польскую территорию по Виленскому коридору и в Румынии через Галицию"40. И Думенк и Наджияр считали это условие обоснованным. Последний писал на следующий день в Париж: "По мнению генерала Думенка, то, что предлагают русские в целях выполнения обязательств по политическому договору, соответствует интересам нашей безопасности и безопасности самой Польши… Нам предлагают точно определенную помощь на Востоке и не выдвигают каких-либо дополнительных требований о помощи с Запада. Но советская делегация предупреждает, что Польша своей негативной позицией делает невозможным создание фронта сопротивления с участием русских сил"41. Наджияр настаивал на необходимости оказать на Польшу соответствующее давление42.

Давление было поручено оказать французскому военному атташе в Варшаве генералу Ф. Мюсу, который, как отмечалось ранее, находился в эти дни в Париже и был направлен обратно в Варшаву, и французскому послу Л. Ноэлю. Их переговоры с начальником главного штаба польской армии генералом В. Стахевичем и министром иностранных дел Ю. Беком не принесли результатов. 18 августа в Париже получили сообщение — отказ43. На следующий день Ф. Мюс после трехчасовых переговоров со Стахевичем отправил телеграмму следующего содержания: "В конце концов с согласия Бека была принята формулировка: наша делегация в Москве может маневрировать, как будто полякам не был поставлен этот вопрос"44. Поскольку Ноэль вел переговоры с Беком, а Мюс со Стахевичем, то подоплеку этой телеграммы поясняет телеграмма Ноэля от 19 августа, в которой он после очередного отказа Бека на пропуск советских войск сказал ему: "Может быть, лучше, чтобы Вы мне не отвечали. Согласимся с тем, что вопрос перед Вами не был поставлен".

20 августа Наджияр посылает тревожную телеграмму: "Провал переговоров неизбежен, если Польша не изменит позицию". Ноэль, в свою очередь, сообщает, что в позиции Польши изменений не произошло и Бек настаивает, чтобы в конвенции Польша вообще не упоминалась. Ноэль констатирует, что "позиция Польши не заключать с СССР никаких политических и военных соглашений — это «"болезнь" польской политики», что укрепление связей с Францией и Англией, кредиты и прочее не были использованы для того, чтобы получить согласие Польши на сотрудничество с СССР45.

Подводя итоги переговорам, Наджияр писал 25 августа в Париж: "Действительно, как можно было надеяться получить обязательства СССР против Германии… если поляки и румыны продолжали игнорировать русскую помощь"46. Имелись на то и более глубокие причины. Лорд Стренг, не только активный участник переговоров, но и знаток многих тайн британской политики рассматриваемого периода, выступая с почетной лекцией "Московские переговоры" в университете г. Лидс (Великобритания) в 1968 г., назвал, на наш взгляд, важнейшую из них: "Собственная безопасность, к которой стремились русские, не обеспечивалась тем соглашением, которое могли себе позволить западные державы"47.

В Берлине более настойчиво искали пути ускорения переговоров и с Лондоном и с Москвой, их результативности, для чего планировали поездку Геринга в Англию, а Риббентропа — в Москву. Развернулась напряженная подготовка этих визитов. Поскольку один из них исключал другой, выбор зависел от хода переговоров по всем сторонам "треугольника" и должен был быть сделан в "последний час". Ближайшей и важнейшей целью Германии на этом этапе закулисной дипломатической борьбы являлось обеспечение наиболее выгодных внешнеполитических условий для захвата Польши.

3 августа на очередной встрече с немецким послом в Лондоне Г. Дирксеном советник британского премьер-министра Г. Вильсон дал понять, что англо-германское соглашение "начисто освободит британское правительство от принятых на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д." В результате беседы германский посол пришел к выводу, что возникшие у Англии за последние месяцы связи с другими государствами "являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет действительно достигнута единственно важная и достойная усилий цель — соглашение с Германией"48.

Стремление достигнуть взаимопонимания с Германией было характерно не только для английских консерваторов, но и для ряда ведущих французских политиков. Министр иностранных дел Франции Бонне заявил, в частности, германскому послу Вельчеку: "Несмотря ни на что, Франция придерживается идеи сотрудничества с Германией, которое снова начинает налаживаться, а со временем станет более тесным"49. Министр подчеркнул, что Франция не откажется от этой генеральной линии своей политики. Данные проекты поддерживались и некоторыми американскими представителями в Европе. Посол США в Лондоне Кеннеди был убежден, что поляков следует бросить на произвол судьбы и дать нацистам возможность осуществить свои цели на Востоке, поскольку конфликт между СССР и Германией "принесет большую выгоду всему западному миру"50. Посол США в Берлине X. Вильсон считал вероятным вариант нападения Германии на Россию с молчаливого согласия западных держав "и даже с их одобрения"51.

В то же время у Рузвельта и других наиболее дальновидных американских политиков росло понимание пагубности мюнхенского курса. Министр внутренних дел США Г. Икес писал видному общественному деятелю Р. Робинсу: "Чемберлен неотступно следует своим нечестным путем. Очевидно, что он вопреки всему надеется, что Гитлер в конце концов решит двигаться на восток, а не на запад. Вот почему он медлит в отношении заключения соглашения с Россией, что может иметь фатальные последствия как для Франции, так и для Британской империи"52.

Тем временем 7 августа в Германии была организована встреча Г. Геринга с группой британских промышленников. Англичане вручили рейхсмаршалу меморандум, предварительно просмотренный Н. Чемберленом, и внесли предложение о проведении конференции четырех держав в Швеции — без участия Польши и СССР53.

11 августа Гитлер в беседе с верховным комиссаром Лиги наций в Данциге К. Буркхардтом заявил о желании жить в мире с Англией при условии предоставления Германии свободы рук на Востоке. Тот согласился сообщить английскому правительству о готовности Гитлера встретиться с кем-либо из представителей английского правительства.

Известие вызвало интерес. Галифакс 15 августа ответил Буркхардту: "На меня произвел большое впечатление Ваш доклад о беседе с господином Гитлером и формулировки, которые Вы использовали в своем ответе. Я надеюсь, Вы согласитесь, что хотя не существует какой-либо перспективы мирного решения, Вам следует продолжить выполнение функции верховного комиссара и в этом качестве выполнять дальнейшую службу. Я надеюсь, Вы окажетесь в состоянии сохранить Ваш клапан связи с господином Гитлером открытым. Я изучаю предложение о целесообразности встречи англичанина с господином Гитлером54.

В конечном итоге достигли договоренности о визите 23 августа Геринга в Англию. Самолет должен был доставить рейхсмаршала на уединенный аэродром в Харфортшире, откуда в сопровождении выделенных английских представителей ему надлежало направиться в Чекере — загородную резиденцию Чемберлена. Тайну условий, на которых готовилась сделка, еще хранят британские архивы.

Новым импульсом на германо-советских переговорах явилась встреча В.М. Молотова с Ф. Шуленбургом 3 августа, которую он запросил по указанию Риббентропа. В ходе беседы, подтвердив стремление германского правительства улучшить отношения с СССР, он заверял, что Германия "не старается ободрить Японию в ее планах против СССР". Нет оснований для трений между Германией и СССР "на всем протяжении между Балтийским и Черным морями". Требования к Польше не противоречат интересам СССР. В Румынии Германия не намерена задевать интересы СССР. Нет у Германии агрессивных намерений и в отношении прибалтийских стран. "Таким образом, — сказал германский посол, — имеются все возможности для примирения обоюдных интересов". После этой беседы Ф. Шуленбург телеграфировал в Берлин, что в Москве по-прежнему наблюдается недоверие к Германии, и советское правительство "преисполнено решимости договориться с Англией и Францией"55.

Несмотря на крайне напряженную обстановку, когда до нападения Германии на Польшу оставалось менее трех недель, о чем было известно в Москве, а на Дальнем Востоке развернулось крупное сражение против японских войск на р. Халхин-Гол, советское правительство до встречи с англо-французской военной делегацией и, видимо, выяснения ее полномочий не давало ответа на новую германскую инициативу. Угроза войны на два фронта явилась, на наш взгляд, главным фактором, который диктовал его решения и в конечном итоге склонил СССР к соглашению с Германией.