Читаем без скачивания Щит дьявола - Лео Кесслер

Несмотря на то, что Краузе был уже достаточно опытным бойцом, он не смог скрыть своего восторга:

— Боже, господин штандартенфюрер, но ведь это будет похоже на подвиг легендарного «Танка» Майера[50] в Кане, когда он, имея в своем распоряжении всего лишь один «тигр», справился с целой английской танковой бригадой!

Куно фон Доденбург фыркнул:

— Ну, Майер — бригадефюрер, а генералам позволительно совершать такие вещи. Для нас же остается лишь надежда, что нам повезет точно так же.

Фон Доденбург задраил крышку люка и опустился на обитое кожей сиденье по соседству с Шульце.

— Ну что ж, парень, открывай огонь! — приказал он.

Шульце выстрелил.

— Отлично, Шульци, — радостно завопил Матц, — наподдай им как следует!

Ехавший в пятистах метрах впереди американский «стэгхаунд» резко остановился, точно наткнувшись на каменную стену. Из его моторного отделения вырвались языки пламени. Из бронемашины выскочил американец; вся его форма была объята пламенем. Он дважды перекатился по земле, отчаянно выбрасывая вперед руки, а затем затих.

— Бронированная машина боевого дозора уничтожена, — констатировал фон Доденбург. — Американцы лишились средств разведки. Первый акт закончился. Можно приступать ко второму.

Однако один из «шерманов» выпустил свой снаряд по командирскому «тигру» раньше, чем это успел сделать Шульце. В лобовую броневую плиту немецкого танка врезался 75-миллиметровый снаряд «американца». Башня неожиданно наполнилась вонью горящего металла. От неожиданности Шульце втянул голову в плечи и сквозь зубы выругался.

— Что там у вас случилось, господин гауптшарфюрер? — раздался насмешливый голос Матца. — Вы пукнули — и теперь задыхаетесь в собственной вони?

— Твоя отвратительная рожа отведает моих кулаков, если ты будешь позволять себе подтрунивать надо мной подобным образом, — проревел Шульце, бешено подкручивая колесики прицела.

— А ну, перестаньте! — резко бросил фон Доденбург. — Вы, господа, видимо, забыли, что в настоящий момент мы ведем войну?

Танковая пушка выстрелила.

— Попал! — радостно воскликнул Куно.

Двигавшийся параллельно с ними в сотне метров правее танк Краузе также поразил американский «шерман», заставив того остановиться. Из башни неприятельского танка повалил густой черный дым. Экипаж попытался спастись, однако панцергренадеры «Вотана», вырывшие себе щели по обочинам дороги, не были намерены проявлять никакого милосердия. Не успели американские танкисты пробежать и пяти метров, как были все до единого скошены беспощадным пулеметным огнем. Они попадали на землю, точно сбитые шаром кегли, беспомощно разбросав руки и ноги.

Справа от «тигра» фон Доденбург из кустов неожиданно выскочил притаившийся там «шерман». Другой начал двигаться к танку штандартенфюрера слева.

— Они атакуют нас с флангов, Шульце, — прокричал Матц. — Хотят взять нас в клещи!

В бок «тигра» ударился 75-миллиметровый снаряд «шермана». Эсэсовцы с ужасом увидели, как металл их танка начинает краснеть от нестерпимого жара бронебойного снаряда. Откуда-то по ним открыл огонь американский пулемет. Пули бешено защелкали по броне; одна из них проскользнула в прорезь на корпусе, откуда высовывалось дуло спаренного пулемета. Второй водитель, только что призванный в армию восемнадцатилетний юноша, отшатнулся назад, закрывая руками лицо. Между его пальцев заструилась кровь. «Я не могу видеть! — жалобно закричал он. — Я ничего не вижу… Я ослеп!»

Матц мягко оттолкнул его в сторону, продолжая управлять танком.

— Все в порядке, господин штандартенфюрер, — прохрипел он в микрофон. — Все под контролем… все просто в шоколаде!

Пока он бормотал все это, второй водитель постепенно агонизировал на облитом кровью сиденье.

Еще один бронебойный снаряд американцев ударил по броне «тигра». Шестидесятитонный танк страшно содрогнулся, однако мощные моторы «Майбах» продолжали исправно тянуть его вперед. Шульце быстро выпустил по американцам сразу два снаряда подряд. «Шерман», который пытался приблизиться к ним слева, получил прямое попадание. Осколком снаряда у водителя этого танка оторвало голову, но машина продолжала двигаться вперед, пока на скорости тридцать километров в час не врезалась в дорожное ограждение и не загорелась. Несколько секунд спустя она взорвалась. Но в эту секунду, словно из-под земли, вокруг них появилась американская пехота.

— По американским пехотинцам… из пулемета… огонь! — скомандовал фон Доденбург.

Однако сами янки не желали сражаться. Они тут же подняли вверх руки, моля о сдаче. Матц, снова оттолкнув умирающего второго водителя, который бессильно приваливался к его плечу, вдавил педаль акселератора.

Впереди фон Доденбург заметил шеренгу «шерманов», которые в нерешительности остановились перед неширокой речкой. Штандартенфюрер знал, что, если он переберется через эту речку и атакует их, американские танки разбегутся — они никогда не решались вступать в открытый бой лицом к лицу с превосходящими их по огневой мощи и маневренности немецкими «тиграми».

— Вперед! — прокричал он. — Полный вперед! — Его глаза загорелись азартом предстоящей безжалостной схватки.

Матц начал переключать передачи, переходя на максимальную скорость. «Тигр» понесся вперед. Его мощные моторы оглушительно ревели. Краузе тут же поддержал рывок фон Доденбурга, и его танк последовал за командирской машиной. Перед Куно блеснула гладь реки, не показавшаяся ему чересчур широкой или глубокой для «тигра».

— Готовимся к переправе через реку; — кинул он Матцу. — Загерметизируй кабину и подними вверх трубку воздухозаборника.

Матц затормозил и медленно съехал к самому урезу воды. Вражеские «шерманы», застывшие на противоположном берегу реки, по-прежнему колебались, не зная, что им предпринять.

Два немецких танка нырнули в воду. Вскоре над поверхностью воды были видны лишь их воздухозаборные трубки.

Фон Доденбург невольно задержал дыхание. Он всегда инстинктивно ненавидел этот момент, когда танк полностью оказывался под водой. В такие мгновения в голове невольно начинали тесниться неприятные вопросы: является ли танк на самом деле водонепроницаемым? Будут ли работать под водой двигатели? И не поразит ли их вражеский снаряд в тот момент, когда они будут наиболее уязвимыми для обстрела?

И в эту самую секунду он услышал спокойный голос Матца:

— Все в порядке, господин штандартенфюрер. Я вижу берег.

Моторы взревели еще громче, вынося «тигр» на берег. С корпуса танка ручьями скатывалась вода. Он был похож на какое-то огромное доисторическое чудовище, выбирающееся из воды на сушу. Куно фон Доденбург открыл люк и высунулся наружу. Американцы, обескураженные неожиданным появлением «тигра» на этом берегу, были в явной панике и собирались обратиться в бегство. Фон Доденбург повернулся назад и побледнел.

— Эх, Краузе… — потерянно выдохнул он.

— Что случилось, господин штандартенфюрер? — закричал Шульце.

— Краузе застрял на середине потока. Я вижу только верх его воздухозаборной трубки, — проговорил фон Доденбург. — Очевидно, в двигатели его танка попала вода.

— И что же нам делать, господин штандартенфюрер? — обеспокоенно спросил Шульце. — Краузе — хороший солдат… и ему всего лишь семнадцать!

Колебания фон Доденбурга длились лишь мгновение. Да, он мог явственно представить себе, как экипаж штурмшарфюрера отчаянно борется с водой, заливающей их танк, ставший теперь их собственным металлическим гробом; как они орут от ужаса, а вода поднимается все выше и выше. Но в эту секунду он просто не мог остановиться. Судьба всего фронта зависела от того, удастся ему сейчас сдержать наступление американской танковой армады или нет.

— Вперед, — прохрипел он. — Двигайтесь! Сейчас мы все равно не можем ничего для них сделать…

Матц оттолкнул окончательно затихшего второго водителя в сторону и нажал на акселератор. «Тигр» пополз вверх по склону.

К полудню один-единственный танк «Вотана» под командованием фон Доденбурга свел «на нет» американскую танковую атаку. Неприятельская бронетехника, прикрывавшая продвижение пехоты, в панике устремилась назад. Вместе с ними отступали и запаниковавшие пехотинцы.

Фон Доденбург, который, встав на танковую башню, обозревал оставшееся за ним поле боя, с трудом мог поверить в свой собственный невероятный успех. На броне его «тигра» имелось с десяток отметин от попавших в нее вражеских снарядов, но это теперь ничего не значило. Победителем оказался именно он, а не американцы.

Когда эсэсовцы, преследуя отступавшие вражеские танки, все глубже и глубже вторгались на контролируемую американскими войсками территорию, фон Доденбург не раз испытал соблазн повернуть обратно. Однако какая-то необъяснимая сила все гнала и гнала его вперед, заставляя забыть о сумасшедшем риске. Совершая этот опаснейший рейд в глубину неприятельской территории, фон Доденбург не раз вспоминал то прозвище, каким в дни его юности награждали тех обитателей берлинского дна, которые были шумными и громогласными, но дутыми и пустыми, — «здоровенная глотка, за которой ничего не стоит». В этот момент сам фон Доденбург был ни кем иным, как своего рода «здоровенной глоткой», за которой не было никого и ничего, — за исключением его собственного единственного «тигра». Одного-единственного «королевского тигра», который в одиночку сражался с целой американской дивизией. И, тем не менее, им удалось добиться невыполнимого — они действительно успешно сражались против бесконечно превосходящих их сил противника. И каждый час, выигранный фон Доденбургом в ходе этой неравной битвы, означал, что генерал Доннер сможет как-то подлатать практически прорванную линию фронта и укрепить ее перед новой американской атакой. Это означало временное спасение всего Аахена…