Читаем без скачивания Всё, что нужно для счастья (СИ) - Стасина Евгения

- Есть, - и слава богу, что она сидит спиной к строгой даме в темно-красном брючном костюме... - В чемодане. Дома.

- Дома! Да вы что творите?! Мамаша называется! Лицо намалевать не забыла, а о ребёнке побеспокоится времени нет? Да это первое, что вы должны положить в свою сумку при выходе из дома!

Вот нам очередное правило в копилку с ценной информацией по воспитанию детей. Я вымученно вздыхаю, предчувствуя надвигающуюся бурю, а Сонька вскидывает голову, испуганно ойкая, когда злая до чёртиков Вася оборачивается к отчитавшей её гостье:

- Вы, вообще, кто? - дышит тяжело, сдерживаемая лишь присутствием десятка довольных ребятишек, но расправить плечи не забывает. - И каково чёрта со мной так говорите?

- Я? Я, милочка, терапевт с тридцатилетним стажем. Ещё и мать двоих прекрасных дочерей. И даже не будь я медиком, мне бы хватило ума держать под рукой нужные препараты, имейся у ребёнка аллергия!

Зря она так... Хотя, может, за год Васёна хотя бы немного обуздала свой буйный нрав? Я-то ладно, её издёвки заслужил, а вот к окружающим она вполне могла стать терпимей...

- Видите, как вам повезло, - и, похоже, так оно и есть. На крик не срывается, а если что и выдаёт в ней угрозу, так это стальные нотки в голосе. - Я вот не такая умная. И на минуточку, я ей не мамаша...

- Ну, мачеха. Какая разница? Что, если тебе не родная можно здоровьем её рисковать? Ещё женщина называется! На, - терапевт роется в сумочке и, отыскав блистер с каким-то лекарством, пихает его в Васькину руку. - Супрастин. Другого не держу. Полтаблеточки дай, хуже точно не будет. А вы, - смотрит теперь на меня, зло сощурив и без того узкие как щёлки глаза, - за дочкой лучше следите. Если вашей подруге до неё дела нет. Угробите ребёнка, потом вовек себе не простите.

Отлично. Даже посторонние люди и те переживают за Соньку больше, чем её предполагаемый отец... Да я даже на эту поездку согласился, лишь бы провести время с Васей! Чтобы как раньше, слушать её болтовню, видеть, как она над чем-то смеётся, убедиться, что пусть мы и не вместе, но какая-то связь между нами до сих пор существует. А она существует, я её чувствую. Любовь, привычка, влечение - обзовите, как угодно, но вряд ли есть в этом мире что-то сильнее, чем моя тяга к красивой женщине в синем вечернем платье.

- Она нас как школьников...

- Ага, - соглашаюсь, всё так же удерживая на руках ребёнка, и стоит красному костюму смешаться с гостями, лично инспектирую бледную детскую кожу. Вроде чисто. И дай бог, чтобы такой она и оставалась. - Таблетку давай. И Вась, она определённо права. Отныне нам нужно быть внимательней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потому что в отличие от бывшей супруги я не верю в хороший исход этого путешествия. Реалист, мать его. Вера точно не сидит дома, пересматривая мелодрамы с ведёрком попкорна, пока мы колесим по бездорожью с её адресом на мятом клочке бумаги. Ведь если в случае с Соней моя интуиция молчит, с её матерью мне всё ясно - она дала дёру.

- Как скажешь. И нам с ней, наверное, лучше домой пойти. Новиковы ведь не будут против? - Василиса протягивает племяннице стакан воды и опускает на крохотную ладошку половинку горькой пилюли. - Попросишь у них ключ?

Даже больше - я провожу. Работа сделана, и одному мне здесь точно не место. Киваю, ставя девочку на ноги, и велю им ждать меня в фойе. На сегодня приключений хватит: сногсшибательное Васино платье, хренов анаболик, пускающий слюни на мою жену и чёртова клубника. Это, знаете ли, выматывает, а мне силы понадобятся завтра. Когда буду утешать Васю, осознавшую, что так просто она до своей сестры не доберётся...

Василиса

Дом у Верки — этажей пятнадцать, не меньше. Старенький, с замазанными трещинами на углах, и разукрашенными серой краской автомобильными покрышками, имитирующими клумбы в палисаднике. Мрачненько, если учесть, что небо заволокли тучи и с самого утра зарядил мелкий дождь. Противная морось, словно пыль, висит в воздухе и заставляет ёжиться, прячась под деревянным грибком на детской площадке. Я в тепло хочу, ведь меня ощутимо знобит от сырости и волнения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Зато Сонька довольна. Она восторженно вскрикнула, когда мы проезжали парк, припала к окну, признав в двухэтажном здании детский сад, и теперь светится, как лампочка ватт на сто двадцать, покачиваясь на проржавевших качелях. Они ей тоже знакомы, поэтому вскарабкивалась на них с опаской - доски на сидушке держатся на честном слове.

- Нам туда, - Максим указывает большим пальцем себе за спину и открывает дверь, позволяя псу забраться на заднее сиденье. Запереть решил, а ведь терьер к нему проникся... - Шестой подъезд. И на нём, Васён, домофон.

Да хоть десять навесных замков! Неужели решил, что это меня остановит? Не дождётся! Отряхиваю щиколотки, перемазанные песком, и не слишком-то женственно стряхнув грязь с кое-как отмытых после парома кроссовок, ступаю на серый асфальт. Если понадобится, я по пожарной лестнице заберусь. Она же здесь есть?

- Соседям позвоним, кто-нибудь обязательно откроет, - произношу уверенно и командую Соньке поторопиться: у нас судьба решается. Если всё сложится удачно (Вера откроет дверь, а я сдержусь и не придушу её за такую подлянку) она минут через пять воссоединится с родительницей. Я выдохну, а Максим, наконец, пообщается с женщиной, на мгновенье мелькнувшей в его бурной молодости, зато навеки поселившейся в настоящем и будущем, и уже по всем правилам пройдёт этот злополучный тест. Заодно и оплатит Соньке приём у хорошего аллерголога - судя по району, живёт моя сестрица небогато.

Всё, отставить демагогию, пора бы и к действиям переходить! Делаю глубокий вдох, скрещиваю пальчики наудачу и бодро вышагиваю к заветной двери. А где-то позади, мой бывший муж возится с неугомонным ребёнком, намертво вцепившимся в поручни скрипучих качелей. Ничего, пусть помучается. Я вот, вообще, всю ночь глаз не смыкала: то следила за Сонькиным дыханием, то представляла, как на чём свет стоит ругаю её мамашу. Грубо, местами безжалостно хлестая её отборным матом, да только кто посмеет меня обвинить в чрезмерной жестокости?

- Кто? - слышу хриплый голос, сочащийся из динамика, и бросаю первое, что приходит на ум:

- Почта.

Вуаля! Вроде Столица, куча аферистов снуёт по улицам, а открывают мне без лишних вопросов. Может, конечно, в окно поглядывают, но ведь не бросятся же прогонят? Держу дверь ногой, нетерпеливо фыркая на Некрасова, что тащит малышку, закинув проказницу на плечо, и стоит этой семейке прошмыгнуть внутрь, аккуратно её прикрываю. Это консьержка меня воспитала - она терпеть не может, когда жильцы хлопают металлической дверью.

Итак. Подъезд так себе. Почтовые ящики висят набекрень, некоторые настежь распахнутые. Кот - облезлый, со странно обрубленными ушами (видать, зимой отморозил) - неприветливо шипит из-под лестницы, а стоит дверям старой кабинки разойтись, ещё и запах мочи в нос бьёт. Надеюсь, крыс здесь не водится? А то немудрено, ведь порванных набитых пакетов у мусоропровода валяется немало...

- Ну и атмосферка... Уверена, что нам стоило брать Соню с собой? - прикинув в голове, на каком этаже находится нужная нам квартира, Максим жмёт на кнопку с еле различимой отметкой "12". - Тамара Александровна бы посидела...

- Ага, с похмелья. И, вообще, там гулянье в самом разгаре. А Вера, - обнимаю себя руками, стараясь не задевать изрисованных стен, - приличная женщина. Вот увидишь.

А то наверняка нафантазировал, я ж его знаю. И комнату мрачную, и пустые бутылки, и сигаретный дым столбом... Кукушка - это про неё, а вот что живёт в бардаке я ни в жизнь не поверю. Мы же росли вместе, и в отличие от меня в её шкафу всегда царил порядок. Как и на туалетном столике, письменном столе и ящике с нашими куклами. А если и это не аргумент, взгляните на девочку — вещи опрятные, по детским меркам даже модные, игрушки не замусоленные, а на шее серебряная цепочка с крестиком. Разве у алкашей такие дети бывают?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})