Читаем без скачивания Две пары - Джастин Валенти

– Меня не задобришь дешевой безделушкой! – в ярости воскликнула Надин и отшвырнула сверток в угол комнаты.

Джоанна остолбенела.

– Как только я получила роль в этом фильме и сказала тебе, что встретила фантастического мужчину, ты тут же прибрала его к рукам!

– Я?..

– А кто же еще! В Нью-Йорке полно мужиков. В одной только «Омеге» их тысячи. А тебе подавай Люда Хейли!

– Это он выбрал меня, а не я его, – поджав губы, отозвалась Джоанна, чувствуя, как в глубине ее сердца поднимается черная волна злобы. – Я сразу сказала тебе, что…

– Ты много чего говорила! – отмахнулась Надин. – После того как ты вернулась из Европы, он не позвонил тебе, да? Это потому, что он встретил меня. Мы обедали вместе. Мы медленно, но верно сближались. А ты не могла оставить его в покое! Тебе понадобилось притащиться на эту проклятую вечеринку, чтобы увидеться с ним…

– Я вовсе не собиралась на вечеринку! Я пришла, чтобы сидеть с твоими детьми! – гневно возвысила голос Джоанна.

Надин вдруг разрыдалась и уткнулась лицом в носовой платок. Она знала, что сестра говорит правду. Почему же получилось так, что, не желая приходить сюда, она ушла с самым потрясающим мужчиной?

Джоанна вздохнула полной грудью, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Так вот какие чувства испытывала Надин по поводу их отношений с Людом! Оказывается, ее сестра обладает истинным актерским дарованием да еще и лицемерна к тому же.

Надин, рыдая и кашляя, направила всю свою ярость на упаковку бумажных платков. Она рвала их в клочья в исступлении, граничащем с умопомешательством. Она сама во всем виновата! Ей так хотелось получить эту роль и великолепно сыграть ее, что она повела себя как пораженная «звездной болезнью» актриса массовки. Надин не сомневалась: Люд заинтересовался бы ею, если бы она вовремя дала ему понять, что интерес взаимен. А она вместо этого увлеклась работой. Джоанна между тем вернулась из Европы и атаковала его. Без сомнения, она пустила в ход все свое кокетство и окрутила Люда. А он не дурак, чтобы упустить то, что само плывет в руки.

– Продолжать этот разговор бессмысленно, Надин, – окончательно овладев собой, заявила Джоанна. – Мне жаль, что я вторглась в сферу твоих интересов, но если бы тебе был нужен Люд, ты сказала бы мне об этом сразу. Коль скоро этого не произошло, я не считаю себя виноватой в том, что мы с Людом вместе.

– Я так и поняла, – саркастически отозвалась Надин. – Только не надо притворяться невинной. Может быть, ты увела его у меня из зависти? Я ведь всегда имела больший успех у мужчин.

– Надин, ради Бога, что ты говоришь! Да я просто влюбилась в него, вот и все! Это не имеет к тебе никакого отношения.

В глубине души Надин знала, что Джоанна так и не смогла простить ей Карла. Знала бы Джоанна, от какой участи Надин ее уберегла, так была бы ей только благодарна!

– Пожалуй, тебе лучше уйти, – отвернувшись, вымолвила Надин.

– Я привезла подарки Кейт и Джеффу, – сказала Джоанна, поднимаясь.

– Они в гостях. Вернутся не раньше чем через час.

Джоанна рассвирепела и медленно залилась румянцем. Чем вызвана такая резкость по отношению к ней? И вдруг она догадалась, в чем дело. Надин плохо себя чувствовала, наболтала сгоряча глупостей и теперь сожалела об этом.

В Джоанне возобладало привычное с детства покровительственное отношение к сестре, и она задержалась в дверях.

– Может быть, тебе что-нибудь нужно? Хочешь, я по крайней мере вызову доктора? Или схожу в аптеку за микстурой от кашля?

– Прекрати! Не нужно разыгрывать передо мной роль заботливой сестры. Если бы я была тебе хоть чуточку дорога, ты не сбежала бы тайно от меня на Гавайи. Господи, за все это время ты мне ни разу не позвонила! Две секунды, чтобы черкнуть открытку – это все внимание, которое ты сочла нужным уделить мне. Тебя не волновало, что я могу беспокоиться или что мне просто одиноко. И это все из-за Карла, скажешь, нет?

Впервые за все эти годы Надин открыто заговорила об этой истории. Джоанна почувствовала, как у нее от приступа застарелой боли сжалось сердце.

– Мои отношения с Людом никак не связаны с Карлом, – тихо вымолвила она. – Это совсем другое дело. Не забывай, что у вас с Карлом началось, когда мы с ним были почти что обручены.

– Брось! Когда я приехала в Нью-Йорк, у вас с ним уже все разладилось. Просто тебе удобнее винить меня в своих неудачах.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что ты никогда не умела стать для мужчины по-настоящему значимой, увлечь его так, чтобы он и смотреть перестал на других. А мне это всегда удавалось.

– Это неправда.

– Нет, правда!

– Я не желаю больше слушать этот бред!

– И не слушай. Я тебя не держу.

Джоанна вышла из спальни, хлопнув дверью, и сняла с вешалки пальто. Одеваясь, она слышала, как сестра говорит по телефону.

– Папа? Да, это я… Нормально, но немного простудилась. Все обойдется, нечего беспокоиться. Просто захотелось позвонить тебе и узнать, как поживаешь…

Джоанна уходила от Надин с тяжелым чувством обиды и ревности. Она понимала, почему Карл ушел от нее к Надин. Это произошло по той же причине, по которой отец с детства отдавал предпочтение сестре.

Джоанна всегда с теплотой и благодарностью думала об отце. Он много работал и редко бывал дома, но всегда находил время поиграть с дочерьми. Она часто вспоминала, как он устраивал для них веселые катания на свинье по двору.

Джоанна считала себя счастливым ребенком, потому что у нее была Надин, с которой всегда можно было обо всем поговорить, поиграть и даже спать в одной постели, когда вдруг становилось страшно в темноте. В течение первых шести лет жизни Джоанна ни разу не позавидовала сестре. Но смерть матери изменила их отношения.

Сначала сестры сблизились еще сильнее, напуганные перешептыванием и вкрадчивой суетой соседок, заполонивших их сильно обветшавший дом. Сердобольные дамы приносили жареных цыплят и другую снедь, стараясь угодить девочкам и их отцу, замкнувшемуся в глубоком, озлобленном молчании.

Через пару недель младшая, незамужняя сестра отца тетя Салли переселилась к ним и повела хозяйство. Она делала это довольно умело, и Джоанна поначалу искренне радовалась тому, что обед был вовремя приготовлен, а вся одежда находилась в безупречном состоянии – выстирана, выглажена, заштопана. Ей было приятно, что кто-то говорил им, когда ложиться спать и когда просыпаться.

Однако тетя Салли была лишена утонченности своей покойной невестки. Джоанна, представляя мать в раю, словно наяву видела ее бледное лицо с ласковыми глазами, слышала ее тихий голос с благородным выговором обедневшей, но знатной семьи из западного Техаса. Одетая во все белое, она плавно и печально скользит среди облаков, иногда играя на цимбалах и напевая заунывные песни своей юности.