Читаем без скачивания Камень Грёз - Кэролайн Дж. Черри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XII. Дела Кирана Калана
Поездка от Дун-на-Хейвина через холмы оказалась не таким уж быстрым делом. Лишь раз Киран повстречал людей Дру, и ему повезло, ибо южане были скоры на руку и легки на расправу. Временами он догадывался об их присутствии по молчанию птиц там, где они должны были петь, и по странному духу, витавшему вокруг, названия которому он не знал. Но наконец он обогнал отряд Дру и понял, что миновал уже самый отдаленный его восточный авангард, ибо Дру шел прямо на север, к Керберну, вслед за неприятелем, в то время как путь Кирана лежал в глубь лесов.
Наконец он достиг реки и переправился через нее, предпочтя неизведанность дальнего берега дурной репутации южного. Он был в седле так долго, что уже забыл, когда отдыхал – да и отдыхал он, лишь чтобы не загнать лошадь, и как мог скоро снова возвращался в седло, недосыпая и мучаясь от тяжести доспехов и ран, полученных во время битвы. Теперь он ехал, держа щит на руке, не доверяя темному лесному пути через долину Керберна. А он уже был в долине. Здесь не было друзей. Теперь он оглядывался не потому, что надеялся увидеть людей Дру. Это был самый мрачный и опасный участок его пути. Киран рассчитал так, чтоб миновать Ан Бег во тьме, и надеялся, что ориентируется достаточно хорошо для этого.
День угасал, и временами лошадь замирала на узкой тропе, бежавшей через скалы и лес вдоль черных потоков Керберна, который несся и брызгался в быстринах и на отмелях, закипая белой пеной в сгущавшихся сумерках. Растительность была здесь слишком густой, пусть она и давала Кирану укрытие. Но он ехал верхом и предпочел бы заросли не столь дремучие, как эта чаща, через которую его лошади приходилось продираться, рискуя на каждом шагу. А меньше всего ему нравились шепотки, наполнявшие сумерки, шорох совсем не лошадиных копыт и легкие движения на краю зрения, которые, конечно, мог вызывать и ветер – но казалось, будто это нечто иное. С этим лесом были связаны мрачные легенды, и людям Кирана в холмах, в Кер Донне, эти легенды не нравились. Ибо они все еще опасались древних сил в местах, где высились разрушенные башни, а из дрока и ракитника выступали странные камни, напоминая о вещах, что были старше богов, были столь же древними, как сам камень, и, как камни, были рассеяны повсюду. В родных холмах Кирана были места, куда он не отважился бы ехать в сумерки ни за что, и имена они носили такие, что их не упоминали ни темной ночью, ни ясным днем. Здесь и сейчас он ощущал схожий ужас. Лошадь, загнанная и в мыле, вскидывала голову и косила глазом, всматриваясь то в эту тень, то в ту и раздувая ноздри. Но она шла ровным шагом, где могла, – прерывистый скрип кожи, лязг металла да цокот копыт.
Затем появились два бледных мотылька – они неслись со свистящим звуком пущенных стрел… Киран поднял щит; тот содрогнулся от удара, а лошадь встала на дыбы и начала заваливаться на бок, испуская дух.
Он выбрался из-под умирающей лошади и с поднятым щитом начал отступать в чащу, пока рядом с ним вторая волна стрел просвистела сквозь заросли, а одна вонзилась в ствол дерева неподалеку. В отчаянии Киран бросился бежать, пытаясь спрятаться, раздирая шипами правую незащищенную руку, а треск сучьев уже предупреждал о приближении врагов. Он прижался спиной к дереву и приготовился защищаться, вынув меч из ножен. Они набросились на него из лесного мрака толпой, вооруженные ножами и палицами. Удары посыпались на Кирана, и он принялся их отражать усталой левой рукой со щитом, а правой рубил мечом, и послышались первые крики. Они попытались обойти его сзади, но он, не отрываясь от дерева, развернулся и убил одного, потом другого, подтянул щит под подбородок и снова отразил удар. Но он терял силы, ибо почувствовал в боку резкую разливающуюся боль и понял, что чье-то оружие проникло между пластинами его доспехов. Брошенный в него топор срезал верх щита и плотно застрял в нем. Тогда Киран бросил щит и двумя руками принялся орудовать мечом, круша налево и направо; и тут на него обрушилась палица. Удар оглушил его, но он вонзил лезвие меча в брюхо обидчика и умертвил того… а ветви трещали все громче, и сзади доносились крики: «Эй, на помощь! На помощь, он тут!»
Киран кинулся в заросли и побежал, спотыкаясь и падая, он перебрался по пояс в воде через ледяные мутные волны Керберна и снова бросился бегом по другому берегу, прижимаясь к кустам, когда вслед за ним засвистели стрелы. До него долетали ругательства из сгущающейся тьмы. Движимый звериным инстинктом, он начал забирать все выше, опасаясь свалиться в какую-нибудь яму на извилистых берегах. Ветви били Кирана по лицу, цеплялись за его плоть и раздирали ее. Ноги его занемели от тяжести доспехов, и болел бок. Мгла начала застилать ему взор, и вечерний свет совсем поблек для него, став мутным, но надежда не покидала Кирана, ибо, казалось, его преследователи отстали. Он взбирался все выше по каменистым уступам и неровной земле, льнул к кустам и искривленным древним стволам деревьев, продираясь сквозь такие густые заросли, что меж них не рос даже папоротник. Он надеялся; но вот ветка сухо затрещала под его ногой, и сучья начали клониться, как будто от порыва ветра – предвестника грозы. Он побежал дальше, и в ушах его звучали лишь биение собственной крови, треск сучьев да хриплое дыхание, раздирающее горло.
Но по пятам Кирана преследовал уже звук другого дыхания, хрип бегущей лошади и стук копыт, ломавших кусты все ближе и ближе за его спиной.
Он развернулся, чтобы встретить нападение лицом к лицу, но не увидел ничего, кроме тьмы, и ветер холодом задул ему в самое сердце, оледенив его. И тут Киран испугался так, как не боялся ни в одном сражении, и бросился бежать с такой скоростью, словно все предшествовавшее было лишь игрой. Боль в боку была сильнее, чем желание дышать: он
