Читаем без скачивания Малинка с горечью - Аглая Отрада

Надо что-то делать! Ведь просто так и прыщ на заднице не вскакивает. И уж если Подгорскому понадобился анализ ДНК, то явно не затем, чтоб положить его в ящик стола. Формально отец и мать имеют равные права на ребенка, но обычно суд становится на сторону матери. Но, думаю, не в том случае, когда отец – Подгорский.

Тут же жирной кляксой страха упало воспоминание – дед Макса шарился по их холодильнику и засвидетельствует, что там весьма скудно. К тому же у ребенка нет отдельной кровати… И стоит натравить органы опеки и подмазать их, то и ребенка запросто могут отобрать. И тогда мне точно придется валяться в ногах у этого гада.

От одной мысли кровь вскипела так, что мне показалось, будто заслонки на уши упали. На несколько мгновений я оглохла. Ни шума машин не слышала, ни криков детворы.

Я не допущу этого! Я заработаю на хорошего адвоката, который докажет, что анализ бы взят без моего разрешения, что у ребенка есть отец…Алик же не купился на деньги Макса!

Хотя тогда он был уверен, что я их все равно получу. А сейчас ситуация совершенно другая. Нет, законными методами с целым кланом мне не справиться. Остается только бежать. Спрятаться.

И надо заставить этого чертового хакера, из-за которого все началось, найти мне работу. Причем в таком месте, где никто не будет искать.

И тут же противный холодок, как скользкая гусеница пополз по позвоночнику. Есть ли у меня гарантия, что Димка опять не сдаст? Из лучших побуждений?!

Мне казалось, что череп раскалился и скоро задымится от того, что творилось в голове.

– Мам, все в порядке?

Мой сладкий сынуля, всегда чутко реагирующий на мое состояние, обеспокоенно заглянул мне в глаза.

Я же учила его не врать и говорить мне всегда правду. И соответственно, должна подавать ему пример. А я уже который раз его обманываю. Наверно, надо его подготовить к бегству.

– Мишустик, мы скоро уедем отсюда. И я должна все тщательно продумать. Нам нужны деньги. Поэтому, малыш, не обращай внимания, что я отвлекаюсь. Только смотри. Это тайна. Ни папе, ни Димке – ни слова! Договорились?

– Слово индейца! – торжественно приложив сжатый кулак к груди, поклялся сын. А потом задумался.

– Мам, вы с папой поссорились, и он нас выгоняет? – тихо спросил он.

Ребенка нельзя обманывать… И что мне делать? Вывалить все как есть? Ни за что! Я выдохнула. Придется использовать метод полуправды.

– Сын. Ты у меня умный не годам, поэтому я с тобой разговариваю, как со взрослым. У папы от болезни испортился характер. И мне с ним очень тяжело. Но бросить мы его не можем. Мне нужно заработать на ему операцию. У нас в городе нет такой возможности. А если мы уедем, то первое время будем снимать какой-нибудь крохотный угол. И, возможно, пока я не найду садик для тебя, тебе придется быть одному. Читать книжки, играть. Но это недолго. Обещаю.

Мишка некоторое время обдумывал услышанное.

– А почему об этом нельзя никому говорить? – задал он резонный вопрос.

– Потому что меня обвинят в том, что я плохая мать и могут тебя отобрать. Ведь ребенка нельзя оставлять одного, без присмотра. Это раз. А два, у нас не будет своего жилья, и это недопустимо. Иначе я опять плохая мать.

Фух. Неожиданно стало легче. Я озвучила свой страх, и он будто стал не таким острым, потерял часть своей власти надо мной. А сынуля сделал его еще меньше. Он обхватил руками мои ноги и почти закричал:

– Ты у меня самая лучшая мама на свете! Я тебя никому не отдам и буду сидеть один, сколько нужно! Не волнуйся только!

Щемящая нежность разлилась в душе. Вот она, моя награда за все страдания! Мое солнышко и мое счастье! Мы справимся! Но не успела я растечься счастливой лужицей, как Мишка меня окончательно сразил.

– Мам, а давай продадим мои новые игрушки?! Они же очень дорогие, и я ими не игрался почти. Они в упаковке.

Слезы подступили к горлу, и мне пришлось шумно сглотнуть и до боли зажать ногтями перегородку носа, чтоб не расплакаться.

– Но я тебе обязательно куплю такие же. Попозже. Я тебя очень люблю.

ГЛАВА 16

Аккаунт у меня на всех «продажных» сайтах есть. Правда, в роли продавца выступаю впервые, до этого все время искала, что купить. Мишка «унашивал» вещи в хлам. Уже никому предложить их нельзя было.

– Мишустик, я тебе очень благодарна за такое решение. Ведь машинки мы бы с собой забрать все равно не могли. Ты же помнишь? Не привлекаем к себе внимание.

– Помню, – мой малыш выглядел таким серьезным, будто и вправду понимал, какая угроза нависла над нами. Мне казалось, что мои мозги вдруг стали тяжелыми, как жернова. И так же натужно скрипели. Вдруг осенило.

Тетя Галя, четвертая наша соседка по блоку, ведь работала в Москве! Две недели дома, две недели там. Но и дома она не сидела сложа руки. Вязала носки и отдавала родственнице, торговавшей на рынке. Она мечтала купить домик в пригороде, чтобы было куда внуков забирать. Я так вдохновилась, что показалось, будто крылья выросли, которые неудержимо тащили вперед.

– Мишустик, покажешь мне, как ты умеешь быстро ходить?

Мишка с готовностью кивнул, и мы понеслись домой на крейсерской скорости. Нужно было успеть, пока наша соседка – жаворонок спать не легла.

Отправив сына Димке, я поскреблась в ее дверь.

– Теть Галь, вы еще не спите?

– Нет, заходи, – отозвалась соседка. – Что случилось-то? Заполошенная вся!

– Расскажите, где вы работаете? И можно ли туда устроиться? Беру кредит, и моей зарплаты не хватит на ежемесячные взносы.

– А Мишку, что, на своего бездельника оставишь на две недели? – Тетя Галя не церемонилась в выражениях.

– Нет, с собой заберу. Первое время сам посидит, а потом пристрою в садик.

– Ой, девка! Не потянешь! Работа на конвейере, упаковываем спецодежду. Смены по двенадцать часов. Прийти и упасть. Правда, две недели отпашешь, потом вроде забывается. И по новой. Но платят хорошо, все вовремя. А вот ребенка на такое время не оставишь.

Видя, что я скисла, она пристально посмотрела на меня.

– Что, совсем туго?

Я только кивнула, не в силах говорить. Страх снова опутал меня, как мерзкий паук с холодными лапами.

Если я в ближайшие дни не уберусь из города, то может произойти непоправимое.

– Уехать нам надо.

– Ну так поезжай ко мне. Не