Читаем без скачивания Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении» - Валерий Замулин

«С 12.00 до 14.00. Противник подтянул до 50 танков и до пехотного полка на автомашинах при поддержке 48 двухмоторных бомбардировщиков и снова пошел в наступление. Шел бой на истребление. 3-й псб в двухчасовом бою потерял убитыми и ранеными более 200 человек. Противник имел превосходство и потеснил батальон на 2 км» [96] .

Бойцы капитана Д.И. Борискина начали отходить на фланги: за железную дорогу (на позиции 2/26-го гв. вдсп) и к селам вдоль поймы Псёла: Прелестному и Петровке (287-й гв. сп), а эсэсовцы продолжили наступление. Танковая группа Пайпера разделилась на две части. Первая, наиболее многочисленная, при поддержке 3/2-го грп (на бэтээрах), двинулась через правый фланг 3/26-го гв. вдсп к свх. «Октябрьский» и обойдя его устремилась к Петровке. Вторая, около десяти танков, со 2/2-го грп и попыталась прорваться непосредственно к станции через центр и левый фланг батальона капитана Д.И. Борискина (гребень выс. 252.2) вдоль железной дороги. В полутора километрах восточнее от высоты она была остановлена огнем 1/26-го гв. вдп.

Превосходство противника в танках и интенсивные удары авиации давали о себе знать. Но была еще одна важная причина, из-за которой неприятель столь стремительно, всего за полтора часа, прорвал передний край воздушно-десантного соединения. На подступах к Прохоровке было значительное число минометов и крупнокалиберной гаубичной артиллерии. При этом явно не хватало противотанковых орудий в первой линии. Это в полной мере касалось и участка 9-й гв. вдд. Выдвинутые на позициях 26-го гв. вдп и 287-го гв. сп четыре батареи 45-мм орудий 301-го иптап, а затем еще две батареи 10-го оиптад успешно бороться с тяжелыми танками «тигр», которыми враг пробивал бреши в обороне полков, не могли. Дальность стрельбы «сорокапяток» не позволяла вести эффективный огонь и по штурмовым орудиям, двигавшимся за танками на расстоянии 200–300 м. В то же время вражеские экипажи засекали расчеты по вспышкам и уничтожали их. Трех батарей одного дивизиона 3/7-го гв. ап, который был развернут на острие главного удара боевой группы дивизии «Лейбштандарт», было явно недостаточно.

Огневые позиции 3/7-го гв. вдд ст. лейтенанта Свинухина располагались в боевых порядках полка Г.М. Кашперского. 7-я батарея была выдвинута на прямую наводку левее свх. «Октябрьский» в нескольких сотнях метров от грейдерной дороги [97] ,

8-я батарея – слева и сзади 7-й батареи, а 9-я в лощине севернее совхоза. КП дивизиона был оборудован на северной окраине свх. «Октябрьский» вместе с КП командира 3/26-го гв. вдсп. Выходя наОП ночью, с марша, без проведения рекогносцировки, батареи 3-го ад заняли неудачные позиции, далеко за первой траншеей 3/26-го гв. вдсп. Расчеты просто не видели танки Пайпера, когда те преодолевали противотанковый ров и прорывали передний край батальона Д.И. Борискина. Они даже стволы развернули в другую сторону оттого направления, откуда ожидалось движение боевой группы «Лейбштандарт». Артиллеристов винить в этом не стоит, так как они получили иной, чем отдал командующий 5-й гв. А, приказ своим войскам еще на марше: готовиться к отражению танковых атак. Процитирую воспоминания командира взвода управления 7-й батареи 7-го гв. вдд, в ту пору лейтенанта, А.А. Обисова:

«11 июля утром артполк прибыл в Прохоровку.7-я батарея заняла огневую позицию справа от железнодорожной насыпи недалеко от совхоза «Октябрьский». Автотягачи («студебекеры», «шевроле» и «интернационал») укрыли в лощине сзади огневых позиций. Там же в лощине за совхозом заняла оборону и 9-я гаубичная батарея нашего 3-го ад.

Нам была поставлена задача: воспрепятствовать движению немецких бронепоездов по железной дороге. Соответственно задаче пушки были направлены в сторону железной дороги. После рассвета налетели немецкие самолеты, начали бомбить совхоз «Октябрьский», затем пошли немецкие танки. С нашей огневой позиции танки не были видны. Я пошел в совхоз, чтобы уяснить складывающуюся обстановку. В совхозе встретил командира 8-й батареи ст. лейтенанта С.И. Дмитриевского, который также изучал обстановку. Вернулись на батареи, развернули орудия и открыли огонь по танкам. Открыла огонь и 9-я батарея ст. лейтенанта Кронина. Вперед выдвинулся командир взвода управления 8-й батареи Володя Ромашев, он отлично корректировал огонь.

Снаряды расстреляли быстро. Сержант Колесниченко, мой помощник, организовал доставку снарядов от машин к орудиям. И бой продолжился » [98] .

Бессилие артиллерии в борьбе с бронетехникой действовало на пехоту парализующе. В ходе штурма выс. 252.2 это проявилось особенно отчетливо. Отдельные группы стрелков при появлении танков покидали свои траншеи и начинали отходить, оставляя фактически без боя свои позиции и без прикрытия артиллерию. Многим ветеранам дивизии запомнилось, как в этот критический момент полковник В.К. Валуев, командир 7-го гв. вдап, был вынужден лично с пистолетом в руках останавливать у свх. «Октябрьский» отходившую пехоту 287-го гв. сп и 26-го гв. вдд и возвращать на позиции. Причем таким методом для удержания рубежа приходилось пользоваться в этот день не только командиру артполка.

Следует отметить, что в отдельных случаях успеху неприятеля способствовали безответственность и отсутствие опыта у ряда наших тактических командиров. Так, основная причина стремительного рывка 3-го батальона и «тигров» на левом фланге 2-го грп СС через стык 3/26-го гв. вдп и 287-го гв. сп заключалась в том, что левофланговый 2/287-го гв. сп, не оказав существенного сопротивления, отошел в направлении Михайловки и Прелестное. Эсэсовцы не преминули этим воспользоваться, обойдя совхоз «Октябрьский» по северо-западным и северным окраинам, и сходу ворвались в находившееся в глубине обороны войск правого фланга 9-й гв. вдд село Петровку (севернее свх. «Октябрьский»). А в это время 10–12 танков и часть мотопехоты Красса сковали боем две батареи 3-го дивизиона непосредственно у совхоза и южнее.

В первом после окончания боя донесении подполковник В.И. Соловьев докладывал, что 2-й сб был сбит с рубежа во время очередной атаки танков и рассеян, связь с ним потеряна. Но это не совсем так. Донесение готовилось по горячим следам, поэтому командир полка еще и не имел всей информации. Ветераны вспоминали, что подходы к левому флангу батальона не были заминированы, левый фланг открыт, от позиций крайней роты до полотна железной дороги на расстоянии около 300 м никого не было. Для борьбы с танками роты имели лишь по нескольку ПТР (за низкие боевые качества этого оружия немцы с иронией называли его «дубиной Сталина»). На всем участке полка (у переднего края) находились лишь две «сорокапятки», приданные 1-я и 5-я батареи 301-го иптап окопались у Михайловки и Прелестного. Большая дистанция не позволяла расчетам вести эффективный огонь по танкам перед первой траншеей полка. Кроме того, авиация противника нещадно бомбила позиции полка. В журнале боевых действий 32-й мсбр, первый батальон которой до 11.30 стоял «в затылок» 26-му гв. вдсп, отмечено, что «наступление поддерживалось самолетами «Юнкерс-88», «Юнкерс-87» и «Савоя».

В сложившейся обстановке, при попытке подразделений вступить в бой с тяжелыми танками, исход был предрешен – батальон неминуемо оказался бы уничтоженным в ходе отражения первой же атаки. Когда противник прошел рубеж стоявшей впереди 2-го сб 26-й тбр и ее мотопехота начала в беспорядке отходить, а за ней стали пятиться назад и танки, в роты по цепочке поступила команда отойти к селу Прелестное.

Без сомнения, этот приказ был отдан комбатом. Вероятно, он решил сберечь людей, но свои действия до конца не продумал. Приняв решение на отход, он не организовал его должным образом, поэтому он выглядел как отступление под огнем противника. Из-за не организованного как следует отвода подразделений много погибло личного состава, еще больше бойцов получили ранения.

Не берусь оценивать решение комбата-2 в той не простой обстановке. Однако, учитывая соотношение сил, нельзя не признать, что батальон не был в состоянии выдержать удар противника, так как бороться с танками было просто нечем. В документах полка отмечается, что подразделения были вынуждены собирать боеприпасы, брошенные на поле. Из воспоминаний участника того боя, комсорга 2/287-го гв. сп мл. лейтенанта А.М. Болмосова [99] :

«В ночь на 11 июля мы вышли к совхозу «Октябрьский» и стали окапываться. Нам сказали: «Завтра будет бой, ройте себе окопы. Они будут для вас или могилой, или крепостью». Бой разгорелся рано утром. Достоверной информации о происходящем у нас не было: одни говорили, что это наши немцев бомбят, другие – что немцы наших. Впереди нас другие части сдерживали противника.

До этого я воевал в Сталинграде, в других местах артиллеристом. Но то, что мне лично пришлось пережить в этот день под Прохоровкой, не имеет никакого сравнения.

Прошло часа два. Прибежали несколько наших бойцов, сообщили, что остальные убиты, а немцы скоро будут здесь.