Читаем без скачивания О мстительных некромантах и запрещенных артефактах - Елена Звездная

— Каро, — в голосе ректора снова появилась усталость, — кто вам показал вход в Вены Некроса?

У тоннеля даже название есть? Но не это сейчас важно. Осторожно повернулась, виновато посмотрела на некроманта. Лорд Гаэр-аш стоял в трех шагах от меня, скрестив руки на груди и широко, по-хозяйски как-то, расставив ноги. Ощущение такое появилось, будто я в его личные владения вторглась. Хозяйские.

— Так кто? — требовательно повторил вопрос ректор.

Пауль, кстати, уже успел спрятаться — под юбку опять залез. А мне пришлось признаваться:

— Умертвие.

Наверное, я слишком тихо сказала, но ректор расслышал.

— Адептка, — он неодобрительно покачал головой, — при всем моем удивлении вашими взаимоотношениями с трусливым паучком…

Пауль неожиданно вылез из-под моей юбки, встал передо мной и зашипел на некроманта.

— Хорошо, с не особо трусливым, — принял во внимание демарш ректор. — Так вот, при всем моем удивлении, должен сообщить — ни один из ритуалов с водой не позволяет допрашивать кости умерших.

Настал мой черед удивляться, и я осторожно переспросила:

— Допрашивать кости?

Лично мне даже представить подобное жутко.

— Не кости, — правильно понял мое удивление лорд Гаэр-аш.

Мы помолчали. Мне становилось все хуже, уже ощутимо морозило, не помогала даже мантия, Пауль в нерешительности все так же стоял рядом и бросал на меня тревожные взгляды, а главный некромант Некроса и вовсе глаз не сводил. Я пошатнулась. Положение становилось критическим — третий обморок уже фатально, потому что меня точно отправят к целителям, а те добьют из самых лучших побуждений. И ведь никому ничего не скажешь. И не объяснишь. И сами не поймут: черный шелк — особый материал, позволяющий скрыть от магического поиска очень многое, в том числе и особые свойства сплетенного из него артефакта.

— Адептка, — медленно начал ректор, — вы свернули не там.

— Правда? — искренне удивилась я. — Мне нужно вернуться назад?

Лорд Гаэр-аш молча протянул руку. Мне.

В последний раз, когда мне вот так протянули руку и повели за собой, все кончилось плохо. Очень-очень плохо. Но в данный момент я была вынуждена согласиться, в любом случае выносить меня придется ректору, потому что становится только хуже.

Я сделала шаг, еще, Пауль догадливо забрался на плечо, а я подошла и вложила дрожащие холодные пальцы в ладонь ректора. И все изменилось!

Тоннель, который только что был монолитным и прямым, вдруг обзавелся сетью прозрачных ходов, переходов, ответвлений, а там, под нами, медленно билось сердце! Огромное, синее, неживое, но билось! Сердце! А мы стояли в одной из прозрачных трубок, и я вдруг поняла, что все эти знаки и стены, они реально существуют, но они огромны, а мы маленькие в маленькой прозрачной трубочке.

— Вены Некроса, — повторил лорд Гаэр-аш абсолютно мне непонятное. — Одна из тайн Некроса, адептка Каро, и я не рекомендую о ней распространяться. Идемте.

Сердце Некроса! Нет, я отчетливо расслышала про вены, но видела же я Сердце Некроса. Мертвое, но бьющееся! Сердце нежити!

— Адептка, — окрикнул лорд Гаэр-аш.

Я оторвалась от созерцания чуда и прямо спросила:

— А кто это создал? Кто? Это же невероятно, это…

Продемонстрировав полнейшее нежелание отвечать на мой вопрос, ректор повел меня за собой, всего шагов на двадцать, после чего мы неожиданно оказались в тоннеле. Том же самом. Абсолютно, разве что на стене какой-то другой символ сиял. Некромант отпустил меня, протянул ладонь к знаку, и тот запылал фиолетовым светом. Стена содрогнулась и проход открылся. В совершенном недоумении я узнала кладовую в женском общежитии, и шагнула туда, не веря своим глазам.

— Мантию верните, — прозвучало мне вслед. — Впрочем, если вы считаете, что лишь она способна сохранить жизнь вам и подобие жизни вашему умертвию, можете оставить. Но учтите, объяснять куратору, откуда у вас ректорская мантия, будете самостоятельно.

Мгновенно все сняла. Обернулась, протянула лорду с искренним «спасибо». В ответ меня одарили насмешливым взглядом и ледяным:

— После лекций жду вас у себя в кабинете. Вам придется о многом рассказать, адептка Каро. Трупов.

И стена, причем не просто стена, а стена, на которой вешалка прибита и там мантии висят, вновь оказалась там, где стояла.

Некоторое время я продолжала взирать на стену, а затем в глазах потемнело. Пришлось, выбросить все из головы и поспешить в комнату. Мантию я начала расстегивать на ходу и сорвала с себя, едва вбежала в комнату. Двери закрыл встревоженный Гобби, Пауль подхватил мантию и повесил на вешалку, а я дрожащими пальцами расстегивала платье. Белье сняла, прикрывшись дверцей шкафа, потом замоталась в полотенце и рухнула на кровать. Просто рухнула.

— Ыыы! — Гобби подошел, помог лечь, укрыл одеялом, сел на край постели.

Пауль забрался с другой стороны. Я провалилась в сон.

Глава четвертая

ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ ДЕНЬ

Гобби разбудил меня через час. Тряс за плечо, пока не проснулась, потом вручил чашку травяного чая. Видимо, Пауль мой разговор с мертвой леди слышал, потому что в момент, когда я наконец открыла глаза, паучок зашивал матрас, одной лапкой запихивая в него артефакты и учебники, двумя придерживая, тремя орудуя иглой. Выглядело завораживающе, а главное, следа после манипуляций нежити никаких. Такое ощущение, что он ткань не сшивал, а возвращал ей целостность.

— Пауль, цены тебе нет, — серьезно заметила я.

Нежить ускорилась. Вот, доброе слово и мертвым приятно.

Пью чай. Паук зашивает, Гобби собирает мою сумку, сверяясь с расписанием. Приятно, очень-очень.

Неожиданно кто-то поскреб в дверь. Пауль, бросив все, включая иголку и посыпавшиеся из матраса артефакты, рванул к двери и заплясал. Гобби подошел, приоткрыл. В комнату юркнула тарелка, накрытая другой тарелкой. Удивленно пронаблюдала за тем, как данное приспособление пробежало по полу, взобралось на кровать и бухнулось мне на колени. Довольная собой саламандра подмигнула мне и принялась строить глазки Паулю. Нежить цвел и смущался.

— Это мне? — догадалась я насчет тарелочной композиции.

Огненная ящерка изящно обернулась, кивнула и вдруг юркнула ко мне. Тарелка вмиг ощутимо нагрелась. Уже догадываясь, что это мой завтрак, открыла верхнюю крышку — там было две тарелки. На верхней имелся бутерброд из поджаренного хлеба с сыром, во второй — уже горячая каша. Саламандра остановилась, удовлетворенно кивнула и с чувством выполненного долга медленной игривой походкой прошлась по постели, соскользнула вниз, затем, виляя хвостиком, прошла мимо Пауля, и, когда проходила, игривый хвостик скользнул по паучьей мордочке. Гобби открыл дверь, мое «Спасибо» полетело вслед, Пауль брякнулся на пол, видимо из-за вмиг ослабевших ножек. Хитрая мордочка саламандры стремительно заглянула, ящерка хмыкнула, явно довольная произведенным эффектом, и ушла. Гордая и довольная очень, с видом: «Вот что бы вы без меня делали».