Читаем без скачивания Мой герой - Джулиана Маклейн

– На самом деле, – повторила Адель, собираясь уйти, – я не возражаю, если экскурсия отложится.

– Нет, нет, подождите, – на лице у Гарольда появилась почти отчаянная улыбка, и он подошел ближе к невесте, – мне совсем не хотелось показывать вам конюшню. Могу признаться, что я вообще боюсь лошадей. Когда мне было двенадцать лет, лошадь ударила меня. Помнишь, Дамьен? Вредная была тварь, следует признать.

Гарольд боится лошадей? Он не любит ездить верхом? Адель даже не подозревала об этом. А чего еще она не знала?

– Пожалуйста, разрешите, чтобы Дамьен показал вам все снаружи, – в голосе Гарольда звучала просьба, – а я покажу вам все внутри дома сегодня в конце дня.

Адель и Дамьен молча смотрели друг на друга. Что они могли сказать? Твердо отказываясь от совместной экскурсии, они неминуемо вызвали бы подозрения, а Адель ни в коем случае не хотела бы признаться в том, что чувствует себя неловко в присутствии кузена своего жениха. Ей следует быть совершенно равнодушной к нему.

Наконец Дамьен сделал шаг вперед.

– Ну вот, – обрадовался Гарольд, – это даст мне время закончить мой эксперимент, и я буду спокоен, зная, что вы находитесь в надежных руках, моя дорогая.

«Да, в очень хороших, весьма надежных руках», – подумала она.

Они оба вели себя так, как будто встретились впервые только вчера. Дамьен шел за ней вдоль конюшни, описывая родословную каждой лошади, рассказывая, где и когда она была куплена или выращена тут, в поместье.

Адель кивала и была чрезвычайно довольна тем, что разговор шел о лошадях, которых она очень любила. При этом им удавалось избегать разговора на более опасные темы.

Она вспомнила письмо своей сестры, Софи, которая писала, что англичане могут вести себя абсолютно неестественно, лишь бы соблюдались приличия. И никогда нельзя понять, что скрывается за их поразительной сдержанностью. Теперь Адель прекрасно поняла, что ее сестра имела в виду. Сама Адель вела себя в настоящий момент так, как будто между нею и Дамьеном не было ничего общего. И Дамьен вел себя также совершенно неестественно. Он не пытался ни поддразнивать ее, ни флиртовать, как это бывало раньше.

– Не хотите ли проехаться верхом? – спросил Дамьен, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Конюх стоял недалеко от них, ожидая приказаний.

– Пожалуй, хочу, – ответила Адель, твердо зная, что ей следовало отказаться. Но ей безумно хотелось вырваться из этого блестящего монументального дворца; от наблюдавших за ней глаз. Она просто не могла побороть такое искушение.

Конюх немедленно взялся за дело и оседлал двух лошадей. И через несколько минут они с Дамьеном шагом спускались с холма. Какое-то время оба молчали. Адель сдерживала свое желание заговорить о том времени, которое они провели вместе.

Дамьен держал себя так, как будто они не были знакомы до вчерашнего дня. И вероятно, это было к лучшему. Наверное, так им и следует вести себя в дальнейшем.

Вскоре они подъехали к озеру и остановились, дав лошадям возможность насладиться свежей травой.

– Там на острове, это чайный домик? – спросила Адель, заметив небольшое круглое строение, выкрашенное в белый цвет и окруженное старыми дубами.

– Да, но это не остров, – ответил Дамьен, – туда можно попасть, если подъехать с другой стороны озера.

– Мы можем туда добраться? – Она услышала волнение в собственном голосе и слишком поздно сообразила, что ей следовало быть равнодушной и к чайному домику, и ко всему остальному. Но ее способности притворяться были почти исчерпаны.

И потом, как можно было не поддаться соблазну попасть в здание, которое выглядело как таинственное убежище среди леса? Хотя она понимала, что отправиться в это убежище вместе с Дамьеном было неразумно.

– Может быть, в другой раз, – сказала она, – как-нибудь я выберусь сюда с Гарольдом.

Он наклонился вперед, похлопал коня, ничего не говоря, и вызывающе глядя на нее из-под темных ресниц. Губы его скривились в подобие улыбки.

Это был опять тот Дамьен, которого она знала, – необузданный, вполне земной и невероятно сексуальный. Он возбуждал и в ней какие-то незнакомые ей, совсем не утонченные чувства. Сидя в седле, окруженная свежим прохладным воздухом, она ощущала приятную дрожь во всем теле, и ей было немного страшно, так как она сознавала, что спутник ее оказывает на нее невероятно сильное влияние. Это был факт, и его бесполезно было отрицать. Он заставлял ее чувствовать то, чего она никогда раньше, ни при каких обстоятельствах, не ощущала.

– Сомневаюсь, что вам удастся вытащить Гарольда сюда в ближайшее время, – заметил Дамьен.

Адель искоса посмотрела на него. Он двусмысленно улыбался, приподняв брови. Каким обаятельным он становился, когда вел себя так. И как он волновал ее. Она не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ, не могла сдержать радостного ощущения, что она делает что-то непозволительное.

Он отвернулся и стал разглядывать спокойное озеро и окружающий ландшафт. «Может быть, он хочет убедиться, что поблизости никого нет», – подумала она.

Потом он оценивающим взглядом посмотрел на нее. Она прекрасно сознавала, что между ними существует какая-то непонятная связь, хотя они не говорили об этом и не приближались друг к другу. Пока они не совершали ничего запретного. И оба знали, где пролегает граница. Проблема состояла в том, чтобы не перейти эту границу.

– Хотите посмотреть чайный домик сейчас? – спросил он, как всегда, угадывая ее желание.

Его хриплый голос коснулся ее, как перышко, защекотав ее кожу, вызвав волну тепла в руках и ногах. Не дождавшись ее ответа, он поехал вперед.

– Не беспокойтесь, – сказал он, – я никому не расскажу.

«Никому не расскажу» – эти слова эхом отдались в ее сердце. Слишком много секретов было связано с ним, слишком много скрываемых эмоций.

И все же, несмотря на все ее благие намерения, и по причинам, о которых она начинала догадываться, она не могла сделать ничего другого, кроме как последовать за ним в лесную чащу.

Глава 14

«Я не должен был этого делать, – думал Дамьен, пробираясь сквозь деревья, растущие вокруг озера. – Не должен был и предлагать ей прогулку верхом. Нам следовало сразу вернуться домой».

Но стоило ему взглянуть на сидящую в седле Адель, в сдвинутой набок шляпе, на изящный наклон ее головы, малиновые губы, как будто ждавшие, чтобы их поцеловали, и он легко оказывался во власти своих далеко не джентльменских намерений.

В этот момент в нем преобладал инстинкт, более глубокий и сильный, чем логика. Это был тот самый инстинкт, который определил его печально известную репутацию, репутацию мужчины, способного соблазнить любую женщину.