Читаем без скачивания Битва под сакурой - Борис Сапожников

Вскочив на ноги, Па-неру глянул на своего противника и ужаснулся. Глаза Синкурэа затягивала чистая, непроглядная тьма. Па-неру выхватил пару коротких мечей и снова перекатом ушёл от выпада врага. Наконечник копья прошёл в считанных бу от плеча Па-неру. Тот быстро метнулся к Синкурэа, сокращая расстояние до противника, не давая ему пользоваться преимуществом длинного оружия. Он подскочил к пожилому самураю вплотную, тот как раз перехватил копьё для нового удара — обратным концом, окованным сталью. Па-неру скрестил короткие клинки, поймав ими древко, шагнул вперёд, заставив наконечник уставиться в ночное небо.

Синкурэа отпустил копьё, отскочил на полшага, обнажая длинный меч. Копьё вонзилось окованным сталью концом в землю, встав неким разделительным столбом между врагами. Именно оно не дало Па-неру атаковать Синкурэа тут же, пока тот не успел обнажить оружия.

Ловкач Па-неру метнулся мимо копья, выбросив вперёд правую руку в длинном выпаде. Синкурэа ушёл в сторону едва заметным шагом и быстро рубанул по руке снизу вверх. Па-неру, похоже, ждал именно этого. Каким-то неуловимым движением он перехватил рукоятку короткого меча, подставив его клинок под удар противника. Сам же Па-неру продолжал рваться вперёд, стараясь оказаться вплотную к Синкурэа.

Быстрый режущий удар едва не вспорол пожилому ронину живот. Тот не ожидал подобной прыти даже от живчика Па-неру. С грацией танцора театра кабуки Синкурэа ушёл от стремительного выпада, ответил рубящим сверху вниз, целя в левое плечо противника. И снова Па-неру проявил просто чудеса быстроты. Клинок меча со звоном высек искры из вражеского.

Синкурэа успевал заметить его молниеносные движения, а вот отреагировать — уже нет. Он отпрыгнул, разрывая дистанцию, махнул мечом, почти без толку, лишь бы не дать врагу её сократить. Однако Па-неру сменил тактику. Он метнулся в сторону, развёл руки в провоцирующем жесте и тут же оба коротких меча его рванулись к Синкурэа с разных сторон и на разной высоте. Парировать сразу два выпада Синкурэа не успевал, ведь он-то не обладал сверхъестественной быстротой Па-неру.

Он уже приготовился принять боль и холод, что приходилось ему испытывать не раз, когда вражеский клинок входит в тело. Но тут словно некая неведомая сила подхватила его, тело Синкурэа обрело невероятную скорость реакции. Он больше ничем не уступал своему противнику, а скорее даже превосходил. Ведь Па-неру был пусть и чрезвычайно быстрым, но человеком, в движениях де Синкурэа появилось нечто сверхчеловеческое.

Левый клинок он отбил мечом, по правой руке врага ударил коленом. Па-неру сориентировался мгновенно. Оттолкнулся от вражеского клинка, используя инерцию, обернулся вокруг своей оси и ударил правым. Пусть рука и болела после того, как в неё врезалось колено Синкурэа, он сумел преодолеть эту боль и крепко держал оружие. Но прежде чем он Па-неру успел ударить врага, его живот вспыхнул чудовищной болью. Вражеский клинок вспорол его, двинулся, чудовищно медленно, вверх и влево, ломая рёбра с жутким хрустом, обжёг холодом стали сердце. Выходя, оружие врага перерубило грудину и разрезало аорту, заставив Па-неру надсадно кашлянуть кровью.

Синкурэа освободил оружие, стряхнул с клинка кровь. Наклонившись над поверженным врагом, он удостоверился, что тот мёртв, хотя это было излишне, и очистил клинок о его одежду, оторвав от неё большой лоскут. Подумав немного, Синкурэа вынул из складок кимоно Па-неру залитый кровью узелок с едой. Как бы то ни было, покойнику она уже не нужна, а свои силы поддержать стоит.

Отойдя на несколько шагов от трупа, Синкурэа присел, опершись спиной о плоский камень, и снова задремал. Чутким сном. Вполглаза следя за округой. Только теперь не надо было приглядывать ещё и за излишне шустрым товарищем.

Четверо ронинов сумели-таки договориться о порядке дежурства. Правда, те, кто вроде бы отдыхал, и не думали расслабляться полностью. Полная опасностей жизнь ронина приучила их быть настороже каждую минуту, даже во сне. Ведь от этого часто зависело, увидишь ли рассвет следующего дня или останешься лежать хладным трупом. Поэтому трое ронинов сидели по углам странной хижины, обнимая мечи, чтобы выхватить их в одно мгновение и отразить возможную атаку. Четвёртый же сидел на пороге, вглядываясь в ночную тьму.

В самый глухой час дежурить выпало Ясуоке. Он выбрался из своего угла, привалился к косяку. Когда разбудивший его от чуткого сна Кикутиё вроде угомонился, Ясуока подтянул к себе свой чехол и начал развязывать его ловкими умелыми движениями. Шнурки упали к его ногам, Ясуока размотал горловину, сунул руку внутрь чехла и вытащил длинный мушкет с украшенным искусной резьбой ложем, к прикладу которого были привязаны пороховница и мешочек с пулями. Опустив чехол на пол рядом с собой, Ясуока принялся столь сноровисто заряжать оружие западных варваров, что любому, кто увидел бы его за этим делом, сразу стало понятно, он далеко не в первый раз готовит его к стрельбе.

Положив мушкет на колени, Ясуока взвёл курок, стараясь его характерным скрипом не привлечь к себе излишнего внимания. Вообще-то, дежурить с таким оружием было достаточно опасно, увидь его остальные ронины — предсказать их реакцию было достаточно сложно. Вряд ли она будет однозначной, всё же и среди верных долгу самураев не было единого мнения относительно огнестрельного оружия, а уж ронины, не особенно щепетильные в вопросах чести, могли и вовсе поглядеть сквозь пальцы. Но мушкет давал Ясуоке неоспоримое преимущество над остальными, которое до поры лучше держать в секрете.

Но и дежурить в ночи без мушкета Ясуоке не сильно хотелось. Пусть и есть серьёзный риск раскрыть секрет перед остальными ронинами, но скрывать его и дальше, значило бы подвергать себя лишней опасности. А это попросту глупо. Ясуока сейчас находился в такой ситуации, когда надо использовать все преимущества, какие у него имеются.

Ясуока сидел, поглаживая теплое ложе мушкета. Он знал, что на то, чтобы вскинуть оружие и выстрелить у него уйдёт меньше секунды. Конечно, ему далеко до настоящих профессионалов, вроде испанских или голландских мушкетёров, сражение между которыми ему доводилось как-то наблюдать, но и сам Ясуока кое-чему научился. Стрелял, по крайней мере, он быстро и достаточно метко.

Ясуока сидел практически неподвижно, изредка отвлекаясь на то, чтобы подбросить в очаг пару полешек или запалить свежую лучину. В остальное же время он вглядывался в ночь, выискивая возможных врагов.

И углядел!

Чёрные тени, выше человеческого роста, возникли в круге света вокруг хижины, давшей приют ронинам. Ясуока без труда узнал в них тэнгу. Он не стал долго думать — просто вскинул мушкет и всадил пулю в идущего первым.