Читаем без скачивания Церковное Право - Владислав Цыпин

Государственная власть в эту эпоху жестко контролирует церковную жизнь. Соборы не созываются, а Святейший Синод действует не только как орган высшей церковной власти, но и как правительственное учреждение, которое, подобно Сенату, Государственному Совету или Кабинету Министров, имеет на то полномочия от Высочайшей власти. Все распоряжения Синода выходят под штемпелем «По указу Его Императорского Величества». Кроме того, они подлежат визированию со стороны синодального обер-прокурора.

В системе церковного законодательства синодальной эпохи профессор Н. С. Суворов различает «императорское церковное законодательство, указы и определения Св. Синода и государственное о Церкви законодательство». В этом заключается своеобразие его классификации. «Под императорским церковным законодательством, — писал он, — разумеются Высочайшие повеления и именные указы по духовному ведомству, затем высочайше утвержденные доклады синодального обер-прокурора… Кроме того, Св. Синодом самим издаются разные определения и инструкции (такова, например, инструкция благочинным приходских церквей и монастырей)… Под именем государственного о Церкви законодательства должно разуметь общие нормы, устанавливающиеся как в порядке собственно законодательном, так и в порядке верховного управления, то есть кроме Высочайших манифестов и повелений, Высочайше утвержденные мнения Государственного Совета и Высочайше утвержденные положения Кабинета министров»[160].

Различая «императорское церковное законодательство» и «государственное о Церкви законодательство», Н. С. Суворов делает это на том основании, что в императоре видит «верховного правителя в государстве и Церкви»[161], который как глава Церкви действует через Синод, а как глава государства — через Сенат, Государственный Совет или Кабинет министров. Суворов за норму принимает цезарепапистские искажения византийской симфонии (Император — глава Церкви) и сквозь такую призму смотрит на взаимоотношения между церковной и государственной властью в России, которые на деле складывались под сильным влиянием протестантской теории «территориализма».

С церковной точки зрения было бы правильно различать лишь два основных материальных источника русского церковного права синодальной эпохи: государство (Высочайшую власть и зависимые от нее органы правления: Сенат, Государственный Совет, Кабинет министров) и Церковь в лице Святейшего Синода, распоряжения которого приобретали законную силу в государстве вследствие их утверждения Государем, но церковный авторитет этих распоряжений покоился на том, что Синод — малый архиерейский собор — представлял весь российский епископат. Такое различение важно, поскольку в зависимости от того, принадлежит ли тот или иной акт синодальной эпохи к области собственно церковного законодательства или государственного законодательства о Церкви, определяется его авторитетность в наше время. Очевидно, что государственное законодательство Российской Империи, в том числе Императорские указы по духовному ведомству, изданные помимо Синода, утратили силу, а указы и постановления Синода, независимо от своего утверждения Высочайшей властью, могут сохранять силу, если, конечно, они не были отменены или заменены впоследствии.

«Духовный регламент»

Важнейший церковно-правовой памятник эпохи, на котором зиждутся основания синодального строя церковного управления, — «Духовный регламент», составленный епископом Феофаном (Прокоповичем) в 1719 г., подписанный Освященным Собором и утвержденный Петром I в декабре 1720 г., а напечатанный впервые год спустя, уже по учреждении Синода. Точное название документа — «Регламент или устав Духовной Коллегии», хотя, как известно, предусмотренная в «Регламенте» коллегия была переименована на первом своем заседании в «Святейший Синод».

«Регламент» состоит из трех частей. В первой части, озаглавленной «Что есть духовное коллегиум и каковыя суть важные вины такового правления?» дается общее представление о коллегиальной форме правления и объясняются ее преимущества в сравнении с единоличной властью. Главный довод здесь — опасность двоевластия в государстве.

Во второй части, названной «Дела управления, сему подлежащие», описывается круг дел, подведомственных новоучрежденному церковному правительству. Здесь в общей форме говорится также об обязанностях епископов, священников, монахов и мирян.

В третьей части «Самих управителей должность и сила» определяются состав Духовной Коллегии и обязанности ее членов.

По мнению А. С. Павлова, «по своей форме и отчасти по содержанию «Духовный регламент» не есть только чисто законодательный акт, но вместе и литературный памятник. Он наполнен, подобно знаменитому «Наказу» Екатерины II, общими теоретическими рассуждениями, … содержит в себе разные проекты, например, об учреждении в России Академий, а нередко впадает в тон сатиры. Таковы, например, места о власти и чести епископской, об архиерейских визитациях, то есть объезде архиереями своих епархий, о церковных проповедниках, о народных суевериях, разделяемых и духовенством»[162].

В 1722 г. в качестве дополнения к «Духовному регламенту» было составлено «Прибавление о правилах причта церковного и чина монашеского», в котором содержатся целые уставы о приходском духовенстве и монашестве.

В дополнение к «Регламенту» в 1722 г. издано также Императорское повеление о выборе «из офицеров доброго человека» для занятия должности обер-прокурора. К этому повелению в том же году была присовокуплена «Инструкция обер-прокурору».

Давать оценку «Регламенту» с точки зрения последствий его введения в русскую церковную жизнь значит высказать суждение о самой синодальной эпохе. В синодальный период он как важнейший церковно-правовой документ получал в литературе почти исключительно апологетическую оценку. С падением этой системы отпали резоны для такого отношения к нему. Совершенно очевидны все негативные черты самой эпохи, а значит, и «Регламента», который составлял фундамент правового устройства Церкви.

Источники церковного права синодальной эпохи

В 1776 г. от лица Св. Синода была напечатана составленная несколько ранее епископами Георгием (Конисским) и Парфением (Сопковским) «Книга о должностях пресвитеров приходских». Впоследствии она много раз переиздавалась. Это практическое руководство для пастырей с выписками из «Кормчей», «Духовного регламента», важнейших синодских указов, а также из сочинений Отцов. В книге помещены и такие указания, каких нельзя отыскать в других авторитетных источниках русского церковного права. Например, дозволение допускать инославных к восприемничеству при крещении православных детей с тем только условием, чтобы они читали при этом Никео-цареградский символ без filioque.

Синод не раз предписывал руководствоваться этой книгой при наложении духовниками и церковными судами епитимий. Ее изучение входило в программы духовных школ до середины XIX века, по ней готовили себя к пастырскому приходскому служению многие поколения русских священников.

«Кормчая Книга» многократно переиздавалась Святейшим Синодом; в принципе, ее признавали самым авторитетным церковно-правовым сборником, поскольку и в «Духовном регламенте» за канонами признавалась обязательная сила. Но в «Кормчей» правила приводились в сокращенном виде (по «Синопсису»); перевод их на славянский язык во многих местах неточен и маловразумителен. Недостаток «Кормчей» как практического руководства по церковному праву заключался еще и в том, что часть помещенных в ней документов (а это, главным образом, законодательные акты византийских императоров) устарела и вышла из употребления.

Поэтому в 1839 г., взамен «Кормчей Книги», было предпринято издание «Книги Правил», где, наряду с греческим текстом, параллельно давался перевод канонов на церковно-славянский язык, приближенный к русскому языку. В дальнейшем, при переиздании «Книги Правил», в нее вошел только перевод (без текста оригинала).

Главное достоинство «Книги Правил» состояло в том, что, во-первых, в ней каноны воспроизводились полностью, во-вторых, в «Книгу» вошел лишь основной канонический корпус. Правила были здесь отделены от разнородного правового материала, либо меньшей авторитетности, либо вовсе утратившего силу, которым перегружена «Кормчая».

Вместе с тем и «Книга правил» не лишена текстологических недостатков: не везде удовлетворителен перевод. Канонисты отмечали и прямые ошибки в переводе отдельных греческих терминов. Вероятно, из-за смутного представления переводчика о государственно-административном делении Римской империи и территориальном делении Древней Церкви не всегда правильно переводятся слова «παροικια» и «επαρχια»