Читаем без скачивания Случайная мама (СИ) - Ручей Наталья

Секунда.

Две.

Три – пять.

И только потом я моргаю, признавая, что да. Это он. Матвей Сергеевич Яров. Несмотря на то, что выглядит он непривычно: темная щетина, светлые джинсы, белый свитер крупной вязки. Ему идет эта небрежная и обманчивая простота.

Он поднимает руку, и я замечаю в его руках чашку с чем-то дымящимся. Неспешный глоток, спокойный взгляд с прищуром.

– Матвей Сергеевич, – окликает его Костя, выходя из-за дома.

– Потом, – роняет Яров, не взглянув на него.

Я спускаюсь со ступеньки. Он так невозмутим, в то время как у меня в груди целый фейерверк из эмоций.

Жив, здоров, пьет себе кофе. Да, кофе: он же не любит чай. И понятия не имеет, что кто-то тихо сходил с ума, волнуясь о нем.

Хорошо, что мы не попали в аварию. Просто чудо, наверное. Я же ехала машинально, я думала не о том.

А взгляд у него и правда тяжелый. Смотрит на меня как на беглого преступника. Хотя это не я ушла. Это он меня бросил. Или…

И тут я вспоминаю про джип и холодею от ужаса. Да, теперь можно бояться за это. Хозяин джипа жив и здоров, а вот джип…

В горле пересыхает. И я действую машинально: срабатывают инстинкты. Вернее, затыкают главный инстинкт – держаться от этого мужчины подальше – и, наоборот, подталкивают меня к нему.

– Матвей Сергеевич…

Я беру у него чашку, делаю пару глотков. Становится ли мне легче? Нет. Он так смотрит… Непривычные ощущения – когда надо мной нависают, закрывая даже солнечный свет.

Сделав еще глоток, возвращаю чашку хозяину. Теперь кофе пьет он. А я так волнуюсь, ну и инстинкты опять же. Женские, которые давно спали. Я зачем-то провожу рукой по рукаву его свитера. Мягкий, теплый. И горловина удобная.

Поймав себя на том, что уже практически исследую его шею, отдергиваю ладонь. Поднимаю глаза и, выдохнув, признаюсь:

– Матвей Сергеевич, вы в курсе, что у вас угнали машину?

Пауза.

Глоток кофе.

И спокойный ответ:

– Да. И я даже знаю, кто именно.

Ох, это он думает на меня. Я покорно киваю, признавая вину. И каюсь по полной. Правда, перед этим мои руки почему-то снова касаются его свитера.

– Дело в том, что у меня ее тоже угнали. Конечно, я понимаю, что это огромные деньги! Большая потеря, и, в общем… Может быть, это можно как-то уладить? Может быть, у вас есть связи и ее можно найти? Я даже не знаю. Или, если что, может, мы можем с вами договориться?

– Как именно?

Его брови слегка взлетают от неприкрытого интереса.

А я убираю сухой листочек с его плеча, пожимаю плечами, с благодарностью принимаю чашку, когда он мне ее подает.

– Ну, – говорю, – я могла бы возвращать вам сумму частями… Если бы вы согласились на такой вариант…

Он смотрит задумчиво, я возвращаю ему чашку и скрещиваю за спиной пальцы, привлекая удачу на свою сторону. Хоть в чем-то мне должно повезти?

– Я не беру с женщин деньги.

Глава 20

Приятная вроде бы новость: разорение мне не грозит. Но вместо облегчения и радости я чувствую, как сердце начинает бить в ребра. Дыхание перехватывает, щекам становится жарко.

Я кручу в руках сухой листочек, но Яров качает головой, намекая, что такую плату не примет. Жаль, был бы на его месте педант…

– В таком случае, – я покаянно вздыхаю, – готова услышать ваш вариант.

Усмешка.

И вдруг он неожиданно поднимает ладонь и обхватывает мой хвост. Отпускает волосы постепенно, медленно, будто нехотя. И взгляд такой – сожалеющий.

– Услышать, может быть, и готова. Но мне этого мало.

Он убирает руку, и волнение начинает зашкаливать. А вдруг он сейчас просто уйдет? Будет строить коварные планы, о которых я узнаю постфактум.

– В некоторых моментах начинать нужно с малого, – говорю вкрадчиво. – Вы расскажите. Испытайте меня.

– Испытать, с какой скоростью ты убегаешь? Так я уже знаю.

– Как же тяжело вести с вами переговоры! Это же вашу машину угнали. Это в ваших интересах побыстрее договориться о компенсации. Тогда почему у меня стойкое ощущение, будто я выпрашиваю: «Накажи… ну, накажи меня нежно!»

Он мудрее. Он опытней. У него должен быть логичный ответ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И он действительно легко находит его.

– Потому что подсознательно тебе хотелось этого гораздо сильнее, чем устраивать утренний спринт.

Он что, думает, я хотела, чтобы он вернулся и мы все повторили? Мне становится больно, стоит только это представить. Да я тут героические усилия прикладываю, чтобы стоять ровно, чтобы вообще стоять, а он…

Нет, ну я надеюсь, конечно, что во мне скрыты какие-то таланты, но вряд ли это «неубиваемость».

Я не успеваю ему возразить, да вообще открыть рот. Пользуясь тем, что я онемела от воображаемой перспективы, он обхватывает пальцами мой подбородок и склоняется надо мной.

– Нет, – говорит он задумчиво. – С тобой нежно нельзя. Тебе так не нравится.

Пытаюсь качнуть головой – не выходит.

– Привыкла, – продолжает анализировать он, ослабляет хватку и поглаживает подушечкой пальца мой подбородок. – Не волнуйся. К лучшему привыкаешь гораздо быстрее.

А потом он меня отпускает.

Совсем.

И буднично сообщает:

– Выпьешь кофе. Со мной.

Я кошусь на чашку в его руке и тут же слышу его уточнение:

– Время и место я выберу сам.

И такая самоуверенность, такое хладнокровие, что я вспыхиваю. Я тут, понимаешь ли, дышу еле-еле, а он…

– Одна чашка кофе за джип? – уточняю.

Он невозмутимо кивает, в то время как для меня это лучшая сделка в жизни!

– Матвей Сергеевич, а у вас был только один джип? Если что, я чувствую в себе силы выпить две чашечки кофе!

Он запрокидывает голову и громко смеется. Я терпеливо жду, уже терпеливо: вспышка прошла. Погасил он ее своим смехом. А вот некоторые, видимо, не выдерживают.

– Матвей Сергеевич, – приблизившись к нам, говорит Костя. – Наталья просила передать, что пора садиться за стол. Привет, Ира. Был приятно удивлен, оказывается, ты отличный водитель: на джипе ни единой царапины. Если я вдруг заболею, буду знать, кого рекомендовать себе на замену.

Я перевожу на Ярова ошарашенный взгляд. Так вот, значит, как! Я тут волнуюсь, торгуюсь, да я едва избежала инфаркта, а он…

– Если тебе больше нравится быть посыльным, а не моим личным водителем, не обязательно ждать, когда ты решишь отлежаться. Я могу подумать о замене пораньше.

Костя открывает рот… и тут же его закрывает, осознав, что да, виноват. Шеф сказал, что все разговоры «потом», а он встрял. И тем самым открыл карты Ярова.

Машина в порядке. Угона не было. Я ее даже не поцарапала! И хозяин машины об этом, естественно, знал!

Я в полном шоке от такого коварства. Развернувшись, направляюсь в сторону дома. Там тепло, уютно, оттуда звучат голоса, которые отвлекают от звука тяжелых шагов у меня за спиной.

Тянусь к двери, но меня опережает мужская рука. Не нужно оборачиваться, чтобы знать, кто именно стоит от меня в полушаге.

– Сделка в силе, – раздается надо мной властный голос.

И лишь после этого он открывает дверь и позволяет мне ускользнуть от него. Я с удовольствием пользуюсь этой возможностью. Все уже собрались, мы с Алисой и Кириллом давно не виделись – нам есть о чем поболтать. Да и по Натали я успела соскучиться. Интересно за ней наблюдать: она так сияет, и от ее сияния тепло всем вокруг.

Я сижу рядом с Алисой, с другой стороны от меня Егор. Матвей Сергеевич во главе – вот вечно, даже в чужом доме, ему нужно продемонстрировать статус самого главного. Меня от него закрывают с двух сторон, и все равно я чувствую его взгляд время от времени.

Манипулятор. Он просто манипулятор. Я ехала, думала, что у меня от переживаний за него даже в сердце покалывает…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Теперь-то понятно, что это не так. С чего бы у меня были такие сильные эмоции? Это просто покалывал свитер.

Знала бы, что все в порядке, выбрала бы что-то другое. А так он еще и постоянно соскальзывает, как будто не может решить, за какое плечо ему удобней держаться.