Читаем без скачивания Через реку - Джон Голсуорси

Там уже были Майкл с Флёр, и разговор шёл исключительно о литературе и политике. Майкл придерживался мнения, что газеты слишком рано принялись гладить страну по голове: этак правительство может почить на лаврах. Сэр Лоренс слушал сына и радовался, что оно этого ещё не сделало.

— Как малыш, Динни? — неожиданно осведомилась леди Монт.

— Великолепно, тётя Эм, благодарю вас. Уже ходит.

— Я посмотрела родословную и высчитала, что он двадцать четвёртый из кондафордских Черрелов, до этого они были французами. Намерена Джин обзавестись вторым?

— Пари держу, что да! — воскликнула Флёр. — Я не встречала женщины, более приспособленной для этого.

— Но у них не будет никакого состояния.

— Ну, она-то уж сообразит, как обеспечить их будущее.

— Почему «сообразит»? Странное выражение! — удивилась леди Монт.

— Динни, как Клер?

— У неё всё в порядке.

— Ничего нового?

Ясные глаза Флёр словно вонзились в мозг девушки.

— Нет, но…

Голос Майкла нарушил воцарившееся молчание:

— Дорнфорд подал очень интересную мысль, папа. Он полагает…

Динни пропустила интересную мысль Дорнфорда мимо ушей, — она обдумывала, посвящать ли Флёр в дела Клер. Конечно, никто не ориентируется в житейских вопросах быстрее, никто не судит о них с более здравым цинизмом, чем Флёр. Хранить тайну она тоже умеет. Но поскольку тайна всё-таки принадлежала Клер, Динни решила, что сперва посоветуется с сэром Лоренсом.

Это ей удалось лишь поздно вечером. Он выслушал новость, приподняв бровь.

— Целую ночь в автомобиле, Динни? Это уж чуточку слишком. К адвокатам я отправлюсь завтра в десять утра. Там теперь всем заправляет очень молодой Роджер, троюродный брат Флёр. Я поговорю с ним: он, вероятно, скорее поверит Клер, чем его престарелые компаньоны. Ты тоже пойдёшь со мной как доказательство нашей правдивости.

— Я никогда не была в Сити.

— Любопытное местечко, — кажется, что попадаешь на край света. Романтика и учёный процент. Приготовься к лёгкому шоку.

— По-вашему, они должны защищаться?

Быстрые глаза сэра Лоренса остановились на лице племянницы:

— Если ты хочешь спросить меня, поверят ли им, я отвечу — вряд ли. Но в конце концов это моё личное и не обязательное для тебя мнение.

— А вы сами верите им?

— Здесь я полагаюсь на тебя, Динни. Тебя Клер не обманет.

Динни вспомнились лица сестры и Тони Крума и она ощутила внезапный наплыв чувств.

— Они говорят правду и всем своим видом подтверждают это. Грех не верить им.

— Таких грехов в нашем грешном мире не оберёшься. Ты бы лучше ложилась, дорогая: у тебя утомлённый вид.

В спальне, где Динни столько раз ночевала во время собственной драмы, она вновь испытала прежнее кошмарное чувство, что Уилфрид где-то рядом, но она не может до него дотянуться, и в её усталой голове, как припев, звучали слова: «Ещё одну реку, переплывём ещё одну реку…»

На другой день, в четыре часа пополудни, контора «Кингсон, Кэткот и Форсайт», помещавшаяся в жёлтом, тихом, как заводь, закоулке Олд Джуэри, подверглась нашествию клана Черрелов.

— А где старик Грэдмен, мистер Форсайт? — услышала Динни вопрос дяди. — Все ещё у вас?

«Очень молодой» Роджер, которому было сорок два, ответил голосом, несколько контрастировавшим с массивностью его подбородка:

— По-моему, он живёт на покое не то в Пиннере, не то в Хайгете, словом, где-то в той стороне.

— Рад слышать, что он жив, — отозвался сэр Лоренс. — Старый Фор… ваш родственник отзывался о нём с большим уважением. Крепкий человек, викторианская порода.

«Очень молодой» Роджер улыбнулся:

— Почему бы нам всем не присесть?

Динни, впервые попавшая в адвокатскую контору, разглядывала тома свода законов, выстроившиеся вдоль стен, пухлые папки с делами, желтоватые жалюзи, унылый чёрный камин, где горела горсточка угля, не дававшая, казалось, никакого тепла, план поместья, скатанный в трубку и повешенный около двери, низенькую плетёную корзинку на письменном столе, перья, сургуч, самого «очень молодого» Роджера, и ей почему-то вспомнился гербарий её первой гувернантки, которая собирала морские водоросли. Затем она увидела, как её отец поднялся и вручил юристу бумагу:

— Мы пришли вот по этому делу.

«Очень молодой» Роджер взглянул на заголовок извещения, потом, поверх него, — на Клер.

«Откуда он знает, кто из нас двоих Клер?» — удивилась Динни.

— Обвинение не соответствует истине, — пояснил генерал.

«Очень молодой» Роджер погладил подбородок и углубился в чтение.

Взглянув на него сбоку, Динни увидела, что профиль его стал по-птичьи острым.

Он заметил, что Динни наблюдает за ним, опустил бумагу и сказал:

— Видимо, они торопятся. Я вижу, что истец подписал прошение в Египте. Он поступил так ради экономии времени, — это ясно. Вы мистер Крум?

— Да.

— Вам угодно, что мы выступали также и от вашего имени?

— Да.

— Тогда попрошу остаться леди Корвен и вас. Я приглашу вас, сэр Конуэй, несколько позднее.

— Вы не будете возражать, если здесь останется моя сестра?

Динни встретилась глазами с адвокатом.

— Отнюдь.

У девушки не было уверенности, что он действительно так думает.

Генерал и сэр Лоренс вышли. Наступило молчание. «Очень молодой» Роджер облокотился на камин и неожиданно для присутствующих взял понюшку табаку. Теперь Динни разглядела его как следует: худой, высокий, подбородок массивный, волосы тускло-песочного цвета, щеки тоже.

— Леди Корвен, ваш отец утверждает, что эти… э-э… обвинения не соответствуют истине.

— Факты достоверны, но освещены неправильно. Между мной и мистером Крумом не было ничего, кроме трёх поцелуев в щёку.

— Понятно. А ночью в автомобиле?

— Совсем ничего, — ответила Клер. — Даже поцелуев в щёку.

— Ничего, — подтвердил Крум. — Абсолютно ничего.

«Очень молодой» Роджер провёл языком по губам.

— С вашего позволения, я хотел бы услышать, каковы ваши истинные чувства друг к другу, если они у вас, конечно, есть.

— Мы говорим голую правду, как сказали её и моим родным, — подчёркнуто внятным голосом объявила Клер. — Вот почему я попросила, чтобы вы позволили моей сестре остаться. Так ведь, Тони?

Губы «очень молодого» Рождера разжались. Динни показалось, что он не совсем такой, каким обычно бывают законники; даже в его одежде было что-то неожиданное — то ли покрой жилета; то ли галстук. И потом, эта понюшка — характерный штрих. Не пропадает ли в Роджере художник?

— Слушаю вас, мистер Крум.

Тони густо покраснел и почти сердито взглянул на Клер.

— Я её люблю.

— Так, — отозвался «очень молодой» Роджер, вторично вытаскивая табакерку. — А вы, леди Корвен, относитесь к нему, как к другу?

Клер кивнула, и на лице её выразилось лёгкое удивление.

Динни почувствовала признательность к адвокату, который в эту минуту поднёс к носу цветной платок.

— Автомобиль — просто случайность, — быстро добавила Клер. — В лесу не видно было ни зги, фары у нас отказали, и мы побоялись появиться вместе на людях в такой поздний час.

— Ясно. Простите за мой вопрос, но готовы ли вы оба заявить суду под присягой, что ни в ту ночь, ни ранее между вами не было ничего, за исключением, как вы говорите, трёх поцелуев?

— В щёку, — уточнила Клер, — одного под Кондафордом — я сидела в машине, Тони стоял на шоссе; двух других… Где это было, Тони?

— У вас на квартире, — выдавил Тони сквозь зубы, — после того как мы не виделись больше двух недель.

— И никто из вас не замечал, что за вами… э-э… наблюдают?

— Мой муж угрожал мне этим, но мы оба ничего не подозревали.

— Вы сообщите мне причину, побудившую вас покинуть мужа, леди Корвен?

Клер покачала головой:

— Ни здесь, ни где бы то ни было я не стану говорить о нашей с ним жизни. И к нему не вернусь.

— Не сошлись характерами или что-нибудь худшее?

— Худшее.

— Но никакого конкретного обвинения? Вы понимаете, насколько это важно?

— Да, но не желаю обсуждать это даже в частной беседе.

Крума прорвало:

— Он вёл себя с ней как животное!

— Вы встречались с ним, мистер Крум?

— Ни разу в жизни.

— Но как же…

— Он думает так потому, что я ушла от Джерри внезапно. Больше он ничего не знает.

Динни увидела, что «очень молодой» Роджер перевёл взгляд на неё. «Ты-то знаешь!» — говорили, казалось, его глаза. «Он не дурак», — подумала девушка.

Адвокат, слегка прихрамывая, отошёл от камина, снова сел за стол, взял извещение, прищурился и объявил:

— Приводимые здесь улики вряд ли достаточны для суда. Я не уверен даже, что это вообще улики. Однако перспективы у нас не блестящие. Если бы вы могли мотивировать разрыв с мужем какой-нибудь веской причиной, а нам удалось обойти эту ночь в автомобиле… — Он метнул острый птичий взгляд сначала на Клер, потом на Крума. — Не можете же вы уплатить возмещение ущерба и принять на себя судебные издержки, раз вы ни в чём не виноваты.