Читаем без скачивания НА СТРАННЫХ ВОЛНАХ - Тим Пауэрс

– Несите ее.

Харвуд поднял лампу единственной рукой и стал вглядываться в отбрасываемый ею световой узор, потом кивнул и двинулся в направлении, ведущем чуть прочь от фонтана.

Френд с трудом выпрямился с Бет на плече, хотя от усилий кровь прилила к лицу. Он затопал вслед за Харвудом, дыша натужно и громко. За ним последовали все остальные. Боннет и гребец Тэтча замыкали процессию.

Они шли не без остановок. Харвуд часто сомневался, всматривался в рисунок, образованный отблесками света, и принимался энергично спорить с Лео Фрейдом о математических тонкостях. Один раз Шэнди услышал, как Френд указал на ошибку в «ваших антиньютоновских уравнениях». Несколько раз они меняли направление и довольно долго кружили на одном месте, однако Шэнди заметил, что, каким бы ни было их видимое движение, луна все время висела над его левым плечом. Он только поежился от этого, воздержавшись от саркастических комментариев. Факел, который Харвуд воткнул в песок, часто был виден впереди, сзади и один-два раза сбоку. Но каждый раз, когда Шэнди смотрел на него, он отдалялся все дальше и дальше. Сам фонтан оставался чем-то неопределенным, определить расстояние до него было невозможно, но Шэнди все же заметил, что зазор между ажурными мостами явно сократился.

И тогда он увидел толпу. Вначале Шэнди подумал, что это стелющийся туман, но чем больше он приглядывался к неровным полосам на горизонте, тем лучше различал, что состоят они из сотен тысяч молчаливых фигур, которые мечутся из стороны в сторону. Руки взметались ввысь и колыхались, словно трава на ветру.

– Никогда бы не поверил, – тихо сказал Харвуд, отвлекаясь от своих подсчетов, – что смерть постигла столь многих.

«Ад, – подумал Шэнди, – песнь третья, если не ошибаюсь. Впрочем, сейчас это не имеет значения».

Мосты теперь почти совсем сблизились, и небо начало светлеть в том месте, где мог находиться восток. Световой рисунок от лампы Харвуда на песке явственно приобретал багрово-ржавый оттенок. Харвуд и Френд заторопились. Формы, вздымавшиеся и опадавшие в самом сердце источника, все больше и больше серели, теряя цвет, и походили на облака водяной пыли, а не на всполохи огня. С приближением дня мертвая тишина становилась совсем противоестественной: ни щебета птиц, ни шороха листвы, даже тысячи мечущихся душ и сам фонтан не издавали ни единого звука. Воздух посвежел с тех пор, как они оставили джунгли, хотя ноги согревались от железных гвоздей в сапогах, да и руки можно было погреть над дымящимися ножнами.

Шэнди то и дело оглядывался на далекую точку оставленного факела, поэтому чуть не сбил с ног Харвуда, когда вся группа остановилась.

Теперь перед ними был всего один мост, широкой аркой вздымавшийся над бассейном. Мост был шириной в шесть футов и вымощен широкими плоскими плитами, перила достигали уровня плеч, и хотя издали мосты казались крутыми, теперь стало видно, что мост почти совершенно горизонтален, очень постепенно поднимаясь к тому месту, где он исчезал в колышущемся облаке. Как ни странно выглядел мост, Шэнди показалось, что он уже его видел.

– Твой черед, – сказал Харвуд Тэтчу. Великан-пират, чей пояс и сапоги дымились и искрились, словно тлеющие фитили в спутанной бороде и волосах, шагнул на мост…

…и, казалось, взорвался. Клочья серого тумана вдруг полетели у него из ушей, из носа, а одежда заходила волнами, задергалась. Руки самопроизвольно взметнулись вверх, когда из рукавов вырвались серые облачка. Тэтч зарычал и, несмотря на конвульсии, умудрился повернуться к ним лицом.

– Оставайся там! – закричал Харвуд. – Не сходи с моста! Это твои духи обратились в бегство!

Бурный исход привидений шел на убыль, но Тэтч все еще продолжал дергаться. Его пояс и сапоги загорелись. Обжигаясь, он вырвал из ножен раскаленную саблю, одним движением рассек ею пояс и отшвырнул ее на песок, затем отбросил и пояс. Потом Тэтч стащил с себя сапоги, встал и улыбнулся Харвуду.

– Вот теперь оставьте все железо. «…Всяк сюда входящий», – эхом пронеслось в мозгу Шэнди.

– Спускайся. Можешь подождать меня здесь вместе с остальными, – сказал Харвуд. – Твои привидения сгинули, а черной магической травы у нас в избытке. С теми двумя факелами, которые у нас остались, ее вполне хватит на обратную дорогу, мы уже не рискуем подцепить новую заразу. Я выполнил наш уговор. Мы с Лео скоро вернемся и проведем вас всех к тому месту, где этот мир соединяется с известным вам миром.

Шэнди облегченно вздохнул и стал оглядываться, ища место, где бы присесть, когда заметил, что Френд и не собирается опускать Бет Харвуд.

– К-кто, – заикаясь, спросил Шэнди. – Кто идет туда, а кто остается?

– Лео, девушка и я, мы отправляемся вместе, – отрезал Харвуд нетерпеливо, ставя лампу на песок. Он снял пояс, сапоги, потом гротескно интимным движением присел перед Фрейдом и одной рукой расстегнул пояс толстяка. Заляпанные грязью туфли Фрейда, по-видимому, не имели железных украшений.

– Я тоже иду, – объявил Тэтч, не сходя с моста. – Два года назад я шел сюда совсем не затем, чтобы стать добычей привидений.

Он глянул мимо Харвуда, и через секунду Боннет и гребец шагнули вперед. Боннет принялся стаскивать пояс и сапоги, у гребца же одежда была зашита на нем, а на ногах не было никакой обуви.

– Они пойдут со мной, – сказал Тэтч. Дэвис заметно осунулся с того момента, как они покинули побережье, но в глазах его промелькнул насмешливый огонек, и он начал стягивать сапоги.

«Мне это вовсе не обязательно, от меня ничего не требуется, – подумал Шэнди почти спокойно. – Я и так уже на обочине реальности – я просто и шагу не сделаю дальше. Никто из них уже не вернется, и мне придется самому догадаться о магическом секрете лампы Харвуда, чтобы добраться до джунглей и найти дорогу обратно. Почему вообще я пошел с ними? Почему вообще оставил Англию?»

Он обнаружил, что непоколебимо уверен: выбраться он сумеет… И тут его бросило в краску, когда он осознал – эта уверенность не более чем остатки детского убеждения: если долго и громко плакать, то обязательно кто-нибудь возьмет его за руку и отведет домой.

Какое право имели эти люди ставить его в такое унизительное положение?

Он глянул на Бет Харвуд, которая все еще без сознания висела на плече Лео Френда. Ее лицо по-прежнему сохраняло для него свою красоту, но было осунувшимся и носило отпечаток пережитых испытаний. Невинность, которой не угрожает ужасная опасность. Не было бы… разве не было бы гуманнее дать ей умереть сейчас, пока она без сознания и еще не подверглась мучениям?

Все еще охваченный сомнениями, он поймал взгляд Лео Френда. На толстом лице доктора играла уверенная, презрительная усмешка, и он передвинул свою пухлую лапу на бедре Бет.

В тот же самый момент Харвуд принялся успокоительно напевать вполголоса, опустился на четвереньки, потом распластался на песке, бормоча ласковые слова, и затрепыхался на нем в нарастающем темпе.

Лео Френд побагровел и отдернул руку от бедра Бет.

– Мистер Харвуд! – взвизгнул он не своим голосом.

Харвуд, не прекращая движений, довольно хихикнул.

– Как я заметил, он быстро выходит из этих припадков, – заметил Тэтч, – мы просто немного подождем.

«Да что они все кругом, помешались, что ли, – подумал Шэнди. – Харвуд – единственный шанс, чертовски ненадежный, выбраться обратно живыми. А теперь он даже более безумен, чем губернатор Сауни. Нет никакой надежды выжить, если не вернуться немедленно. Я не хочу раньше времени оказаться среди молчаливых серых легионов на этом неестественном горизонте. Джек Шэнди не сделает ни шагу, дождется темноты, и когда вы, обреченные глупцы, не появитесь, я как-нибудь найду способ воспользоваться лампой Харвуда и назло всем доберусь до факела, джунглей, шлюпок, берега. Я, конечно, потом пожалею о своей трусости, но по крайней мере я смогу сожалеть при ярком свете солнца, попивая вино».

Шэнди шагнул прочь от моста и сел. Он не собирался ни с кем встречаться взглядом, но, оглядываясь в поисках лампы Харвуда, поднял глаза на Дэвиса. Тот смотрел прямо на него. Старый пират весело улыбался, явно чем-то довольный.

Шэнди улыбнулся в ответ, обрадовавшись, что Дэвис понимает его… и тогда сообразил: Дэвис решил, будто он присел снять сапоги.

И тут он с отчаянием понял, что не может просто отсидеться. Все это было глупо, так же глупо, как и порыв отца, обнажившего нож против целой банды, подстерегавшей их в темной аллее, как и нападение капитана Чаворта на вооруженного пистолетом Дэвиса. Но Шэнди чувствовал, что, как и у них, у него не осталось другого пути. Он рывком сбросил сапоги и поднялся.

К тому времени как Лео Френд оторвал свой взгляд от нелепо дергающейся фигуры Бенджамена Харвуда, сапоги Шэнди валялись в песке, а сам он стоял перед доктором.

– В чем дело? – спросил Шэнди толстяка слегка дрогнувшим голосом. – Что, способен только лапать девиц, когда они в обмороке?