Читаем без скачивания Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сойдёт. – Говорит Царь-батюшка, после того как изучил монету, отданную сэром Мальборо с некоторой дрожью в руках и неуверенностью в лице. После чего перед соперниками подбрасывается монета и она, что за такой пружинистый пол, отскакивает от него и закатывается под царский трон.
– Это к удаче. – Многозначительно говорит Царь-батюшка, на которого теперь все вокруг смотрят, в ожидании его решения, что делать с монетой и кому за ней лезть под трон. И понятно, что не Царю-батюшке так себя утруждать на людях, да ещё и в присутствии иноземных послов и лиц. Кому только дай повод ославить державу, да и просто потрепаться за ваш счёт, так они по всему миру разнесут чего может и не было, а в их глазах стояло и жаждалось быть. При этом ситуация сейчас совсем не простая, и нужно не просто вынуть монету так, как она там по трон закатилась, – а здесь для лица вытаскивающего монету, если он испытает дерзость искушения, есть все возможности обернуть дело с монетой в свою пользу (как захочет, так её и обернёт), – а нужно это сделать так, чтобы ни у кого не возникло бы не только сомнений в этом деле, но и возможности оспорить в будущем всё это дело (а второй раз бросать монету тоже нельзя, это решение в себе несёт возможность апелляции для недовольной в будущем стороны). А это значит, что тем лицом, кому будет доверено дело по вытаскиванию монеты, должно быть беспримерной и главное неподкупной честности.
А вот кто носит в себе все эти достоинства, то тут без вариантов, это Царь-батюшка. Но Царь-батюшка кровно заинтересованное в этом деле лицо, и значит, он не может лезть под трон и нужно выбирать это лицо из его боярского окружения. Надеюсь, не нужно объяснять, почему окружение принца не рассматривается. Да хотя бы потому, что они люди подневольные, раз подданными принца являются, а вот бояре другое дело, они люди всё больше своевольные, и бывает так, что они Царя-батюшку не слушаются и выказывают ему претензии философского характера. – Ты, Царь-батюшка, уже не тот справедливый Царь-батюшка, что был прежде.
И вот Царь-батюшка внимательнейшим образом смотрит на первых сынов своего отечества, все как на подбор бояр, где каждый из них приосанился и выразительно в духовную сторону сейчас выглядел, ведь сейчас выбирался самый достойный боярин и значит первое лицо в государстве после Царя-батюшки, и к вздоху возмущения основной массы боярства, а затем уже некоторого одобрения и заискивания, выбирает боярина Сукина.
– Надеюсь, ты, боярин Андрос Сукин, меня не подведёшь и оправдаешь оказанное тебе высокое доверие. – Многозначительно так говорит Царь-батюшка. А боярину Сукину даже в некотором роде оскорбительно слышать такое недоверие в устах Царя-батюшки. И если бы ему это сказал не сам Царь-батюшка, а боярин Грязнов, то он бы этому боярину Грязнову все волосы из бороды вырвал, а самого пинками загнал под лавку.
Но раз Царь-батюшка так решил его проверить на сознательность, то он только скажет: «Можете на меня положится, Царь-батюшка», и полезет под трон рукой. Где монета так далеко и неизвестно куда закатилась, что боярин Сукин сразу её отыскать не может и, судя по его взмокшему лицу, за которым все вокруг находящиеся люди ведут тщательное наблюдение (чтобы не задумал там чего), то он матерится.
И если все вокруг боярина Сукина стоящие вельможи и посланники чуждых нам стран находятся в напряжении, то Царь-батюшка единственный, кто из всех тут чувствует себя превосходно. А чего ему себя так не чувствовать, когда всё так идёт отменно. Если боярин Сукин не найдёт монету, то государству прибыток в монету, а найдёт, то он знает, что делать.
– Ребро! – орёт на весь тронный зал довольный боярин Сукин, вынимая монету. Чем он в момент вгоняет в переполох мыслей и безобразие поведения принца Чарльза Третьего, своевольно и настырно растолкавшего перед собой охреневших от такого его рукоприкладства бояр, и добравшегося до боярина Сукина. Где он с выкатом своих глазищ из орбит смотрел, то на этого ловкача, боярина Сукина, то на монету в его руках, стоящую ребром к верху, и ничего не понимал. Хотя спиной своей догадывался, кто за всем этим так отбалансированным делом стоял – это сволочь, сэр Мальборо, кому принадлежала момента и кто, конечно же, стратегически, на будущее размышляя, столько в неё смысла вложил.
– Мол, теперь без меня и не разберётесь в смысловой подоплёке решения этого выпада монеты. А если и решите сделать какие-то выводы, то без моего экспертного мнения оно будет считаться юридически ничтожным. Так что, для того чтобы всё чин чином было, вы никогда не должны меня забывать и всегда звать к столу. – И вот спрашивается, откуда у сэра Мальборо вот все эти, да ещё в таком чужеземном оформлении мысли. Не иначе поддался влиянию местной сорокоградусной настойки и не без того, чтобы посекретничать с какой-нибудь местной красавицей, которой он, не ограничившись личными секретами: «Знаешь, как я одинок и меня никто не понимает», выдал к тому же все государственные секреты, – терпеть не могу я всех Чарльзов, – и решив изменить своему отечеству, сменив свои апартаменты на Покадили стрит, на избу боярскую вместе с одной понимающей его, очень привлекательной особой, перешёл на сторону Царя-батюшки.
– Я так и знал. – Всё-всё поняв о вероломной сущности сэра Мальборо, Чарльз Третий, кому папенька, Чарльз Второй, постоянно в голову вдалбливал истину, что за тылами нужно вдвойне быть внимательным при нынешних-то нравах, а он ещё не верил, конечно, вознегодовал в сторону сэра Мальборо, решив пересмотреть свои взгляды на общение с ним, и пока что больше ничего не в силах сделать, обращается с вопросом к Царю-батюшке. – И что теперь?
– Что теперь? – многозначительно задаётся тем же вопросом Царь-батюшка, теребя бороду и посматривая в сторону Тёзки. – А теперь будете одновременно смотреть во все глаза и делать выбор. – И не успевает Чарльз Третий уразуметь, а затем, сославшись на трудности своего перевода, и меня, бл**ь, никто не смеет подгонять, вознегодовать, как Царь-батюшка заглушает все эти возражения хлопком рук, служащих сигналом для прислуги, кто приступает к организации предстоящего мероприятия.
И хотя в зал набежало столь много народу, и все в суматохе действий, сэр Мальборо ни на миг не забывал о своей монете в руках боярина Сукина, который как ему уверенно
