Читаем без скачивания Грех и другие рассказы - Захар Прилепин

— Пока нет.

— Тогда иди и проверь сигналки и растяжки.

«Черт его подери, — подумал Сержант, проводив Рыжего взглядом. — Что с ним стряслось такое...»

«Кто его вообще Рыжим прозвал?» — попытался он вспомнить — и вдруг вспомнил.

Ничего особенного: была у них, еще там, в далекой России, обычная попойка, а этот все сидел в стороне — он недавно пришел в отряд.

— Чего ты там сидишь все время, с краю? — поинтересовался главный отрядный балагур, зампотех, худой и говорящий чуть гнусавым голосом, по прозвищу Жила. — Что ты как рыжий?

Само по себе это было не смешно, но в приложении к блестящей, лишенной волос голове показалось забавным. Все захохотали пьяно.

— Какой ты остроумный, — ответил тогда Рыжий негромко. — Острый язык твой. У меня карандаш есть — заточишь?

— Я не карандаш заточу, я тебя задрочу, — ответил Жила, и все снова весело обнажили пьяные клыки и языки розовые.

— Ладно, Рыжий, не гнуси, — сам прогнусил Жила вполне доброжелательно. — Иди, выпьем на брудершафт, за твое новое имя.

При всей своей забубенной веселости, он был жестоким, Жила, и умел обломать и любил это делать.

Так и повелось: Рыжий...

— Чего он? — весело спросил Самара у Сержанта.

— Иди с ним сходи, — ответил Сержант, быстро успокоившийся. — А то он... бросится там сейчас на растяжку. Последи, чтоб...

Самара, весело ухмыляясь, вышел на улицу.

— Автомат возьми, куда ты со своим веслом побрел, — крикнул вслед Сержант.

Самара вернулся и поставил в угол снайперскую винтовку, взял «калаш».

— Что у вас тут? — появился Вялый.

Сержант пожал плечами.

— Все нормально, Вялый, — ответил, улыбаясь. — Или тебя тоже больше Вялым не называть?

— Да, называй меня Скорый, — зареготал он в ответ.

Прошел еще один муторный, на одной ковыляющей ноге, час.

Рыжий вернулся и молча сел, глядя перед собой.

Его обходили, словно неживого.

— Сержант! — позвал Вялый. — Поди на словечко.

— Слышишь, что этот говорит? — кивнул Вялый на Витьку, когда Сержант подошел.

Сержант вопросительно мотнул головой.

— Он ночью слышал, как стреляли. В районе села.

Сержант перевел глаза на Витьку.

— Немного, минуты две, — ответил Витька быстро. — Даже минуту, наверное.

— А ты с кем стоял? — спросил Сержант. — С Самарой? Он отчего не слышал? Спал, что ли?

Самара уже образовался за плечом с виноватым видом.

— Сержант, я клянусь: не спал. Задремал на минуту. Меня Витька толкнул, когда начали стрелять.

— А чего вы меня не разбудили?

— Так прекратили сразу.

Сержант постоял недолго, глядя в бойницу, в лицо задувал ветер... и вышел на улицу, за блокпост.

Думал там, втаптывая ногой камешек.

«И чего делать? Оставить пост, идти на базу?.. Нет».

«Кого-то одного отправить на базу или двоих, чтобы узнали, в чем дело? Кого? Вялого и... Витьку. Да».

«Или всем сразу идти? А пост оставить? Кому он нужен... Нет, нельзя...»

Он развернулся, чтобы войти в блокпост, и тут вдалеке раздался такой явственный грохот, словно разорвалось огромное брезентовое полотно и оттуда начался камнепад. Глухо било и отдавалось эхом в земле.

Из блокпоста выскочили разом и Самара, и Витька, заполошные, как с пожара.

Стали на месте, потому что бежать было некуда.

Все смотрели в сторону базы: грохотало там.

— Нас штурмуют, пацаны, — сказал Сержант, не очень узнав свой голос, как-то непривычно прозвучавший.

— Их штурмуют, — сказал Кряж, он тоже вышел, труба гранатомета за спиной. — А нас еще нет.

— Нас и не будут, — ответил Сержант и сразу повысил голос: — Ну-ка, на хер все, давайте в блокпост, вылетели...

Несколько минут они слушали явный шум боя.

— Собираемся, — велел Сержант. — Цинки возьмите. Гранаты, кто сколько сможет. Уходим на базу.

Все, кроме Рыжего, начали застегивать разгрузки, перевязывать натуго ботинки, собирать гранаты — они постоянно лежали на блокпосту в двух зеленых ящиках.

— А пост? — спросил Рыжий.

— Собирайся, рядовой, — сказал Сержант. — Пост мы оставляем. Я так решил.

Сержант взял бинокль и минуту разглядывал местность вокруг блокпоста, сначала в одну бойницу, потом во вторую.

— Пошли, всё.

Крепкой трусцой они сделали пробежку до перелеска, негусто стоявшего в ста метрах от блокпоста.

— Стоп, — скомандовал Сержант.

Все присели на жухлую травку.

— Машина... Машины едут, — сказал Вялый, вглядываясь в дорогу. — Со стороны базы...

Сержант сам услышал шум моторов еще раньше. Он тоже смотрел на дорогу, видя краем глаза, как Рыжий улыбается.

«Радуется, наверное, что сейчас меня вздрючат за то, что оставил блокпост», — подумал Сержант лениво.

— Наш! Это наш «козелок»! — растянул пигментную щеку в улыбке Вялый. — Пошли, чего мы тут...

— Сиди, — тихо откликнулся Сержант.

«Козелок» подъехал к блокпосту почти в упор, ко входу носом, и забибикал: два, три сигнала подряд.

Вялый встал в полный рост, удивленно глядя на Сержанта, и сразу же сел: из «козелка» выскочили двое бородатых, в странной какой-то, яркой форме и притаились у входа в блокпост. Потом еще один выпрыгнул и, пригибаясь, подскочил к бойнице, извлекая, кажется, гранату из богатого видом, не российского «лифчика».

— Охереть, — выдохнул Вялый. — Кто это?.. Это же чехи. На нашем «козелке». Давай их мочканем?

Самара лязгнул челюстью.

Рыжий сжимал автомат, то вцепляясь в цевье, то раскрывая руку. На автомате оставался влажный след.

Треснула граната в помещении блокпоста: бородатый бросил. И еще одна. И третья: ее, кажется, вкатили в бойницу с другой стороны.

Следом из машины выскочили другие двое, и все они влезли в блокпост.

Их не было минуты полторы.

— Уходим, — сказал Сержант.

— Давай обстреляем? — предложил Вялый, чуть не дрожа от желания.

— Мы не будем, понял, Вялый? Не будем! — ответил Сержант, почти рыча.

— Почему? — спросил Вялый, и ноздри его дрогнули.

— А потому, что перестреливаться с блокпостом — пустое дело. Так можно стрелять целые сутки. Или ты хочешь его штурмом взять? Вшестером?

— А машину? — спросил Вялый презрительно.

— А если там наши пацаны? Хотя бы один? Связанный? Хочешь его прострелить?

Вялый двигал желваками, словно жаждал перекусить что-то, мешающее дышать, наброшенное, как узда.

Все не отрываясь смотрели на блокпост.

Оттуда вышли бородатые, хмурые и быстрые: залезли в машину и резко рванули с места, обратно в сторону базы.

Отъехав недалеко, возле крутого поворота за холм, уводящего их из-под обстрела, дали длинную очередь по перелеску.

Самара чертыхнулся так, что едва не упал на живот, Вялый присел на колено, Сержант не шелохнулся. Пули прошли высоко: по кронам.

«Догадались, что мы где-то здесь... — подумал Сержант. — И сами боятся».

— Надо было их встретить на блокпосту, — сказал Вялый. — Я бы их встретил.

— Ты бы лежал там сейчас с дыркой в голове, — ответил Сержант и пошел первый меж деревьев, вглубь.

Через тридцать секунд обернулся: все шли за ним. Он прибавил шагу, побежал. Слышал дыхание и топанье тяжелых мужицких ног.

Если бежать кратким путем, то они могли выйти к базе одновременно с «козелком». Его дорога была куда длиннее.

В стороне базы продолжалась стрельба, изредка прекращаясь, тогда они останавливались и дышали.

Рыжий дышал всех тяжелей: он цинк с патронами нес.

«Ничего, пусть...» — подумал Сержант, но на следующий переход цинк взял Самара.

«Ну, пусть Самара», — согласился Сержант.

Километра за два до базы пошли медленней, неспешно.

«Скоро наши собственные растяжки начнутся, — размышлял Сержант. — Я ведь их не видел с этой стороны... И вообще их другой взвод ставил... Сейчас потревожим свою собственную гранату, как будет хорошо...»

— Давай правее брать, к дороге, — сказал минут через десять.

Вялый ткнулся ему чуть ли не в затылок: он шел так упрямо, словно взял след и оставлять скорую добычу не собирался.

— Это еще зачем? — спросил Вялый.

— Затем, — ответил Сержант.

Выстрелы раздавались совсем близко, и было от этого жутко на душе.

Сейчас, вот сейчас же, где-то в упор окажутся люди, которые захотят тебя убить, а тебе нужно будет убить их.

Бойцы озирались неустанно.

Стреляли, впрочем, больше всего с базы, подумал Сержант, присев, когда затарахтело особенно упрямо. И брали высоко.

— Сержант, ты что молчишь? — не унимался озлобленный Вялый.

— Мне кажется, что стреляют только с нашей стороны, — сказал Сержант.

Вялый прислушался.

— И чего? — спросил.

— А то, что они больше распугивают, чем перестреливаются. Может, там, в лесу, и нет чехов. И чем больше мы будем лезть к базе... — Сержант набрал воздуха, куда-то все время пропадающего, — тем больше у нас шансов... чтобы нас свои застрелили. Ты понял? И еще сейчас начнутся наши растяжки. И мы на них можем подорваться, — он объяснял все как ребенку.

Вялый смотрел недоверчиво.