Читаем без скачивания Шут - Эндрю Гросс

– Ну что, морковная голова, если у тебя еще остались хорошие шутки, сейчас самое время...

Меня бесцеремонно втолкнули в большой зал. Как и в мой первый день, помещение заполняли рыцари и придворные. Запыхавшийся посланец рассказывал окружившим его о некоем почтенном рыцаре, жестоко убитом разбойниками в соседнем герцогстве.

Болдуин, уже занявший место в своем кресле на возвышении, подозвал гонца к себе.

– Так ты говоришь, что почтенный Адемар убит в своем собственном доме?

– Не просто убит, мой господин... – Посланец явно чувствовал себя неуютно, сообщая такие новости. – Прибит к стене часовни... рядом с женой. Распят...

– Распят... – Болдуин медленно поднялся. – Значит, разбойники подняли его с постели?

– Да. Они были вооружены и в боевых доспехах, а лица скрывали за забралами шлемов. Никаких отметок, никаких знаков. За исключением черного креста.

– Черного креста? – удивленно переспросил Болдуин. Я так и не смог определить, было ли его удивление искренним или поддельным. – Норкросс, тебе известно что-нибудь о такой банде?

Из толпы выступил Норкросс. На нем была длинная красная туника, а на поясе висел меч.

– Нет, мой повелитель.

– Бедняга Адемар, – пробормотал, сглатывая, Болдуин. – Скажи, посланец, какое же сокровище искали эти трусы?

– Не знаю. – Посланец покачал головой. – Адемар лишь недавно вернулся из Святой земли, где был ранен. Говорили, что он привез с собой ценные трофеи. Я слышал, говорили о прахе самого святого Матфея.

– Прах святого Матфея, – снова повторил Болдуин. – Такая реликвия стоит целого королевства.

– Но есть еще более ценная, – заметил Норкросс.

Глаза Болдуина вспыхнули.

– Копье Лонгина! То самое, на котором осталась кровь Спасителя.

Таинственные всадники... поджоги... убийства... Я не сомневался, что за всеми этими преступлениями стоит Норкросс. И я был готов перерезать ему горло.

– Господин, – продолжал Норкросс, – Адемар уже в могиле, а у нас есть еще одно дело.

– Ах да, дело нашего шута. – Болдуин жестом отпустил посланца и, откинувшись на спинку, поманил меня пальцем. – Мне сообщили, шут, что ты позволяешь себе непозволительное. За короткое время ты успел оскорбить множество людей и нажить немало врагов.

Я посмотрел на Норкросса.

– Это мне нанесено величайшее оскорбление.

– Тебе? Как так? – усмехнулся герцог. – Может, жена Бримона не угодила?

Он взял из чаши горсть орехов и начал неспешно жевать.

– Я до нее не дотронулся.

– Однако ж свидетели утверждают противоположное. Твои слова противоречат показаниям члена моего двора. И разумеется, показаниям оскорбленной особы. Получается, слова шута, который, как выясняется, еще и не настоящий шут...

– Этот член вашего двора убил мою жену и ребенка...

Толпа затихла.

Норкросс покачал головой.

– Шут вбил себе в голову, что я таким образом наказал его за уклонение от обязательств перед вами, когда он сбежал в крестовый поход.

– И что же, рыцарь? Было такое? – спросил Болдуин.

Норкросс пожал плечами.

– Откровенно говоря, господин, я не помню.

По залу как будто рассыпался смех. Жестокий, беспощадный.

– Рыцарь не помнит, – развел руками Болдуин. – Так ты настаиваешь на своем, шут?

– Я знаю, что это был он, мой господин. Как и в случае с тем бедным рыцарем, о котором говорили сегодня.

Схватившись за меч, Норкросс шагнул ко мне.

– Ты снова оскорбляешь меня, шут. Я разрублю тебя надвое.

– Успокойся. – Герцог поднял руку. – У тебя еще будет такая возможность. Ты выдвинул серьезное обвинение, шут. Однако же, насколько мне известно, крестовый поход продолжается, и армии Раймунда и Боэмунда уже вышли к Святому городу. А вот ты каким-то образом оказался здесь. Как же получилось, что твоя служба закончилась так рано?

На это обвинение у меня ответа не было. Я опустил голову. Болдуин криво усмехнулся.

– Ты говоришь о нанесенном тебе оскорблении, шут, однако твои собственные преступления не исчерпываются вчерашним. К прелюбодеянию и мошенничеству должно добавить дезертирство.

Не в силах сдерживать злость, я бросился к Норкроссу, но, прежде чем успел сделать первый шаг, люди герцога повалили меня на землю.

– Шут рвется посчитаться с тобой, Норкросс, – заметил Болдуин.

– А я с ним, мой господин.

– Ты его получишь. Но драться с ним на поединке унизительно для тебя, рыцарь. Думаю, ты уже достаточно пострадал от этого прохвоста. – Он махнул рукой. – Уведите его. – И, повернувшись к Норкроссу, добавил: – Завтра в полдень можешь срубить ему голову.

– Вы оказываете мне честь.

Рыцарь поклонился.

Болдуин удрученно покачал головой.

– Шут, содержатель постоялого двора, лазутчик... как ни назови, а получается плохо. Жаль, жаль. Придется вернуться к Палимпосту. Что ж, по крайней мере ты успел хорошо нас посмешить. – Он встал и завернулся в плащ, собираясь уходить. – И вот что еще, Норкросс...

– Да, мой господин?

– Шея шута не заслуживает острого лезвия.

Глава 54

Меня стащили по ступенькам, в кровь обдирая колени о грубый каменный пол. В нос ударил отвратительный запах, запомнившийся еще с прошлой ночи. Я услышал смех и лязг тяжелой двери. Два здоровяка-стражника схватили меня за руки и швырнули в открытую камеру.

Когда в глазах прояснилось, я увидел ухмыляющееся лицо Армана.

– Быстро вернулся, а, шут? Должно быть, тебе все же понравились здешние удобства.

Я уже собирался послать его к чертям, но тут Арман пнул меня в живот, и слова вылетели из меня вместе с хрипом.

– Только на этот раз у нас на ужин рагу.

Стражники рассмеялись. Арман, обладавший силой медведя, рывком заставил меня сесть, потом опустился рядом со мной на колени и покачал головой.

– Не везет мне, каждый раз достается какой-то сброд. Ни одного благородного. Только шлюхи, церковные воры, нищие, евреи да прочая мразь... Теперь вот шут. Хоть что-то новенькое.

В камеру вошел напарник Армана, волоча за собой тяжелую цепь.

– Это для тебя, шут. Долго ты у нас не задержишься, но герцог заплатил за самый лучший номер, а к нему прилагаются цепи.

Арман поднял меня и завел руки за спину.

– Ты счастливчик. Отрубят голову, а это почти не больно. Как укус. Вот здесь... – Он ущипнул меня за шею. – Вот если бы ты задержался, я бы показал кое-что по-настоящему интересное. Мы здесь многое умеем: щелкаем яйца, рвем ноздри, выворачиваем глаза... Для каждого дела свой инструмент. Мой любимый – раскаленная кочерга. Как вставишь в задницу!.. И насморк уже не страшен.

Его напарник тем временем начал медленно обматывать цепь вокруг моей груди.