Читаем без скачивания Лес - Игорь Власов

К счастью, Рон не растерялся – увидев, что бросить копье уже не успеет, громко крикнул: «Прячьтесь за деревья!» И тут же сам метнулся за большой ствол, спасаясь от грозных копыт взбесившегося монстра.

Альвар шел недалеко от Клео: он вырвал из ее рук поводок ленивца, за который она уцепилась, как за спасительную соломинку, и толкнул девушку к толстому стволу дерева. Клео, не раздумывая, прыгнула на нижнюю ветку и молниеносно вскарабкалась повыше. Гунн-Терр с Серым укрылись за стволом этого же дерева. Остальные охотники, словно духи, бесшумно исчезли в кустах. Прежде чем Клео сообразила, что случилось, топот твари утих вдали.

Рон показался на тропинке, держа копье наготове.

– Оставайтесь на местах! – предупредил он. – Тварь может вернуться!

Клео замерла на ветке, обнимая руками ствол. Рон помог подняться слегка ошеломленному Валу. Здоровяк, быстро подхватив оброненное им оружие, громко всех заверил, что с ним ничего не случилось, и сразу же пошел вслед за скрывшейся тварью, желая проверить, не повернет ли она обратно. Через несколько томительных минут вернулся с криком:

– Его нет, нет! Он убежал!

Охотники тут же высыпали на тропинку. Все выглядели немного ошарашенными. Заметно повеселевший Валу, потирая ушибленное бедро и задрав голову вверх, со смехом сказал Клео:

– Ха-ха-ха! Ну ты даешь! Прыгнула на дерево быстрее древолаза! Жаль, что я это пропустил. Можно было бы от смеха живот надорвать, видя тебя скачущей по дереву при встрече с каким-то рогачом-недоросликом! Правда, Серый? Великолепное зрелище!

Клео слезла с дерева и подняла оброненный лук. Охотники безуспешно старались скрыть улыбки, и девушка в ответ окинула их мрачным взглядом. Залезая на ленивца, тяжело вздохнула: ей казалось, что ее достоинство после этого случая сильно пошатнулось.

Клео прислушалась к себе. Головокружение, тошнота, постоянная слабость и учащенное сердцебиение, преследующие ее с того самого дня, как они вошли в Лес, отступили.

Сейчас стало казаться, что она свыклась с этой дикой растительностью, плотной стеной нависающей со всех сторон. Девушка даже позволила себе мысленно посмеяться над прежними страхами, наблюдая за тем, как невозмутимо вели себя вьючные ленивцы.

«Я не знаю, правильно ли судят о ленивцах, что они самые глупые создания в мире, – думала девушка. – Почему же я должна быть глупее их, при любой опасности сохраняющих полное спокойствие духа? А кроме того, собственно, чего мне здесь опасаться? Может быть, во мне просто говорит укоренявшийся столетиями страх городского жителя перед чем-то другим, неведомым, и только поэтому кажущимся опасным?»

Но именно теперь, как назло, ей стали приходить на ум все ужасные рассказы о Лесе, которые она во множестве слышала с самого детства.

Тихое ворчание Серого вернуло ее к действительности. На тропинку внезапно упал обломок сухой ветви. Если бы зверь вовремя не отскочил в сторону, тяжелый сук ударил бы его по голове. Клео внимательно всмотрелась в темнеющие кроны деревьев. Высоко над землей она заметила небольших существ бурого цвета, перескакивавших с ветки на ветку.

Древолазы – это были они, – увидев Серого, оскалившего зубы, подняли веселый крик. Клео погрозила им кулаком, и тогда с деревьев на нее посыпались ветки и перезревшие плоды. «Ну и наглость!» – девушка стащила со спины лук и, молниеносно положив на тетиву стрелу, прицелилась.

– Погоди, – Шептун тронул ее за плечо. – Если разозлишь древолазов, они будут преследовать нас всю дорогу, и каждая тварь в этом лесу будет знать, где мы находимся.

По совету Колпа караван повернул на юго-запад, направившись прямиком к Большим южным болотам. Валу какое-то время ворчал, что там легче всего повстречаться с мерзляками, но потом это ему, видимо, надоело, и он, чтобы скоротать время, вполголоса стал рассказывать Нику разные небылицы.

Ник в последнее время был задумчив и даже, как показалось девушке, несколько рассеян. Она списала все это на влияние Леса. «Хорошо этим толстокожим охотникам! – Клео взглянула на неунывающего Валу. – Родились, можно сказать, под кустом, им Лес – что дом родной».

Ник ей нравился, хотя она каждый раз гнала это чувство от себя. Но его такая открытая, чуть детская, точнее, дурацкая улыбка каждый раз смущала девушку, и в то же время она подспудно всегда желала ее увидеть. Вот и сейчас, словно почувствовав взгляд Клео, Ник повернулся к ней вполоборота и подбадривающе кивнул, ухитрившись при этом еще и подмигнуть. Ее всегда раздражало, когда ей подмигивали. Возникало чувство, что тем самым пытаются влезть в ее личное пространство, навязывая эдакую панибратщину, которую она ненавидела. Но Ник делал это как-то по-особенному, еле заметно, чуть прищуривая один глаз, неуловимо для других посылая так нужный ей в какой-то момент сигнал. Вот как сейчас: «Все хорошо. Выше нос. Не грусти».

Клео в ответ изобразила непонимающий, чуть отсутствующий вид, потом же, словно спохватившись, вежливо кивнула.

– Никто не верит, Ник, – тем временем продолжал Валу, – а я точно тебе скажу, – Валу отхлебнул что-то из своего походного бурдюка, – есть в Лесу люди. Нет. Не мерзляки там всякие или переродки недобитые, а самые что ни на есть люди. Ну, как мы с тобой, – он рыгнул. – Будешь? – Валу протянул бурдюк Нику, дыхнув на него чем-то неприятно кислым. Тот покачал головой. – Как хочешь, – пожав плечами, здоровяк тщательно перетянул горлышко и убрал бурдюк в притороченный к седлу мешок. – Ну так вот. Не то чтобы как мы с тобой, но точно люди. Только дикие. Хочешь, расскажу?

Ник согласно кивнул. Валу славился умением сочинять небылицы. Но что, как не затейливый рассказ, могло лучше скрасить монотонную дорогу.

– Я тогда совсем малец был. Ну, может, как Сит, не старше. Помню, только Исход прошел, все старшие, понятное дело, в Лес ушли, а нас – меня и моего приятеля Таго – к собирателям в Нижнюю долину отправили. Саженцы сторожить, понятное дело, – Валу хмыкнул. – Ну, мы-то себя мальками уже не считали. А тут саженцы. С ними и пятилетки будь здоров как справлялись. А тут мы, – Валу вытащил из сумки неизвестный Нику овощ, отдаленно напоминающий земной огурец, и с хрустом откусил солидный кусок. – Ну, мы, понятое дело, – не переставая жевать, продолжал Валу, – на второй день в Лес и сбежали. У Таго старший брат был, да будет Доминия к нему благосклонна, – здоровяк на мгновение погрустнел. – В прошлый Исход его зубоскал помял сильно. И трех дней не прожил… – он откусил еще кусок. – Ну так вот. Таго по секрету мне рассказал, что брат его намедни матери хвастался, что, мол, неподалеку нашел поляну, всю саженцами хлебного дерева усеянную, – он торжественно взглянул на Ника. – Представляешь? Ну, мы недолго думая в Лес и рванули. Обычно после Исхода Лес мирный стоит. Совсем не такой, как в этот раз. Поэтому мы так налегке и пошли, прям в чем были. Вот втемяшилось нам в голову, что именно хлебные саженцы нам подавай. Но оно-то понятно: за них собиратели бы нас год за так кормили. Ну, мы одну поляну пройдем, другую. Все не то. Корнеплоды одни только и попадаются, а с ними всегда беда: пока не взойдут, не поймешь, что принес. Ладно бы сорняк несъедобный, так можно и того хуже, – Валу снова потянулся к бурдюку. – Вон недавно случай один был у собирателей Верхней долины, знакомый рассказал. Собиратели – они же у-у-у-мные, – с сарказмом протянул Валу. – Считают, что это мы дураки: всякий раз непонятно чего им из Леса тащим. А им все не так и не эдак, – он громко фыркнул. – Ну и один там самый умный нашелся, решил сам в Лесу чем-нибудь поживиться. Сдуру клубни у Гнилых болот накопал да и у себя в огороде высадил. Нет бы сразу шептуну деревенскому показать, – Валу сделал из бурдюка добрый глоток. – Ну нет, зачем? Мы же у-у-у-мные. В общем, в один прекрасный день, точнее ночь, вместо хлебного дерева или не знаю, что он там ожидал у себя вырастить, из земли полезли… – он хохотнул. – Знаешь что? Не поверишь. – Валу выдержал паузу, дождался, пока заинтересованность у слушавшего его Ника достигнет критической массы, потом выдохнул: – Пожиратели!