Читаем без скачивания Дворцовые перевороты - Мария Згурская

В ночь с 11 на 12 марта император неожиданно проснулся. Прошло не более десяти минут, в спальню ворвались заговорщики – и судьба императора была решена.

После убийства императора двор покинул Михайловский замок, навсегда лишившийся статуса резиденции царей. А ведь современники называли его «чудом роскоши и вкуса». И не случайно! Здесь Павел собрал великолепные коллекции живописи и скульптуры, да и сами интерьеры поражали богатством и изысканностью отделки.

После смерти Павла I Михайловский замок остался без хозяина… Чертежи, хранящие тайны подземелий, были уничтожены самим Бренной, уехавшим из России ровно через год после убийства царя. С тех пор с замком стало происходить что-то неладное. Говорят, что в совершенно пустой заброшенной резиденции после полуночи слышались шаги, стоны и иногда был виден слабый тусклый свет. Люди стали сторониться этого места. Мрачный полуразрушенный дворец, овеянный дурной славой, пустовал 18 лет.

А затем в XIX веке по воле третьего сына Павла, великого князя Николая (будущего императора Николая I), в здании разместилось Военно-инженерное училище. Многие интерьеры были перестроены, изменилось даже само название: с февраля 1823 года Михайловский замок стал называться Инженерным.

Однажды команда солдат столичного гарнизона, перевозящая военное имущество и застигнутая ливнем, была вынуждена заночевать в еще пустующем дворце. Старший – унтер-офицер – позволил подчиненным осмотреть бывшие царские покои. Буквально через полчаса один из солдат с перекошенным от страха лицом, лихорадочно крестясь, доложил о виденном им призраке со свечой в руке. Через некоторое время в замок перевезли имущество училища и выставили для охраны караул. И вот как-то ночью разводящий ефрейтор, некто Лямин, произведя смену часовых, справил малую нужду прямо у входа. Повернув голову в сторону, он обратил внимание на падающее на газон светлое пятно, исходящее из окна третьего этажа. Ефрейтор отошел подальше и вгляделся в окно. Горела свеча. Причем она не стояла на подоконнике, а парила в воздухе. Свечу держала незримая рука… Поговаривают, что это мятущаяся душа убиенного императора посещает свой замок.

Скорее всего, гамлетовская история с явлением императора связана с проделками кадетов. Но она доказывает, что и после смерти Павла последовательно появлялись мистические предания об императоре, незримая тень которого вот уже два столетия окрашивает биографию Михайловского замка в сумрачные тона загадочности и тайны.

И расскажем еще об одном загадочном происшествии, правда, произошедшем не в Михайловском замке, а в Гатчине, где через пятьдесят лет после смерти Павла I в 1852 году открыли памятник императору. Во время торжественной церемонии император Николай I расплакался, но слезы катились не от умиления. По свидетельству очевидцев, «покровы сняли, но веревка осталась на шее статуи, и державный сын, увидя это, заплакал. Всех поразила эта случайность», в которой невозможно было не увидеть некий символический смысл. Характерно, что всю свою жизнь Николай Павлович с фанатическим упорством уничтожал любые документы, которые могли пролить хоть какой-то свет на обстоятельства смерти его отца. Но, как говорится, истина сильнее царя!

Павел I, Масоны, мальтийские рыцари и прочие розенкрейцеры

Императора Павла I, кроме внешне– и внутриполитических безумств, о которых рассказано выше, многие обвиняют и в том, что Россию-матушку он на корню запродал всяческим «нехристям» и «иродам» – масонам, католикам (Мальтийскому ордену) и прочим коварным тайным обществам, только и мечтавшим захватить власть в стране в свои руки. Последние три века масонство вообще неизменно является популярной темой для бурных дискуссий в прессе, околонаучных и политических кругах. Масонов обвиняют в причастности к международным заговорам, исполнении зловещих обрядов, к которым не допускаются непосвященные, в разврате, создании разветвленной тайной организации, которая оплела своими сетями весь мир. Как же в действительности обстояли дела с тайными орденами во времена Павла Петровича?

Прежде всего хочется разграничить две главные «статьи обвинения» – масонство и Мальтийский орден – две абсолютно разные, если так можно выразиться, вещи, даже антагонистичные друг другу. Но к обеим идеям Павел I имел прямое отношение. Какое? Тут необходим небольшой экскурс в историю.

Масонские идеи в то время просто витали в воздухе. Надо сказать, что Орден вольных каменщиков пребывал после смерти Екатерины в состоянии напряженного ожидания того, как определится его дальнейшая судьба. Многое было поставлено на карту, решалось, быть ли масонству в принципе. Российское масонство, разгромленное Екатериной II, пребывало в добровольном молчании («силануме» по терминологии ордена), растерянности и бездействии. «Усердие к царственному ордену везде угасло, и священные его работы пришли в упадок», – говорилось в одном масонском издании.

Сухой, ясный и насмешливый ум Екатерины не позволял ей отнестись к масонству с доверием и сочувствием. Она изучила масонскую литературу и сочинила на братьев каменщиков три сатирические комедии. Впрочем, наступили дни, когда ей пришлось бороться с вредным, по ее мнению, сообществом иными средствами – арестами и ссылками. Расправа с Новиковым всем известна. Сами масоны объясняли эти кары тем, что следствием были установлены связи Новикова с цесаревичем Павлом в контексте планируемого свержения императрицы. Преступность этих связей в глазах Екатерины усугублялась также близостью Павла I к немецким дипломатическим кругам.

Какого-либо официального рескрипта о запрещении масонства в России в связи с делом Н. И. Новикова не последовало. Большая часть лож (шведские, розенкрейцеры), за исключением елагинских, к которым у Екатерины II было особое отношение, еще задолго до ареста Н. И. Новикова были вынуждены заявить о прекращении или приостановке своих работ. С прекращением в 1793 году по воле императрицы деятельности елагинских лож легальное масонство в России, можно сказать, исчезло вовсе. Однако в действительности масонские собрания в Петербурге прекратились только в 1794 году. В Москве же они продолжались еще дольше – вплоть до 1797 года. (По другим сведениям, собрания масонских лож в Петербурге также продолжались не до 1794-го, а до 1797 года.)

Как всегда в таких случаях бывает, гонения только усугубили назревавший кризис русского масонства и открыли дорогу новым людям и идеям. В то же время тайный орден сохранил свои основные кадры и организацию, ложи были готовы к возобновлению масонской «царственной работы» и прежней деятельности.

В 1780-е годы Павел всерьез увлекся масонством. Как уже говорилось, воспитателем Павла был известный масон Никита Иванович Панин. Суеверие и мистицизм великого князя и трезвое здравомыслие его окружения (Н. И. Панин, Н. В. Репнин, А. Б. Куракин, Г. П. Гагарин и др.) легко мирились с тогдашней практикой «вольных каменщиков». В ложах не было строгой идейной дисциплины. Суть дела заключалась в одном – в отрицании материализма, с одной стороны, и в соперничестве с христианской церковью – с другой. Очевидно, митрополит Платон сознательно или невольно уступил своего воспитанника Н. И. Панину. И. В. Лопухин даже восхвалял в стихах графа Панина за то, что он ввел Павла в общество «вольных каменщиков»:

О старец, братьям всем почтенный,Коль славно, Панин, ты успел:Своим премудрым ты советомВ храм дружбы сердце царско ввел…Грядущий за твоим примером,Блажен стократно он масон…

Панин давал читать наследнику сочинения, где доказывалось, что император должен блюсти благо народа как некий духовный вождь, что он должен быть посвященным, ибо он помазанник Божий. Не церковь должна руководить им, а он церковью. Эти идеи смешались в экзальтированной голове Павла с той детской верой в Промысел Божий, которую он усвоил с младенческих лет. И вот Павел стал мечтать об истинном самодержавии, которое осчастливит весь народ. К тому же при всем этом масоны пытались связать свое движение со средневековыми рыцарскими орденами, уделяли большое значение мистике и ритуалам, что не могло не отразиться на влюбленном в рыцарские идеалы Павле.

Павел, следуя примеру Петра III, весьма чтил Фридриха Великого, который покровительствовал масонам. Из Пруссии присылали масонские книги и рукописи. Их жадно читал цесаревич, считая, что познает истину. Павел с ужасом смотрел на свою коронованную мать, которая, по его представлениям, смеялась над святыней – божественностью царской власти. Нет, он, Павел, будет другим. Ему не приходило в голову, что братья масоны лишь до поры до времени терпят его суеверие; он не догадывался, что именно из масонских кругов выйдут в недалеком будущем те самые «якобинцы», которых он впоследствии будет считать врагами рода человеческого.