Читаем без скачивания Два капитана - Сергей Зверев

И теперь милиция с трудом сдерживала возбужденную толпу демонстрантов, собравшихся у ворот посольства Республики Грузия. Толпа была немалая: более полутораста человек, настроенных весьма решительно и агрессивно.

– Да чего мы ждем? – надрывался в крике затрапезного вида мужичонка из тех, которых можно встретить на любом митинге. – Выломать, к чертовой матери, ворота, взять этих сволочей за шкирки и вышвырнуть из Москвы! Пусть убираются на свой долбанный Кавказ, мы плакать не станем, скатертью дорожка! Ведь до чего дошло, сограждане дорогие! Мало того, что они всю Москву заполонили, никакого продыха нет от черных, плюнь – попадешь! Что Москву, всю Россию! Так теперь они еще смеют стрелять в наших ребят, в сыновей наших, нападают на русский военный городок! Нет, куда наше правительство смотрит и о чем думает?! Ждут, пока они нам всем вовсе на головы поусаживаются? Абхазию им на блюдечке подавай!.. А вот этого не хотели?!

Мужичок сделал неприличный жест. Собравшиеся поддерживали оратора одобрительными криками.

– А-а! У-у! – завывала распаленная толпа. – Показать им, гадам, где раки зимуют! Наживаются на нас, а теперь и за оружие взялись?! Сегодня на военный городок напали, а завтра на Кубань нападут...

Особенно неистовствовали женщины, сыновья или мужья которых служили там, на Кавказе. Тут уж по адресу Республики Грузия, ее правительства и армии да и всех кавказцев в целом та-акие эпитеты раздавались, что даже привычные ко всему милиционеры краснели. Тоже можно понять: легко ли осознавать, что в твоего родного человека, который, между прочим, в те гиблые места не своей волей угодил, в любой момент может попасть пуля?! В миротворческом контингенте ведь не одни контрактники служат, там и срочников хватает, а это совсем молодые ребята, которым жить хочется, а не живой щит из себя изображать.

До пузырьков с чернилами, как в Тбилиси, дело, правда, не дошло: не позволила бы милиция, и пузырьками митингующие запастись не догадались. Булыжники в окна посольства тоже не летели: где булыжник на асфальте отыщещь? Но вот кустики цветущей декоративной жимолости, окаймлявшие ограду посольского особняка, повыдирали с корнем, никакая милиция не помогла. Словом, грузинский дипломатический корпус чувствовал себя весьма неуютно, никак не лучше, чем их российские коллеги в Тбилиси несколько дней тому назад. Причем там, в Тбилиси, чувствовалась в ходе демонстрации рука опытного режиссера, а вот в Москве возмущение было чисто стихийным. Тоже ведь о многом говорит!

Распаленные демонстранты хором скандировали: «Грузины, вон из России! Грузины, вон из Абхазии! Убирайтесь! Убирайтесь!!» Шум стоял такой, что в посольстве стекла дрожали. Милиционеры лишь растерянно переглядывались: ну, что здесь поделаешь? Тем более милиционеры —тоже живые люди, а не роботы, теплых чувств к грузинам они не испытывали, а прямого приказа разгонять митинг не было.

Любая агрессивно настроенная толпа – зрелище малоприятное и пугающее, в том числе и состоящая из наших соотечественников. Тем более, что в России подобного рода «мероприятия» без водки не обходятся, и кое-кто из демонстрантов уже с трудом держался на ногах, а по мостовой со звоном перекатывались пустые бутылки. Митинг близился к своей кульминации. Кто-то раздобыл где-то грузинский флаг, и теперь наиболее остервенившиеся из демонстрантов пытались его запалить.

Получалось плохо. Флаг разгораться не желал, лишь чадил, воняя жженой тряпкой. Выглядело это действо жалко и омерзительно. Теперь уже решительно вмешалась милиция: сжигать иностранную государственную символику перед посольством – это уже перебор. Флаг с дырой посредине изъяли, а самых ретивых активистов стали потихоньку оттаскивать подальше от посольского особнячка. Толпа разочарованно заворчала, но основной пыл угас вместе с несчастным флагом, от ненависти ведь тоже устаешь. Люди начали расходиться, и вскоре перед посольством остались лишь дежурные милиционеры да следы акции протеста: мусор, бумажки, пустые бутылки да вывороченные кусты злосчастной жимолости, с корней которых осыпались комья земли.

А ведь могло все кончиться отнюдь не так относительно благостно! Если бы из Абхазии поступили сведения хоть об одном погибшем с нашей стороны, то градус эмоционального накала был бы куда выше, и не отделались бы грузинские дипломаты уничтоженной растительностью. Могли и впрямь ворота выломать, сметя милицейский заслон, и устроить форменный погром. Но нет! В новостях говорилось, что наши солдаты не пострадали сколько-нибудь серьезно. Так, пара касательных ранений, царапин, проще говоря. Не повезло англичанину Майклу Белчеру, который так и находится в сухумской реанимации между жизнью и смертью. Правда, двое наших то ли бесследно исчезли, то ли были взяты в плен нападавшими. Капитан Александр Селиванов и некий Петр Фролович Синицын, личность с не совсем понятным статусом. Но их трупов никто не видел!

Зато в каждом выпуске новостей показывали три других трупа и, крупным планом, обнаруженные у них документы, выполненные совершенно загадочной для обычного русского человека грузинской вязью. По словам комментаторов, это были грузинские спецназовцы из тех, кто напал на городок. А пойди их, разбери! Внешность – да! – типично грузинская, форма камуфляжная американского производства, которую действительно использует грузинский спецназ. Общественное мнение склонилось к простейшему выводу: раз говорят умные люди по «ящику», что спецназовцы, то так оно и есть. И то верно: а кому бы это быть еще?

Правда, опытный и битый народ, прошедший «горячие точки» несколько недоуменно пожимал плечами. Железное правило любого спецподразделения: не оставляй врагу своих! Ни раненых, ни трупов! Если надо, то рискуй жизнью, но этот закон не переступай. Хотя... Кто их знает, этих грузин? Может, у них порядки такие, чтобы только собственную шкуру спасать? После недоброй памяти «Мхедриони», детища Джабы Иоселиани, ничему удивляться не приходится.

МИД Грузии всеми силами пытался оправдаться и откреститься. Не служили в частях грузинского спецназа люди с такими фамилиями! Никто в Грузии налет на военный городок не планировал. Никто в Грузии понятия не имеет о Петре Синицыне, равно как об Александре Селиванове! Тем более никто и никогда не брал их в плен и не собирается где бы то ни было удерживать. Помогали оправдания плохо. Общественное мнение – это такая сила, с которой вынуждены считаться и военные, и политики самого крупного масштаба, а оно было настроено резко антигрузински. Какие оправдания, что за детский лепет, если, вон, у нас картинка страшная перед глазами!

Но есть тут один важный момент: подыгрывая и потворствуя общественному мнению в публичных заявлениях, и политики, и военные хотят все-таки знать реальное положение вещей! То есть: а что же произошло в действительности? Иначе можно таких дров наломать, что никому мало не покажется...

Поэтому в соответствующих кабинетах было принято решение, и теперь к вылету в Сухуми готовился генерал-майор Павел Николаевич Барецкий. Ему поставили задачу: разобраться со злосчастным инцидентом на месте и доложить, что там к чему и почему. Барецкий наделялся самыми широкими полномочиями. Павел Николаевич заслуженно считался специалистом именно по кавказским делам, а оперативная хватка у него была не хуже, чем у медвежьего капкана.

Генерал-майоры ГРУ гражданскими авиалиниями не летают, для них положено организовывать спецрейсы военно-транспортной авиации. Павел Николаевич стоял на взлетно-посадочной полосе одного из подмосковных военных аэродромов. Его окружали несколько человек: адъютант, референты, помощники. Летний ветер пошевеливал пожухшую траву аэродромного поля, охлаждая разгоряченное лицо генерала.

Настроение у Барецкого было отвратительным. От дела, которое ему предстояло расследовать, на километр несло такой тухлятиной, что подумать тошно! Были у Павла Николаевича некоторые предварительные соображения, и никакой радости они ему не приносили. Предстояло выкручиваться, если он прав, из крайне неприятной ситуации, которая запросто могла перерасти в полновесный международный скандал.

Генералу подали трап, все было готово к вылету. Но не давала Барецкому покоя одна мысль. Прежде чем подняться в чрево самолета, Павел Николаевич повернулся к одному из своих референтов с полковничьими погонами на плечах.

– Есть новости по Александру Селиванову? – отрывисто спросил Барецкий. – Хоть какая-то информация за последние сутки?

– Пока еще нет, – развел руками полковник. – Только то, что передают в новостях.

– Очень плохо! – расстроено сказал генерал-майор. – А от человека, который должен был контролировать Селиванова?

– Тоже нет. С ним утерян контакт, он перестал выходить на связь. Вы что же, полагаете...

– Полагаю! – тяжело вздохнул генерал Барецкий. – Я боюсь, что Александр мог переметнуться на сторону врага. Эх, Селиванов, Селиванов!..