Читаем без скачивания Отданная ему (СИ) - Вебер Софи

– А мама когда плидет?

Я хотела завыть от этого вопроса. Что сказать ребенку, когда он спрашивает? И Кариму не побежишь звонить, Артур уже сейчас ждет ответа. Ему уже важно знать, когда будет мама. Не знала, как правильно отвечать, и решила, что будет лучше сказать правду.

– Мама не сможет прийти.

– Почему?

– Потому что ее больше нет с нами. Есть твой папа, я, бабушка. Мамы нет. Ей стало плохо, и теперь она будет жить в другом месте.

– С длугим лебенком?

У меня заболела душа. Я не знала, как разговаривают дети, свойственно ли им задавать подобные вопросы. Почему-то думала, что да, свойственно. Все дети развиваются по-разному, соответственно, и вопросы могли задавать совершенно непредсказуемые.

– У твоей мамы нет других деток. Только ты.

– Она не велнется?

– Не вернется, – кивнула. – Будет ждать, когда ты вырастешь и состаришься.

Артур сделал сосредоточенное лицо и посмотрел на меня удивленно. Не понимал еще. И я уже жалела, что вообще полезла с разговорами. Не зря ведь ему никто не говорил о смерти матери, может быть, боялись, что Артур болезненно отреагирует. Впрочем, никакой болезненности не было. Правда, немного он все же поплакал, а затем затих и уснул под сказку.

Карим ночью так и не приехал. Я ждала его в спальне, но он не пришел, а под утро я забылась беспокойным сном. Уже утром позвонила Кариму, чтобы узнать, где же он, но ответила мне женщина. Я тут же положила трубку, даже ничего не сказав. Да и что говорить? Пока я здесь исполняла роль няни для его сына, он трахал ту, кого было удобно. Как же было обидно! До невозможности. Но я ведь сама на это пошла. Не отказалась быть с ним.

Артур проснулся после меня. Спросил, что у нас сегодня по плану, и с важным видом пошел выполнять утренний туалет. О матери больше не вспоминал, а в обед играл со мной и активно разговаривал. Такими нас и застал Карим. Смеющимися и разговаривающими.

Пока Артур игрался, я встала и подошла к его отцу, потому что видела – он хочет поговорить.

– Как тебе удалось его разговорить? – недоуменно поинтересовался.

– Он просто спросил сам, где его мама.

– И что ты ответила?

За последние сутки это был второй сложный вопрос, на который я понятия не имела, как отвечать. Промолчала, а затем произнесла:

– Правду.

– Ты сказала, что его мать умерла? – Карим поджал губы.

– Я сказала, что она не сможет за ним прийти.

– И как он отреагировал?

– Поплакал и уснул. Сегодня больше не спрашивал и охотно разговаривал со мной, играл.

– Ты должна была посоветоваться со мной.

– Да, должна, – согласилась. – Будь ты здесь, я бы обязательно у тебя спросила, но тебя не было, а откладывать ответ на потом я не стала. Он спросил – я сказала. Возможно, неправильно. Ты сказал, что будешь рядом, и уехал.

– Ты даже не звонила.

– Будь телефон при тебе, ты бы знал, что звонила.

Обмен обоюдными претензиями завершен. Я даже усмехнулась. Надо же. Я оказалась достаточно смелой, чтобы отвечать ему. Да и чего мне стыдиться? Я ведь правду сказала. На звонки отвечал не он, а та, с кем он ночь провел.

Я ревновала. Не признавалась себе, гнала эти мысли, но никак иначе это чувство было не назвать. Я злилась. Ярость сжигала меня изнутри. Я понимала, что мальчик уже стал мне небезразличен, а в его отца я без памяти влюбилась, хотя и прекрасно понимала, что никогда не дождусь ответных чувств. Он меня хотел. На этом и закончились чувства. Похоть – единственное, почему мы все еще были вместе.

Хотя надо признаться, иногда я позволяла себе помечтать и убеждала себя, что, не чувствуя ко мне ничего, он бы не оставил со мной сына. Смешно, конечно. Такие мужчины, как он, априори не испытывают к женщинам нежных чувств. Ими движет другое. Страсть и желание, которое Карим никогда и не скрывал. Сексом наши отношения начались, на этом они и закончатся, поэтому, несмотря на съедающую меня изнутри ревность, я не позволяла себе сказать и слова. Молчала. И делала вид, что все прекрасно.

Карим, конечно, заметил. У него не было ни единого шанса не обратить внимание на мое состояние. Именно поэтому вечером, когда Артур лег спать, меня в прямом смысле вызвали на ковер. Допрос с пристрастием, надо сказать, удался. Я только пришла, а уже не знала, что говорить.

– Расскажешь, почему так холодно себя ведешь?

– Держу дистанцию при ребенке, – ответила спокойно.

– Ты будто изменилась за ночь, пока меня не было.

Отрицать глупо, и я кивнула. Изменилась в отношении. Хотелось выцарапать ему глаза за всю ту боль, что он причинил. За то, что вообще позволил мне думать, будто я могу быть особенной. Это больнее всего. Когда тебя привозят к себе, когда дают понять, что ты нравишься, что тебя хотят, а потом… едут к другой. Без причины, просто срываются и едут туда, где хочется быть в тот или иной момент. В момент, когда мне хочется быть рядом с ним, он трахает другую.

– Расскажи мне, что тебя волнует.

– Я хочу знать, сколько все это будет длиться.

– Что это?

– Мы. Наша связь. Сколько ты хочешь, чтобы я была с тобой?

– Пока не надоест.

– Кому?

– Нам.

– И мне?

– И тебе. Уже надоело?

Хотелось сказать “да”, хлопнуть дверью и уйти, но я сдержалась. Почему-то понимала, что после этого мы больше не будем вместе. Карим не станет меня искать, звонить или помогать мне. Мы просто расстанемся раз и навсегда, а к такому я была еще не готова.

– Нет.

– Тогда иди ко мне.

И я пошла. Улыбнулась и забралась к нему на колени, несмотря на злобу и жгучую ненависть. Не хотела, чтобы он куда-то от меня уезжал, хотя и понимала, что потеряла свою гордость, бросила ее к его ногам, а он ее растоптал.

Глава 36

Артур понемногу привыкал ко мне. Мы сближались с каждым днем все сильнее, чего нельзя сказать про его отца. С ним мы отдалялись, и чем больше проходило времени, тем дальше мы становились друг для друга. Он все чаще пропадал вне дома, а я его ждала. Иногда до утра не спала, изводимая чувством тревоги и ревности. Я и боялась, что с ним что-то может случиться, и ревновала, когда представляла, что никакой опасности он себя не подвергает – спит с другой, вот и все.

Его внешний вид, когда он возвращался домой, говорил о чрезмерной усталости. И я не могла определить, откуда она взялась. От изнурительной работы или же от жаркой ночи с той, которая сумела перетащить его внимание на себя. Из-за его усталости и моих изнурительных ночей между нами практически ничего не было. За последний месяц лишь пару раз он меня касался.

Секс был жадным. Это все, что я запомнила из нашего соития, так сильно его хотела. Так желала быть с ним и почувствовать его в себе. Из-за этого приходилось испытывать ненависть к своей женской натуре. Почему бы мне не успокоиться и не прекратить это все? Найти в себе силы, поговорить с Каримом и сказать, что больше так не могу, что хочу, чтобы отпустил. Я была уверена, что отпустит, стоит мне попросить. Наверное, поэтому я и молчала. Не хотела, чтобы отпускал. Мне важно было чувствовать себя нужной. Востребованной.

А еще я не могла уйти из-за Артура, который напрочь не воспринимал ни одну няню, замыкался в себе и не хотел даже есть, стоило оставить его один на один с другой женщиной. В какой-то момент я просто не выдержала и сказала Кариму, что буду сама сидеть с его сыном, потребовала его оставить в покое и не мучить. Ему не нравились няни, зачем ломать и без того нежную детскую психику?

– Мы точно поедем сегодня в торговый центр? – спросил Артур, закончив лепить пасочки.

Видимо, его насторожило садящееся солнце. Обычно по вечерам мы никуда не выбирались, но сегодня я решила изменить привычкам, да и в торговом центре как раз к восьми начиналось интересное представление для детей. Хотела, чтобы Артур тоже поучаствовал. Социализировался с детьми, научился общению. Психолог, к которому мы регулярно ходили, утверждала, что это очень важно, и по возможности его стоит отправить в детский сад. Правда, о последнем Карим даже слушать не хотел. Напрочь отказывался устраивать туда ребенка и снова возобновлял поиски няни, которые я тут же пресекала.