Читаем без скачивания Литературная Газета 6471 ( № 28 2014) - Литературка Литературная Газета

Вот во дни моей молодости в ходу были слова – нехватка, напряжёнка и дефицит. Очередь за мясом напоминала песню «Вечерело, я стояла у ворот – а по улице всё конница идёт». Тогда-то и оказалось, что мясо – продукт исключительно вредный, и лучше бы без него обходиться. Об этом можно было прочитать в научных журналах и услышать в лекциях по абонементу. Лекций-то было много, а вот мяса не хватало.

Сейчас спасу нет от диетологов, которые рассказывают о вреде хлебобулочных изделий. Оказывается, хлеб – не только всему голова, но и головная боль – главная угроза нашему здоровью. Просто отрава! Вот хлебозаводы и стараются на славу: что бородинский, что белый нарезной – всё на один пластмассовый вкус. Укусил, выплюнул – и, считай, здоровье поправил. Уберёгся от вредного лакомства.

Вы скажете, может быть, ностальгия по вкусному отечественному хлебу – это квасной патриотизм? Может быть, его стыдиться надо? Уминать чиабатту за милую душу и не думать о российских технологиях[?]

Но так хочется утолить жажду настоящим квасным патриотизмом, а заесть – калачным. А то разговоров о возрождении Отечества много, а исконно русского хлеба – днём с огнём и вечером не разогнём!

Нет, не люблю я реформаторов.

Теги: фельетон

Эпиграммы

Продолжаем публиковать эпиграммы, поступившие на конкурс для будущего альбома "Не верьте зеркалам"

Михаил СЕРЕБРЯКОВ

Игорь СМИРНОВ

Геннадию ЗЮГАНОВУ 

Он не писал напрасно книг.

Госдума - вот его раздолье:

Здесь он и вождь, и большевик,

и коммунизм здесь, и подполье.

Андрею МАЛАХОВУ

Скандалы, драки, эпатаж, тирады[?]

Он ищет – кому жён, кому отцов.

До пенсии ведь хватит подлецов.

И поболтать на камеру все рады.

Никите МИХАЛКОВУ

Играл, снимал, вершил в Союзе.

Он не жалел ни слов, ни сил.

Но, если честно, без иллюзий:

Он даже солнцем утомил.

Ивану УРГАНТУ

Откуда в парне столько сил?

Но перевыполнил всё с гаком:

везде снимался и шутил,

а ел и пил всегда со «Смаком».

Евгений БУГРОВ

Михаилу ШВЫДКОМУ

Он работник не ножа и топора,

Так как числится работником культуры,

Но ему – кто ниже рангом – фраера,

Ну а если рода женского, то – дуры!

Валентин МЕДВЕДЕВ

Николаю ДРОЗДОВУ

Приятный слуху голосок

Нас с фауной знакомит бодро...

Он готов целовать песок,

По которому ползла кобра.

Павел ТЕРЁХИН

Вячеславу ФЕТИСОВУ

Ему назначено судьбой

Вести с врагами вечный бой:

То на ледовом токовище,

То на Росспорта пепелище.

Андрею КОНЧАЛОВСКОМУ

Страны российской патриоты

Вы совершили тяжкий труд:

Пётр прорубил окно в Европу,

Андрей – окошко в Голливуд.

Игорь ПАТОКА

Зурабу ЦЕРЕТЕЛИ

Повсюду стройка, хаос, шум и гам.

Грохочет где-то. Рушится рельеф.

То не дома возводят, то не БАМ,

то Церетели лепит барельеф.

Марат ШАХМАНОВ

Юрию ПОЛЯКОВУ

Знают даже полные придурки,

Сроду не читавшие газет, –

Он такой же бренд «Литературки»,

Как и Величайший наш Поэт.

Игорь АЛЕКСЕЕВ

Теги: эпиграмма , какрикатура

Подружки

Танька Дурнопахова была красавицей. Ноги, что называется, от ушей. Грудь точёная, как у скульптуры колхозницы Мухиной. Блондинка с густой копной блестящих волос, помытых шампунем. Руки - словно вылепленные античным скульптором. Лоно – как у Вирсавии работы Карла Брюллова. Улыбка – как у Джоконды работы Леонардо да Винчи и Дэна Брауна. Устоять перед такой красой просто невозможно или надо быть полным евнухом со стажем.

А у Таньки Дурнопаховой к тому же была подружка, страшненькая, как Квазимодо. Нос картошкой, здоровенный такой, как у слона. Висит так неаккуратно набок. Это она с башенного крана носом свалилась в металлургическом цехе. Бухая была после аванса.

Ножищи у неё толстенные, как у того же гиппопотама, и волосатые, как у гамадрила. И звали её смешно – Люба. А какая она Люба, если с такими ножищами? Все смеялись над таким именем. Ручищи у неё огромные... Боялись её мужики. Чурались и обходили стороной. А Танька специально её с собой водила, чтобы та своим устрашающим видом оттеняла её красоту.

Но Любка хоть и страшная – но не тупая. Она эту закономерность всё-таки своим умишком вычислила. Это же очень просто: если у тебя подруга страшная – значит, ты будешь пользоваться успехом. Это всё равно, как если после коньяка "Мартель" выпить бормотухи! Такая вот разительная разница. И тогда Любаша завела себе подругу ещё страшнее, чем она сама. А с Танькой Дурнопаховой рассталась, чтобы не быть на её фоне чучелом.

Любаша завела себе махонькую прыщавую подружку. Ноги коротенькие, как у таксы. Глазки словно дырочки, как у хорька. И звали её тоже смешно – Галя. Люба эту рябую подружку стала всюду с собой водить. И мужики стали на неё заглядываться. На Любу. Стали предлагать ей как-нибудь вечерком посидеть за бокалом мартини. И наладилась у Любаши жизнь-то! Пошли кавалеры чередой. Расцвела она, как роза. Появились лихорадочный блеск в очах, какое-то очарование, чёрт возьми!

Тогда её подруга-карлица Галя тоже начала кое-что просекать. Поняла она, что для того, чтобы пользоваться успехом у сильного пола (да и у не очень сильного тоже), надо завести себе подругу страшнее самой себя.

Ну, ей пришлось сильно постараться, голову поломать. С Любой-то она, естественно, рассталась. Что ж она – дура, что ли, – красоту оттенять! И завела себе новую подружку Акулину. Та была вообще полное чмо. Ни рук, ни ног у неё не было. Одним словом, не на что взглянуть. Одна голова, и та лысая. Ничего не росло на этой голове. Даже зубов не было. Галка-то её в авоське носила. Та сидит в авоське: глазками морг-морг-морг. Ну и на фоне Акулины Галка-то наша выглядела хоть куда. Хоть туда. Стали на неё мужики заглядываться.

– А что это у вас в авоське? – любопытствовали они, чтобы лишь бы приклепаться.

– Подружка моя, – отвечает Галка с хохотом.

Что тут начиналось! Все хохотали до упаду. А потом, как водится в таких случаях, предлагали скоротать вечерок-другой, третий где-нибудь за бокалом «Чинзано». Потом съездить куда-нибудь в Акапулько на недельку-другую. Так у Галки началась новая жизнь, полная безумных ночей любви, полных страсти и разлук новых встреч. Полная ссор и примирений, полная водки и вина. Расцвела Галька! Глаза подёрнулись сладкой истомой, голос понежнел, превратился из баса в лирический баритон. Вскоре она вышла замуж и понесла.

А что стало с Акулиной? Она тоже дурой не была. Тоже поняла фишку. Она завела себе мопса. Ну, такой страшный – просто ужас. И что вы думаете? Стала пользоваться успехом у мужчин. Ну, конечно, может быть, они и не Джорджи Клуни, но ведь и она не Гвинет Пэлтроу. Далеко не Гвинет. Мопса тоже смешно звали – Шарик. У него всё нормально было с собаками. Их в его жизни было даже больше, чем позволяла его природная сила. И все были не против соединить с ним судьбы на часок-другой. Потому что у собак не красота главное, а ум!

Теги: ироническая проза

Собаке – собачья жизнь

Вот и ещё когорта четвероногих литературных героев набилась читателям в друзья. Это доберманы, гончие, борзые, мопсы, таксы и помойно-разыскные двортерьеры. Прибежали они из нового сборника юмористических рассказов Ланы Мациевской "Хвост судьбы" (М.: Аквилегия-М, 2014).

Она очень книжная, писательница Л. Мациевская. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать названия некоторых рассказов из сборника: «Записки охотника», «Хроника времён Карла IX», «Коттедж «У погибшего альпиниста», «Мопс Баскервилей», «Дворянское гнездо»... Однако сюжеты не имеют ничего общего с литературными тёзками. Они оригинальны. А если в чём-то можно найти схожесть с классическими фабулами, так это в том, как четвероногие друзья проявляют благородство, смелость и недюжинную фантазию, лишь бы помочь людям.

Конечно, жаль, что некоторые отрицательные, двуногие, персонажи детской книжки бросают любовниц, режутся в карты, хлещут виски и даже торгуют героином. Зато матом не ругаются, и на том спасибо.

В «Хвосте судьбы» описаны разные характеры, разные события. В целом же книга подтверждает тезис расположенного на сегодняшней полосе, чуть выше и правее, рассказа А. Мешкова о том, «что у собак не красота главное, а ум!»